Элис Стрик - Счастье быть вдвоем

– Продолжай, облегчи душу раз и навсегда.

– Ты говоришь, что намерен держать меня до тех пор, пока не решишь, захочешь жениться на мне или нет. Неужели ты искренне веришь, что женщина, у которой сохранилась хотя бы капля гордости, может примириться с насилием? Прямо какое-то дремучее средневековье! Мы пользуемся равными правами с мужчинами. Или, быть может, вы не владеете такой информацией? И в соответствии со своими традициями ты потащишь меня к алтарю с побоями и криком?

Их глаза встретились, и на губах Конроя зазмеилась насмешливая улыбка.

– Все? Ее ноздри раздувались от негодования:

– Пока – да.

– Хорошо. Теперь моя очередь. Прежде всего, тебе пора научиться смирению. Если здешний народ верит в предания, которые передавались из поколения в поколение, – это его личное дело. Наши жители никого не принуждают разделять их верования, но не уважают тех, кто откровенно насмехается над их обычаями.

Чувствуя себя виноватой, Лу покраснела, однако слабо запротестовала:

– Я ни к кому не отношусь с пренебрежением.

– Нет, ты не права, – укорил Конрой. – Пренебрежение сквозит в каждом твоем слове, в каждом жесте. Ты можешь подсмеиваться над Бетти, но мне-то необходимо считаться с ней. Если буду пренебрегать ее советами, то наверняка потеряю уважение своего народа.

Голос Конроя слегка потеплел, и, пожав плечами, он продолжал:

– Что же касается алтаря, к которому тебя якобы поведут насильно… Такой обряд – не в наших традициях. Народ скорее…

– Я только и слышу, – взорвалась Лу, – народ, народ! Не расстраивай мой любимый народ! Но, знаешь ли, ведь я тоже представляю народ, и тебя не беспокоит, что ты расстраиваешь меня?

Он оставил без внимания неожиданную вспышку и спокойно продолжал:

– Мне приходится учитывать все, что касается благополучия и репутации моего клана. Я бы предпочел, чтобы женщина, которую я возьму в жены, вызывала у моих людей чувство гордости, чтобы они ее уважали. У тебя такой перспективы нет. Правда, у меня затеплилась надежда, однако теперь я сильно сомневаюсь в твоих способностях. Ты призналась, что бросила работу из-за досады на своего друга. И вот, вместо того, чтобы бороться против несправедливости, ты просто сбежала. Затем по-глупому позволила шайке мошенников одурачить себя и лишь по чистой случайности осталась жива. Тебе девятнадцать лет, у тебя нет ни работы, ни денег, ни друзей. Нет никакой надежды на будущее. Словом, можно считать, что ты ничего не достигла. Не правда ли?

Лу бледнела по мере того, как он с хирургической скрупулезностью обнажал все стороны ее жизни. Охватившая девушку ярость выплеснулась в злом шепоте:

– Я не скрывала правду с самого начала и повторяю: со мной ты зря теряешь время. Я – не из вашего клана. И я, несомненно, самая худшая из всех женщин. Ты же – просто варвар! Надеюсь, наши пути больше не пересекутся.

– Да… – буркнул он. – Думаю, ты права. Однако одно обстоятельство ставит нас обоих в трудное положение.

Лу ожидала объяснения и, не услышав, вспылила:

– Нет никаких обстоятельств! Ты должен признать, что все случившееся – просто ошибка, и отправить меня домой на первом же судне.

– А как я буду выглядеть перед Бетти? Членами клана? – насмешливо спросил он. И, помолчав, заметил: – Все дело, моя злая морская чародейка, во взаимном сексуальном влечении, которое, по-моему, мы оба испытываем. И чем дольше я размышляю об этом, тем больше засчитываю очков в твою пользу.

Потрясенная услышанным, Лу секунд десять сидела молча, затем, заикаясь, произнесла:

– Э… это же нелепо. Я не чувствую к тебе подобного влечения.

Конрой откинулся назад, глядя на нее с притворным изумлением.

– Разве? Ну, знаешь ли, Луиза, меня ты очень удивляешь. Когда я целовал тебя, мне показалось, что ты пришла в сильное возбуждение. Даже была готова отдаться. Хорошо, что я вовремя остановился, иначе трудно представить, до какой стадии секса ты дошла бы прямо на улице.

Луиза находилась в таком замешательстве, что не могла вымолвить ни слова. Хотя девушка сидела, отвернувшись, безотрадно смотря в ветровое стекло, она почти зримо представляла, какое удовольствие испытывает Конрой, наблюдая за ней голубыми глазами в ожидании ее реакции.

– Так, хорошо, – сказал Вождь, наконец. – Если ты настаиваешь на том, что ничего не чувствовала, значит, я ошибаюсь и в следующий раз мне нужно будет действовать понастойчивее.

– Следующего раза не будет, – тихим голосом гневно произнесла Луиза. – Я сделаю все, чтобы такого отвратительного случая больше не представилось.

– Хм… – Он задумчиво покачал головой. – Ах да, я совсем забыл, тебе уже девятнадцать лет, и, по твоим словам, ты все еще девственница. Такая необычайная стойкость и строгое самоотречение достойны восхищения.

При этом он погладил ее по бедру, вызвав у Лу трепетное волнение и непроизвольную дрожь во всем теле.

– Отлично! Принимаю вызов! Награда весьма соблазнительна!

– Последний из мужчин, который попытался взять меня силой, все еще хромает, а на его лице надолго остались отметины от моих ногтей, – предостерегла Лу холодно.

– Ну что ты, – укорил он ее с мягкой усмешкой. – Разве я упомянул про насилие?

– Тогда имей в виду, если ты рассчитываешь на свою внешность и влияние, то у тебя ничего не выйдет, – добавила Лу.

– Ничего? – Конрой коротко усмехнулся. – Посмотрим. Возможно, сегодняшняя вечеринка воспламенит тебя и приведет в сексуальное настроение.

– Вечеринка? – Лу бросила на него удивленный взгляд, затем громко рассмеялась. – И не рассчитывай, что я пойду на какую-то вечеринку. Забудь об этом. У меня нет никакого желания веселиться.

Он потер переносицу и вздохнул.

– Хочешь ты или нет, а на вечеринку пойдешь. Соберутся все жители деревни, они ожидают увидеть тебя рядом со мной, улыбающуюся и счастливую.

Помолчав, с явным раздражением добавил:

– Я не люблю повторяться, но запомни раз и навсегда. С этой минуты будешь делать все, как я тебе говорю. Без оговорок и споров. Дошло это, наконец, до тебя, мисс Робертс?

Ее глаза сверкнули негодованием, но, вспомнив, что находится целиком в его власти, Луиза процедила сквозь зубы:

– Да, Конрой.

Он изучающе посмотрел на нее, затем снова похлопал Лу по бедру и улыбнулся, как бы предвкушая удовольствие.

– Ну а теперь мы можем отправиться домой и отдохнуть.

Отдохнуть? О, как смешно! Смешно до сумасшествия! Она закрыла глаза и, прикусив губу, погрузилась в тревожные думы. Отдохнуть? О Боже!

Конрой бросил пакеты около кровати, двуспальной, с тревогой отметила Лу. Откинутый край пухового одеяла открывал идеальной белизны льняные простыни.

Он прошел через комнату и распахнул дверь.