Мишель Рид - Когда сбываются мечты

Лифт поднимался бесшумно. Джоанна закрыла глаза и не дышала, но теперь это не имело отношения к ее боязни лифтов.

Они вошли в квартиру вместе, но Джоанна игнорировала его присутствие. Глаза ее горели и были сухи, волосы растрепались, в горле стоял ком.

– Прости меня, – жалобно, виновато попросил он.

– Чтоб ты сгорел в аду!

Джоанна осознала, что почти инстинктивно нашла дорогу в гостиную, где не была так долго. Она подошла к бару и налила себе чистого джина.

– Я не знал. Молли отказалась обсуждать со мной подробности. Я думал, что кто-то напал на тебя по дороге домой. Прости, я вломился, как слон, это так чудовищно. Жестоко, бесчувственно. Но я не хотел…

Так, значит, все-таки Молли раскрыла ее тайну. Ну, так Молли и не знала всех «подробностей», которые Джоанна только что выложила ему.

– Она очень переживала за тебя, Джоанна, – он счел нужным заступиться за ее же собственную сестру. – Молли боялась, что ты заболеешь, если так и не поговоришь с кем-нибудь.

Джоанна поднесла джин к губам, но руки так страшно дрожали, что бокал стучал о зубы, и она отказалась от идеи выпить.

– А что нам оставалось делать? Ты выставила нас из своей жизни, – в его голосе начал ощущаться гнев.

– Я не хотела, чтобы вы вмешивались! – ее глаза горели так, что она выглядела по-настоящему угрожающе. – Мое дело, как я справляюсь со своими проблемами!

– Нет, это наша проблема. Я имел право знать, почему женщина, которая, как я верил, любила меня, вдруг начала испытывать ко мне отвращение!

– Чего ты от меня ждал? – вызывающе воскликнула она. – Чтобы я сказала: «Кстати, дорогой, меня изнасиловали, так что не принимай на свой счет, что я не желаю спать с тобой»?!

– Ты должна была доверять мне. Должна была ожидать от меня любви и поддержки. Я мог бы дать тебе это!

– Ты что, шутишь? – она резко поставила свой бокал. – Сандро! Ты же возвел меня на чертов пьедестал! Лопался от счастья, что я девственница. Все время говорил, как важно для тебя, что у нас будет настоящая первая брачная ночь! И какое белое-белое будет мое свадебное платье!

Ее голос надломился. Сандро отвернулся от нее. Его плечи поникли. Так даже лучше: выплеснуть ему всю свою горечь, не видя его лица.

– Меня изнасиловали за неделю до нашей идеальной свадьбы! – выкрикнула Джоанна. – Ты был в Риме. Я… я была в шоке, это… так чудовищно! – она обхватила себя руками. – Я думать об этом не желала, не то что обсуждать! Сделать вид, убедить себя, что ничего не было, и ждать нашей идеальной свадьбы, идеального брака, который ты для нас запланировал.

– Ты что же, рассчитывала выйти за меня, лечь со мной в постель и притвориться, что ты – то, чего я ждал? – Сандро повернулся и взглянул на нее глазами, полными горечи.

Джоанна опустила взгляд.

– Что-то вроде того, – выдохнула она.

– А когда дошло до дела, ты не смогла даже позволить мне прикоснуться к тебе. Хотя бы уж тогда сказала, что произошло. Как-то объяснила, избавила меня от чувства вины. А ты вместо этого заставила меня страдать, пребывать в неведении, что же я такого сделал. Джоанна, ты наказывала меня за то, что сотворили с тобой те подонки!

Он был так очевидно прав, что Джоанна больше не могла этого выносить.

– Не желаю больше обсуждать эту тему, – заявила она.

– Нет! – взорвался Сандро. – Хватит убегать. Мы поговорим обо всем сейчас. Пусть мы раним друг друга, но необходимо пройти через это, чтобы оставить все позади.

– Что еще тебе от меня нужно? Мало я натерпелась стыда? – она нервно взмахнула рукой. – Ладно, я во всем виновата. Не доверилась тебе, наказала тебя за чужой грех, превратила в ад твою жизнь!

– Ты разбила мое сердце и даже не обратила на это внимания, – мрачно произнес он.

Джоанна застыла. Это он говорит? Такой человек, как Сандро, просто не способен открыто признать подобное.

– Так же, как те люди отняли у тебя способность радоваться жизни, ты, забрав свою любовь, отняла у меня все. Забрала мое достоинство. Унизила меня как мужчину, отвергая мою страсть. Тебе это знакомо? – как всегда, когда эмоции переполняли его, прекрасный английский уступал место сильному итальянскому акценту, от которого внутри у Джоанны словно что-то таяло, как лед под обжигающим солнцем. – Я заслужил право знать, что же такое произошло, отчего ты стала так обращаться со мной.

Невероятно. Так вот зачем он затеял все это? Доказать, что с ним обошлись хуже, чем с ней. Неужели он и впрямь так думает? Что она нарочно превратила его жизнь в кошмар, что ей нравилось наказывать его?

– Прекрасно! – объявила Джоанна, поворачиваясь к нему. – Как хочешь, так и будет! Тебе нужны подробности? Ты их получишь!

И, вцепившись руками в спинку элегантного бледно-желтого диванчика, за которым стояла, Джоанна начала говорить и поведала ему все без утайки. Сухим, надтреснутым голосом она рассказала все подробности того вечера: с момента, когда оказалась в лифте с теми двумя, и до того, как они ушли.

К концу своей речи она превратилась в судорожно дрожащее существо с лицом белее белого.

Сандро же опустился на ближайший стул, низко склонил голову и спрятал лицо в ладонях.

Потом он отнял руки от лица, но головы не поднял. Казалось, он не в силах взглянуть на нее теперь, когда вся правда вышла наружу. Видимо, он чувствовал себя виноватым в том состоянии, в каком она сейчас находилась.

– Прости меня, – проговорил он, нарушив повисшую тишину. – Я не имел права заставлять тебя, но мне было необходимо…

– … знать, были ли мои потери ужаснее твоих, – закончила за него Джоанна. – Ну конечно, мне пришлось не так плохо. Меня даже не били. Не осталось ни ран, ни синяков, – она растирала ледяными ладонями свои плечи. – Молли ничего не заметила, когда я вошла в квартиру, а я ей ничего не рассказывала. На следующий день я пошла на работу, и на следующий день я тоже пошла на работу, и на сле…

– Ради бога, хватит, Джоанна, – прервал ее Сандро.

Но остановиться она не могла. Он хотел знать правду? Что ж, она еще не сказала всей правды!

– Я оделась во все белое и в сиянье чистоты прошла с тобой к аналою. Я улыбалась фотографам, улыбалась тебе, улыбалась твоим родным и Молли. Туман вокруг меня рассеялся, лишь когда мы оказались вдвоем в этой квартире. Я взглянула на тебя и подумала: «Мой Бог! Этот человек желает, чтобы его невеста была девственницей!» А что было потом, ты знаешь.

Разве он тогда не высказал ей со всей прямотой невозможность супружеской жизни с женщиной, которая вообще не способна быть женой?

В день, когда она оставила его, он, наверное, на коленях благодарил небо за то, что избавило его от этого «супружества». Джоанна даже надеялась сама испытать облегчение. Но оказалось, что жить без него еще ужаснее, чем с ним. Она любила его, тосковала по нему – и все же обливалась холодным потом при мысли о случайной встрече с ним.