Пенни Джордан - Роковая ошибка

Она вся покрылась мурашками, хотя в ванной было жарко и душно от пара. Грудь наливалась тяжестью, сознание слабело, еще немного – и…

Девушка резко выключила воду, дрожащей рукой схватила чистое белье, пытаясь сдержать душившие ее слезы. Она сама не понимала, что с ней творится. Может, виной всему возраст… или ее одиночество… или неподвластный разуму зов крови?.. Или все дело в болезни тети Мей и организм просто пытается защититься от душевных перегрузок? Джорджия тряхнула головой, но не так-то легко было покончить с роем мыслей о Митче Флетчере. Ее особенно беспокоил сегодняшний деловой ужин. Он сказал, что встречается с коллегой. Интересно, это мужчина или женщина?

«Ну хватит!» – строго приказала себе Джорджия. Сейчас надо думать о тете Мей, а не о каком-то там Митче. Нечего себя накручивать, ведь он не значит для нее ровным счетом ничего.

Когда девушка приехала в больницу, тетя Мей была очень слаба, но еще в сознании. Джорджия села рядом, взяла бабушку за руку. С нежностью и страхом слушала она, как та говорила о своем детстве, потом начала путаться, выдавая себя за свою сестру, родную бабушку Джорджии, которая умерла еще до рождения внучки.

Время шло, и на протяжении долгих изнурительных часов тетя Мей не раз возвращалась из прошлого в настоящее; девушка вновь узнавала свою любимую наставницу, опору и поддержку во всех тяготах жизни, свою спасительницу, нуждающуюся в ее помощи.

Только теперь Джорджия впервые услышала про молодого человека, погибшего на войне, за которого тетя Мей собиралась выйти замуж.

– До его ухода на фронт мы были близки, и я молила Бога, чтобы он послал нам ребенка. – (Джорджия легонько сжала руку больной.) – Как же я об этом мечтала! Я потеряла жениха, но его дитя родила бы обязательно. Самое большое горе – когда хочешь ребенка от любимого и знаешь, что этому никогда не суждено сбыться. В один прекрасный день ты тоже полюбишь и тогда поймешь мои слова. – Тете Мей было трудно говорить, силы почти совсем оставили ее. Устремив на девушку страдальческий взгляд, она негромко продолжила: – Но хуже всего, что я оставляю тебя одну-одинешеньку.

Джорджия покачала головой, еле сдерживая слезы.

– Я не могу без тебя. Ты всегда будешь со мной. Ты так много для меня сделала…

– Не больше, чем ты для меня. Когда не стало твоих родителей и я взяла тебя к себе, моя жизнь наполнилась смыслом, я обрела не только цель существования, но и любовь. – Она помолчала и тихо добавила: – Если тебе слишком тяжело, ты можешь…

Джорджия не дала ей закончить:

– Нет, ни за что. Я хочу быть с тобой…до конца.

Тетя Мей устало улыбнулась и мягко сказала:

– Думаю, уже недолго осталось. Странно, раньше мне казалось, что, когда пробьет мой час, мне будет очень страшно, я начну упираться, просить отсрочки… А получается совсем по-другому. Я спокойна, как никогда.

Она закрыла глаза, и сердце Джорджии заколотилось в бешеном ритме. Девушка едва не закричала от ужаса. Нет… только не сейчас! Словно услышав этот немой крик, больная открыла глаза и слабым голосом произнесла:

– Еще рано. Не сейчас, но скоро…

Пока тетя Мей спала, Джорджия сидела возле постели, боясь пошевелиться и даже не вытирая слез. Так ее и застала медсестра. Предвосхищая возражения девушки, она сказала вежливо, но твердо:

– Джорджия, тебе надо пойти домой и отдохнуть, иначе, когда ты будешь нужнее всего, сил уже не останется. Ты и так провела здесь всю ночь.

Всю ночь! Не поверив своим ушам, девушка взглянула в окно и с изумлением обнаружила, что на улице светло.

– Иди домой, – повторила сестра и, словно читая мысли Джорджии, добавила: – Не беспокойся. Если ты понадобишься, мы с тобой свяжемся. Пусть бабушка немного отдохнет, а за обезболиванием мы проследим. Нервно сглотнув, девушка спросила:

– Сколько еще?..

Сестра покачала головой.

– Недолго. Дня два… может быть, три. Как правило, смерть приходит, когда больной готов ее встретить. Будь умницей, иди домой и отдохни. Обещаю, что, пока ты не вернешься, мы все время будем рядом.

Вняв настояниям медсестры, Джорджия нехотя поднялась со стула. Она была как выжатый лимон, эта ночь ее совершенно доконала. Вся дрожа, девушка направилась к выходу, потом, остановившись в дверях палаты, бросила еще один прощальный взгляд на постель умирающей. Медсестра сказала, что, пока она не вернется, здесь постоянно кто-то будет, и это звучало как заверение, что в ближайшие часы тетя Мей не умрет.

Занимался ясный летний день. По пути домой Джорджия решила, что не будет отходить от телефона ни на минуту.

Медсестра настаивала на отдыхе, но разве это возможно? Не лучше ли поехать обратно в больницу? Джорджия уже была готова развернуть машину, но, вне всякого сомнения, врачи все равно отослали бы ее домой.

В больнице имелись специальные помещения, где в случае острой нужды могли находиться родственники пациентов. По счастью, Джорджия жила не так уж далеко. Девушка чувствовала, что ей необходимо немного поспать, а у постели тети Мей она не сомкнула бы глаз. Она хотела быть рядом с бабушкой в роковые минуты, так и будет.

Джорджия крепче сжала руль. Она ничего не видела перед собой, но плакать было нельзя, и она решительно вытерла слезы, слепящие глаза.

Около дома девушка обнаружила автомобиль Митча, и это не предвещало ничего хорошего. Устало плетясь по дорожке, ведущей к черному ходу, она припомнила, что «БМВ» был на ремонте, и втайне понадеялась, что машину доставили, когда ее хозяин уже отправился на работу.

Джорджия отперла дверь. В кухне царил идеальный порядок, и на мгновение она решила, что ее молитвы были услышаны; но в тот же миг взгляд наткнулся на кофейник, который стоял явно не на месте, затем послышались шаги, и на кухне появился Митч.

– Ну вот вы и пожаловали.

Его голос звучал совершенно бесстрастно. Так почему же девушке почудилось, что он еле сдерживает ярость?

– И часто вы пропадаете по ночам? – резко спросил он. На этот раз Митч дал волю своему гневу. – Я просто хочу знать, чтобы, названивая в полицию и заявляя о вашем исчезновении, не оказаться в дураках. Как вы догадываетесь, подробный отчет о ваших похождениях меня не интересует, – саркастически продолжал он, – но все же объясните в двух словах… телеграфно кратко…

Джорджия молчала. Его неожиданный натиск обескуражил девушку, и она даже не пыталась защищаться. С досадой отметив про себя, что Митч разговаривает с ней как рассвирепевший родитель с непослушным провинившимся подростком, она постаралась собраться с мыслями и выйти из сонного марева боли и отчаяния, чтобы достойно ему ответить.

– Я не обязана перед вами отчитываться, – твердо заявила девушка. – Я давно уже совершеннолетняя. И если я хочу вернуться домой утром, то это мое дело, и оно никого больше не касается.