Ноэль Бейтс - Очаровательная колдунья

Маленькое личико Моники было красным от натужного плача, она молотила кулачками по воздуху, но, увидев мать, успокоилась и потянулась к ней ручонками. Чувствуя невероятное облегчение, Натали отстегнула ремни безопасности, взяла ее на руки и крепко прижала к себе, благословляя конструкцию детского сиденья, спасшую ее крошку от травм.

Но молчание маленькой толпы, собравшейся вокруг лежащего на асфальте Джека, было пугающим. Чувствуя, что у нее сжимается горло, Натали протолкалась вперед. Он упал на спину, но какие-то люди уже перевернули его в более удобное положение.

Она приблизилась, по-прежнему крепко прижимая к себе Монику, и, встав на колени подле Джека, посмотрела на неестественно бледное лицо.

– Джек? – позвала она дрожащим голосом, по ее лицу катились слезы.

– Он без сознания, – с мягким ирландским акцентом объяснила ей какая-то девушка. – Он довольно неудачно ударился головой, но дышит. – Она ободряюще улыбнулась. – Я врач. А вы его жена?

В больничной палате царила полная тишина, если не считать дыхания Джека. Натали сидела рядом, с тревогой глядя на него. Он лежал на трех подушках, подложенных под спину, одна рука была подвешена на перевязи над кроватью, грудь перебинтована, чтобы зафиксировать три сломанных ребра. Был уже поздний вечер, но Джек так и не приходил в сознание, несмотря на заверения врачей, что все будет в порядке.

В одной из соседних палат лежал Антуан, охраняемый полицейским, но ее это мало волновало. Натали даже не посмотрела в его сторону, когда Антуана грузили в машину «скорой помощи». Монику тоже подвергли тщательному осмотру, но она не получила ни царапины. Час назад приехали Мадлен и отец, чтобы позаботиться о внучке и дать Натали возможность побыть с Джеком.

Ей показалось или его ресницы и впрямь чуть дрогнули? Она наклонилась вперед, сжимая его руку, и, кажется, он пожал ее в ответ.

– Джек? – с надеждой прошептала Натали.

Его ресницы – такие длинные, шелковистые, почти девичьи и вроде бы несовместимые с мужественными чертами лица, – шевельнулись. Она услышала участившееся дыхание... и Джек улыбнулся.

– Привет, колдунья...

Он опять смежил веки и провалился в сон, но и этих мгновений было вполне достаточно. Джек узнал ее! А врачи говорили, что в его положении это было самым важным – при такой травме, как у Джека, возможна амнезия.

Дверь позади нее открылась, и в палату вошла медсестра.

– Добрый вечер, миссис Вендел, – тихо поздоровалась она. – Как он?

– Кажется, ему лучше, – счастливым голосом ответила Натали. – Только что он открывал глаза и, похоже, узнал меня. Он сказал: «Привет».

– О, это же прекрасно! Мистер Вендел, мне нужно измерить вам температуру и давление, – добавила она, склоняясь над кроватью.

С его стороны не последовало никакой реакции. Сестра наложила ему на руку манжету и начала мерить давление. Натали опять охватило беспокойство. Не привиделся ли ей этот короткий миг пробуждения?

– Все в порядке, – объявила сестра, внося данные измерений в медицинскую карту. – Не волнуйтесь, миссис Вендел, с ним все будет хорошо. Доктор сказал, что обследование не показало никаких мозговых травм, а сломанные ребра скоро срастутся. Ваш муж очень крепкий человек, – сказала она, бросив на Джека восхищенный взгляд.

– Благодарю вас, – прошептала Натали, опять занимая место рядом с ним и беря его за руку.

Когда дверь за сестрой закрылась, щелочка меж его ресниц опять появилась.

– Миссис Вендел? – лукаво переспросил он.

Натали почувствовала, как ее лицо заливает горячая краска, – она не предполагала, что он все слышит.

– Я... извини меня, – прошептала она. – Мне пришлось сказать, что я твоя жена, иначе мне не разрешили бы остаться с тобой.

Джек улыбнулся.

– Все в порядке. Я тебя никуда не отпущу.

Натали смущенно посмотрела на него и тут же опять опустила глаза, остановив взгляд на их руках, сплетенных поверх одеяла.

– Э-э-э... твое предложение все еще остается в силе? – решилась наконец она.

– А почему ты спрашиваешь?

Она в тревоге заглянула ему в лицо, но поняла, что Джек просто дразнит ее, и почувствовала, как бешено забилось сердце.

– Потому что, если это так, – ответила Натали, еще больше краснея, – то я была бы рада выйти за тебя замуж.

– Ну и ну! – Он в удивленном жесте слегка приподнял руки. – Это надо рассматривать как согласие?

– Да, именно так! – признала она слабым голосом.

– Даже и не знаю... Как я могу быть уверен, что тебе можно доверять? – передразнил он ее, ухмыляясь.

– Черт бы тебя побрал! – набросилась на него Натали, смеясь. – Извини, я была такой дурой. Меня так потрясло предательство Антуана, что я и себе-то перестала доверять. Я... полюбила тебя и опасалась, что это может повлиять на мои суждения. Я боялась допустить еще одну ошибку.

Улыбка, раньше редко появлявшаяся на его лице, сейчас была ласковой, как майское солнышко.

– Я все понимаю, – заверил он Натали, поднося ее руку, к губам и запечатлевая на ней нежный поцелуй. – Но, как выяснилось, это не ошибка.

– Да. – Ее глаза счастливо блестели, когда она взглянула на Джека. – Больше всего я беспокоилась из-за Моники. Ей нужен отец, который будет искренне любить ее и на которого она всегда могла бы положиться. Я боялась, что ты не возьмешь на себя такие обязательства. Но ты рисковал жизнью, чтобы спасти ее. Лучшего отца ей не найти!

– Это большая ответственность, – серьезно признал он. – Но Моника чудесная девочка! Если она вырастет хотя бы наполовину такой же замечательной, как мать, у нее все будет в порядке. И если сделать ее мать счастливой является частью поставленной задачи, то, думаю, у меня в этом отношении исключительные способности.

– Да? – Натали подняла четко очерченную бровь в насмешливом сомнении. – До чего же ты скромен!

– Не без того, – признал Джек, откидываясь на подушки. – И не вздумай мне перечить – я тяжело раненный человек.

Она с напускной свирепостью взглянула на него.

– Перечить тебе? Да если ты не поубавишь бахвальства, я переломаю тебе остальные ребра!

Джек рассмеялся в ответ, и его смех, сочный, богатый оттенками, заставил запеть ее сердце.

– Так вот какова моя Натали! – воскликнул он и, обхватив ее здоровой рукой, крепко прижал к себе. – Моя прелестная рыжая колдунья. Обожаю тебя!