Ширли Кэрролл - Взаимное влечение

– Не надо, Сэм. – Тери протянула руку, пытаясь его удержать, но он уже бежал вниз по улице.

Она с негодованием смотрела на удаляющуюся фигуру. Постояв немного, Тери решилась подойти поближе к воинственно настроенной толпе. Несмотря на приказ Сэма, она не собиралась здесь оставаться, словно маленькая пугливая мышка. Она узнает, что происходит, и постарается держаться подальше от этой суматохи. Похоже было, что там случилось что-то серьезное.

Тери смотрела, как Сэм смешался с толпой и пытается кому-то помочь. Благодаря высокому росту он на голову возвышался над людьми. Тери видела, что он пытается отвести нескольких человек туда, где их поджидали полицейские, но его уносила толпа, и у него не хватало сил противостоять ее напору.

Внезапно ей пришло в голову, что на Сэме штатская одежда и местные полицейские не знают, что он тоже из полиции. Ну конечно, Сэм об этом не подумал. Он, должно быть, решил, что номер его полицейского значка у него на лбу написан и все сразу догадаются, что перед ними коп.

Тери охватило тревожное предчувствие. Она подумала, что у Сэма могут быть проблемы, которые ему сейчас не нужны.

В это время двое конных полицейских начали оттеснять наиболее шумную часть толпы, как раз ту, где находился Сэм, к полицейскому фургону. «Они окружают толпу, чтобы арестовать зачинщиков», – поняла Тери.

Она подбежала вплотную к людям и окликнула Сэма, но ее голос потонул в общем шуме: демонстранты кричали что-то насчет прав трудящихся и о штрейкбрехерах, которые выходят на работу, несмотря на рабочие пикеты.

Внезапно раздался выстрел, и начался настоящий ад.

Люди разбегались кто куда. Полицейские бросились к небольшой кучке демонстрантов, державшихся вместе, вытаскивая на бегу полицейские дубинки и замахиваясь на тех, кто пытался убежать.

Тери хотела подобраться к Сэму, но он находился среди людей, стоящих у полицейского фургона. Он бешено жестикулировал и что-то кричал. Она никак не могла к нему пробиться.

Сэм уперся в борт полицейского фургона и спорил о чем-то с полицейским, державшим дверь. У Сэма не было при себе удостоверения, не было доказательств, что он полицейский. Тери догадывалась, о чем он сейчас говорит, но это не убедило полицейского, а она не могла ему помочь.

Она беспомощно смотрела, как офицер грубо толкнул Сэма в спину, заставив его войти в полицейский фургон, захлопнул дверь и махнул водителю, приказывая ехать.

Тери со всех ног побежала вниз по улице к тому месту, где стояла машина. Она знала – Сэма повезли туда, где он никогда еще не был.

За решетку.

Через несколько часов Тери стояла в комнате ожидания Стиллуотерского полицейского участка, куда через другую дверь двое полицейских привели Сэма. Тери съездила в их бревенчатый дом и привезла удостоверение Сэма, хотя это и означало, что ему придется чуть дольше пробыть за решеткой. Она не была уверена, поверят ли ей на слово местные полицейские. В конце концов, не поверил же ей Сэм, когда впервые задержал ее в Миннеаполисе. Да, ждать неприятно, но она не сомневалась, что поступила правильно.

Она сразу поняла, что настроение у него ужасное. Она видела это по его напряженной фигуре и сжатым зубам.

– Ладно, леди, мы отпускаем его на ваше попечение.

– Спасибо, сэр.

Один из полицейских, одетых в форму, повернулся к Сэму:

– Как я уже сказал, мы сожалеем о случившемся. В тот момент было невозможно поверить, что вы полицейский. Там был настоящий сумасшедший дом.

– Но ведь я вам сказал, кто я, – процедил Сэм сквозь зубы.

– Да, вы сказали. Но мы не можем верить всем на слово. Вы же должны это понять.

Сэм фыркнул и потер запястья. Они надевали на него наручники, с ужасом поняла Тери. Трудно придумать что-нибудь более унизительное для полицейского. Особенно для такого преданного своему делу полицейского, как Сэм Купер.

– Пойдем. – Он грубо взял ее за локоть и повел к двери. – Хватит с меня Стиллуотера. Я хочу вернуться домой.

Он молча вел машину к дому. Его спокойствие было маской, внутри у него все кипело. Когда они остановились перед бревенчатым домом, Тери собралась с духом:

– Я пока не хочу уезжать.

Он повернулся к ней, и блеск в его глазах не сулил ничего хорошего.

– Я хочу, чтобы ты успокоился. Мы же за этим сюда приехали, не так ли?

Он ударил кулаком по рулю:

– О да, и отдых получился лучше некуда, правда? Мне надо в Миннеаполис, помогать сержанту в расследовании, а не влезать в неприятности в Стиллуотере.

– Нет, ты не прав. Они в состоянии справиться сами. Ты не единственный полицейский в Миннеаполисе.

Он откинулся на спинку сиденья, затем долго смотрел в окно, за окном не было ничего интересного.

– Моя гордость наконец-то получила урок, не так ли? – произнес он.

Он медленно выбрался из машины и, не оборачиваясь, побрел куда-то в темноту, потому что уже сгустились сумерки.

Тери инстинктивно поняла, что какое-то время ему нужно побыть одному, разобраться в своих чувствах и мыслях, чтобы никто не наблюдал за ним, особенно она, которая видела его насквозь и прекрасно знала, о чем он думает. Он был слишком сейчас уязвим.

Она медленно выбралась из машины и пошла в дом, со вздохом посмотрев в том направлении, куда ушел Сэм, и гадая, скоро ли он вернется.

Она потерла свои воспаленные глаза и принялась искать дрова для камина и какую-нибудь зажигалку. В этой комнате они провели совсем мало времени, думала она, взглянув мимоходом на дверь спальни и на кровать, которую она успела заботливо заправить, тщательно расстелив поверх простыней старое самодельное одеяло.

Она нашла дрова в углу; рядом лежали газеты и спички. Тери вернулась к камину. Да, гореть будет хорошо.

Сэм почувствовал запах горящего дерева из каминной трубы еще до того, как поднялся на гребень холма. Это Тери зовет его назад таким способом. Быть с Тери – значит быть дома, внезапно понял он. И он поспешил назад, думая о ее теплых объятиях. По крайней мере, он надеялся на теплые объятия. Господи, он не заслуживает Тери, пока он так себя ведет!

Он не знал, сколько уже прошел и как давно он идет. Он потерял чувство времени. Его тело устало так же, как и его мозг. Его запястья горели там, где их натерли наручники, и каждый раз, когда он растирал их, чтобы смягчить боль, он снова вспоминал о неприятном инциденте и испытывал бешеную ярость.

Но у него было время проанализировать ситуацию, оценить ее с разных сторон. Понять, наконец, что испытывала Тери, когда он ее арестовал.

За все время их знакомства, когда сначала она воевала с ним, затем сдалась и покорилась ему, он так и не понял, через какой гнев, боль и унижение она прошла.

Сейчас с ним, полицейским, обращались как с подозреваемым.