Пенни Джордан - Роковая ошибка

– Я понимаю, что уже нельзя изменить наш уговор, но, если вы еще хоть раз позволите себе нечто подобное, я буду вынуждена указать вам на дверь.

– Можете не беспокоиться, – ответил он сдавленным голосом.

Поднимаясь по лестнице, Джорджия смущенно подумала, что если кто и виноват в случившемся, то только она сама. Кто совершенно потерял над собой контроль и если не спровоцировал, то, уж во всяком случае, недвусмысленно ответил на тот незабываемый поцелуй? Ей было хорошо, и она хотела… Хотела?..

Да нет же. Это невозможно. Митч Флетчер – чужой, незнакомый человек, и к тому же у нее имеется веская причина относиться к нему с неприязнью. Но почему рядом с ним ей так уютно и спокойно? Почему шестое чувство отчетливо нашептывает Джорджии, что на Митча Флетчера можно положиться абсолютно безбоязненно?

Тряхнув головой, словно отгоняя вопросы, на которые нет ответа, Джорджия открыла дверцу шкафа.

Митч Флетчер расположился у себя в комнате, а через пару часов объявил, что должен ехать на работу и вернется поздно вечером. Джорджия встретила известие с облегчением. Наверно, она слишком привыкла жить одна. Но ведь были же у нее соседи по квартире во время учебы в университете и сразу после окончания – тем не менее присутствие в доме Митча раздражало, тяготило и к тому же мешало сосредоточиться на болезни тети Мей. И зачем только она ввязалась в эту историю?

Во избежание недоразумений Джорджии пришлось вкратце обсудить с Митчем Флетчером основные условия его дальнейшего проживания. Он решительно уверил ее, что питаться будет отдельно, завтрак, а изредка и ужин будет готовить сам. Что касается вечеров, то глава местного филиала сообщил ему, что программа деловых ужинов с партнерами по бизнесу уже расписана на много дней вперед. Митч Флетчер снова настойчиво повторил свое желание брать работу домой и выполнять ее по вечерам у себя в комнате.

– Конечно, если мое присутствие не помешает вашей личной жизни, – добавил он, не обращая внимания на сердитый взгляд хозяйки.

Он также предложил установить очередность в пользовании ванной, чтобы больше к этому не возвращаться. Из составленного им графика стало очевидно, что Митч Флетчер собирается вставать и уходить на службу задолго до подъема Джорджии. Если поначалу девушка задавалась вопросом, отчего такой интересный мужчина до сих пор не женат, то теперь объяснение напрашивалось само собой: жизнь молодого предпринимателя и без того была слишком насыщенной и напряженной.

Неужели он всегда так много работает, удивлялась девушка, или в этом виноват управляющий филиалом? Ей не скоро удалось бы докопаться до истины, но Луиза Мейтер растолковала, что Митч не просто сотрудник компании – он ее учредитель и основной держатель акций, а значит, его состояние напрямую зависит от ее успехов. Но если он не собирается вести образ жизни, подобающий его положению и достатку, это вовсе не обязывает Джорджию кормить и обстирывать его, раз он у нее поселился. Кажется, он понял, что об этом ему придется позаботиться самому.

Как ни крути, Митч Флетчер оказался очень удобным постояльцем, а деньги, полученные ею по чеку, изрядно пополнили скромный бюджет Джорджии.

Она, правда, немного мучилась оттого, что за столь щедрое вознаграждение всего лишь разрешила жильцу пользоваться комнатой и ванной. Если бы тетя Мей была дома, та бы, без сомнения, настояла, чтобы ему было предоставлено гораздо больше услуг.

Но на что он мог рассчитывать, возмущенно спрашивала себя Джорджия, после того, как уличил ее в несуществующих грехах… а потом обидел? Лучше не думать о том злополучном поцелуе, ведь она сама допустила промах. Вот и сейчас стоит лишь закрыть глаза, и она словно ощущает, как это было… Ах, как это было!.. Девушка запретила себе предаваться опасным и соблазнительным воспоминаниям. Надо поработать и бежать в больницу. В больницу! У нее затряслись поджилки: опять навалился знакомый страх. Придется снова загонять вглубь свои чувства и сосредоточиться на состоянии тети Мей, чтобы помочь и поддержать ее: это сейчас самое главное.

Джорджия яростно набросилась на разложенные на столе бумаги, ибо, только изнуряя себя работой, она забывала о невзгодах.

Войдя в палату, Джорджия сразу уловила сильный запах роз, затем увидела тетю Мей, которая показалась ей очень слабой, но удивительно спокойной. Девушка застыла на пороге, слезы затуманили ей глаза. Почему она раньше не понимала, каким бременем были для больной ее эгоизм, отчаяние и даже ее любовь? Тетя Мей была честна с ней и хотела избавить воспитанницу от лжи и самообмана.

Джорджия не слышала, как к ней подошла медсестра, и очнулась от грустных размышлений, только когда та положила ей руку на плечо и тихо окликнула.

Обернувшись, девушка встретила доброжелательный и понимающий взгляд.

– Твоя бабушка сказала, что у вас была долгая и серьезная беседа. Я очень этому рада. Самое трудное в нашей работе – помочь родственникам пациентов осознать, что близкий им человек уже на пороге небытия… Мы все время слышим от больных, что им необходимо поделиться с семьей и друзьями своим отношением к смерти, но это почти невозможно. Они также говорят, что преодоление страха придает им сил, что им хотелось бы встретить смерть достойно, но им очень трудно общаться с близкими, которые не в состоянии реально взглянуть на происходящее. Я знаю, как важно было твоей бабушке рассказать тебе об этом.

– Я оказалась ужасной трусихой, – ответила Джорджия. – Хуже того, я вела себя как эгоистка, когда избегала разговоров на эту тему. Но поймите, у меня никого нет, кроме нее…

– Я знаю. Твоя бабушка рассказывала, что воспитывала тебя она, потому что твои родители погибли. Но тебе нечего стыдиться своих чувств. Каждый взрослый – в душе ребенок, и время от времени вместо любви, сочувствия и желания заботиться о других он испытывает гнев, обиду и даже ненависть, как дитя, которое не получает достаточно внимания и ласки.

– Вы думаете, я стану осуждать тетю Мей за то, что она покидает меня, как винила в детстве родителей за свое одиночество?

– Вот именно, – подтвердила медсестра. – Как бы трудно ни было нашим пациентам, а им действительно тяжело, все же их близким приходится гораздо сложнее. Больные окружены здесь вниманием, они получают лекарства, консультации и необходимый уход. Но для тех, кто их любит, мы ничего не можем сделать, и они остаются один на один со своим горем.

Джорджия обвела взглядом палату.

– Мне до сих пор не верится. Я была убеждена, что бабушка поправится. Она так хорошо держалась.

– Так помоги же ей, Джорджия, продержаться до конца.

Внезапно больная приподняла голову с подушки и посмотрела в их сторону. У Джорджии заныло сердце и словно пелена спала с глаз: только сейчас она ясно увидела, как слаба и измождена тетя Мей; странно, что она не замечала этого раньше, получается, что своей любовью и сочувствием она как бы вынуждала родственницу из последних сил создавать видимость выздоровления. Заливаясь слезами и проклиная себя за эгоизм, девушка мысленно поклялась отныне забыть о своих страданиях и сосредоточиться на том, чтобы облегчить последние дни тети Мей.