Сюзанна Дай - Тропическая жара

– Пожалуйста, оставь меня одну, – повторила она, придав своему голосу фальшивую силу.

После бесконечно долгой минуты он повернулся и ушел.

Неясный утренний свет пробился сквозь неплотно закрытые занавеси на широком окне каюты. Бритни открыла глаза. Где-то внутри ее отвратительно вздымался желудок. Огромные волны подступающей тошноты вытеснили все остальные чувства.

Она вытянула одну ногу, потом встала, чтобы упасть обратно на матрас. Попытавшись снова, она поставила на ковер обе ноги и сползла с кровати, превратившись в неопрятную кучу на полу.

Прижав руки к вискам, Бритни слабо подумала, что же с ней не в порядке. Потом вспомнила вчерашний вечер, обед, шампанское. Поцелуи.

Потом вспомнила слова, которые сказала Девину на пороге ее комнаты. Бритни была благодарна, что настолько отвратительно себя чувствует, что даже не ощущает ужасного чувства вины за этот эпизод, которое непременно появится, когда она снова станет самой собой.

Она еще раз попыталась встать, с тем же успехом снова соскользнув на пол. Смутно подумала, не шампанское ли виной ее болезненному состоянию. Может, у нее просто похмелье? Но она не помнила, чтобы пила за обедом так много. Но зато это могло бы легко объяснить ее дальнейшее поведение, подумала она, вспоминая ужасную сцену на Солнечной палубе.

Спустя двадцать минут Бритни дотянулась до края кровати и поднялась на колени, потом снова повалилась на матрас. От этих усилий снова подкатила к горлу тошнота, заставив ее зажать ладонями рот.

Она тихо лежала, пока не прошли неприятные симптомы, и думала, что самое лучшее сейчас – это не двигаться. Закрыв глаза, позволила сну окутать ее своим одеялам в надежде на исцеление.

Бритни снова открыла глаза, когда яркое карибское солнце уже сияло в каюте, а в дверь настойчиво стучали. Она попыталась встать и немедленно поняла, что самочувствие ее нисколько не улучшилось. Приступ тошноты снова швырнул ее на матрас.

– Бритни? Бритни? Ты здесь?

Девин. Внезапно исчезла вся неловкость по поводу вчерашнего инцидента. Ей нужна помощь. И как ни странно, несмотря ни на что, голос Девина нес комфорт и утешение.

Она облизнула пересохшие губы, пытаясь заговорить.

– Бритни!

Девин постучал еще сильнее.

– Я здесь, – отозвалась она слабым голосом. – Мне нужна твоя помощь. Мне плохо. Девин, пожалуйста…

– Бритни!

– Я здесь…

Не уверенная, слышал ли он ее, Бритни заставила себя подняться, призвав на помощь все оставшиеся силы. Колени опасно дрожали. Ухватившись за край бюро, потом за стену, Бритни пыталась добраться до двери.

Она упала посреди каюты. В коридоре царила тишина, и Бритни поняла, что Девин ушел. На глазах вскипели горячие слезы и покатились вниз по лицу. Свернувшись клубочком на ковре, она спрятала лицо в ладонях и заплакала.

Сквозь плотный туман тошноты и слез пробилось мягкое шуршание, доносящееся откуда-то от двери. Бритни с трудом открыла глаза и посмотрела вверх. Прямо над ней стояли Девин и Джозеф.

– Бритни? – Девин бросился к ней и опустился возле нее на колени. – Что случилось? – Когда она не появилась к завтраку, он было решил, что она избегает его. Он продолжал искать ее по всему кораблю до тех пор, пока не понял, что ее нигде нет, и тогда пришел проверить, что с ней. К счастью, он быстро нашел стюарда, чтобы открыть дверь ее каюты, когда услышал слабый призыв о помощи.

– Не знаю, что со мной, – прошептала Бритни. Смущение, которое раньше только слегка напоминало о себе, сейчас, когда она оказалась лицом к лицу с Девином, вернулось с мстительной силой. Она провела пальцами по щекам, смахнув слезы. – Я плохо себя чувствую. – Она посмотрела в сторону, на стену, не в состоянии встретить его обеспокоенный взгляд.

Девин прикоснулся к ее щекам, мягко проведя рукой по нежной коже, и откинул волосы с ее лба.

– Ты не горячая, – сказал он. Бритни всхлипнула.

– Наверное, у меня похмелье. Никогда не знала, что это может быть так ужасно, – проговорила она надтреснутым голосом.

– Ты не так много выпила, Бритни, – ответил ей Девин. В его словах сквозили глубокая забота и волнение.

– У леди не похмелье, – тихо, но с видом глубокой уверенности в своих словах вторгся в их разговор стюард. – У леди морская болезнь.

Девин взглянул на Джозефа, потом снова повернулся к Бритни.

– Бритни?

Она посмотрела на него.

– У тебя когда-нибудь раньше была морская болезнь?

– Нет, – ответила она, снова облизывая пересохшие губы. – Но я никогда раньше не плавала на теплоходе. Я думала, что на океаническом лайнере нельзя заболеть морской болезнью.

Джозеф фыркнул.

– Я постоянно вижу больных пассажиров, – поведал он, потом кивнул Девину. – Доктор палубой ниже. Он может сделать укол, и все будет хорошо.

– Укол? – У Бритни от испуга расширились глаза и прорезался голос.

– Вы хотите выздороветь сегодня или завтра? – Джозеф пожал плечами. – Если завтра, то он просто даст несколько таблеток.

После этих слов Бритни снова свернулась клубком, борясь с новым приступом тошноты. Она услышала, как Девин поблагодарил стюарда, потом послышался мягкий звук закрывающейся двери, и ощутила прикосновение Девина к своим волосам. Его руки двигались с нежной заботой, осторожно лаская ее затылок.

– Бритни? – прошептал он. – Мы должны доставить тебя вниз, к доктору.

– Я не могу идти, – еле проговорила она.

Девин мягко надавил рукой ей на плечо, разворачивая ее к себе.

– Я помогу.

Она хлюпнула носом. Слезы снова навернулись на глаза.

– Я не хочу, чтобы ты был вынужден…

– Я хочу, – твердо ответил Девин. Казалось, это был единственный шанс, чтобы она позволила ему оставаться рядом. Он не собирался его упускать.

Боль, испытанная накануне, после того, как она отвергла его, открыла наконец ему глаза на истинную правду его чувств. Он любил Бритни – и не ради ее сексуальных нарядов и волнующих изгибов, хотя они и сыграли первоначально немалую роль. Нет, он влюбился в ее смелость и целеустремленность, горящие в глазах, и в неудержимую веру в любовь, которую не смогло разрушить неудавшееся замужество.

Он полюбил ее за то, что она заставила его поверить в любовь.

Она всколыхнула целую волну эмоций, нежно обнявших его сердце. Ему только надо убедить Бритни в искренности этих чувств.

– В первую очередь мы должны одеть тебя.

От изумления рот ее приоткрылся: она совершенно забыла, что на ней была лишь футболка с логотипом “Чарлстон Сполето Фестиваль”, едва прикрывавшая бедра. Взглянув вниз, она заметила кружевной краешек своих трусиков, торчащий из-под футболки. Она была так подавлена накануне вечером, что не стала даже переодеваться в неглиже. Огромная мягкая рубашка показалась таким утешением…