Фрэнсин Паскаль - Белая ворона

— А где… ну, сама знаешь… — спросила она и снова взглянула на пустой проем.

— Джонни больше не придет, родная, — ответила миссис Уитмен, глядя на дочь ясными спокойными глазами, и погладила ее по щеке.

— Не придет? — повторила Энни, и лицо ее просияло.

— Забудь о нем, — ответила мать. — Мы теперь всегда будем вдвоем — ты и я.

— У вас что-то случилось, мам?

— Ах, дорогая, на меня как будто крыша свалилась! Когда я узнала… когда это произошло… Я ведь даже понятия не имела, что такое возможно! Я вдруг поняла, насколько мы далеки друг от друга. Прости свою маму, девочка! Я надеюсь, ты сможешь простить свою слепую, эгоистичную мать!

И вдруг Энни приподнялась с подушки и села, обхватив обеими руками шею матери. Только теперь, чувствуя, что сильные мамины руки держат ее, она поняла, как дорога жизнь.

— Прости, мама, — заплакала она. — Я люблю тебя!

— Я знаю, дорогая, — отозвалась миссис Уитмен, осторожно укладывая дочь на подушку. — Я тоже очень люблю тебя.

— Как я могла такое натворить, мам? — вдруг спросила она.

— Ты бы не стала, если бы я была рядом, — вздохнула Мона Уитмен.

Заметив, что Энни пора отдохнуть, доктор Хэмонд подошел к постели.

— Думаю, на сегодня нам достаточно волнений, — сказал он. — Моей пациентке надо позавтракать, и после того, я надеюсь, она поспит.

— Пожалуйста, доктор, — умоляющим тоном прервала его Энни. — Еще минуточку, Джессика… Рики!

Джессика и Рики подошли к ней.

— Послушайте, я хочу опять поблагодарить вас, что вы вытащили меня… оттуда. Я только теперь начала понимать, что наделала. И мне хочется, чтобы вы знали: я смогу теперь обойтись и без команды болельщиц. Элизабет говорила мне, что не стоит придавать этому слишком большое значение. Это верно, Лиз! У меня просто не было ничего более важного, а теперь есть! — Она улыбнулась, счастливо глядя на мать.

— Как же так! Мы так ждем твоего возвращения в команду! — опешила Джессика.

— Конечно! — подхватил Рики.

— Не надо, — сказала Энни.

— Знаешь, что! — вскинулась Джессика. — Если ты откажешься, я тоже уйду!

— Уйдешь? Джессика, ты? Капитан? Нет-нет, тебе нельзя уходить, — горячо возразила Энни.

— Ясно, нельзя, — согласилась Джессика. — Но это мое последнее слово!

— Последнее слово — это сейчас очень кстати, — вступил в разговор доктор Хэмонд. — Думаю, на сегодня все уже сказано. Впрочем, к вечеру можно будет прийти опять.

— До свидания, Лиз, — сказала Энни. — До свидания, Джес, Рики… Мам, до свидания!

По дороге к лифту Джессика повернула к Элизабет сияющее лицо и сказала:

— А знаешь, я ведь тоже ужасно хочу есть. Давай заедем куда-нибудь по дороге?

— Ну что же, — отозвалась Элизабет. — Ты честно заработала сегодня свои оладьи со всеми вкусностями. Я плачу! Ха, Джес, ты была неподражаема!

— Правда?

— Ну!

— Тогда рули в харчевню. А по дороге расскажешь поподробнее, как я выглядела. И не вздумай что-нибудь пропустить!

Элизабет рассмеялась.

— Ты, как всегда, в своем амплуа, Джес!

Во второй половине дня близнецы и Рики снова пришли в больницу, где их встретила улыбающаяся Энни, которая уже не лежала, а сидела, почти такая же красивая, как прежде.

— Мама уже приходила и принесла мне вот это кимоно, — радостно сообщила она. — Классное, да?

— Отличное, — согласилась Элизабет.

— Ну, раз у нее есть такое красивое кимоно, — сказал Рики, — ей вряд ли понравится вот это.

Он держал в руках большую картонную коробку, перевязанную алой лентой.

— Это что? — в нетерпении спросила Энни, широко раскрыв глаза.

— Нет, это теперь для тебя недостаточно шикарно, — поддразнила Джессика.

— Показывай немедленно, что это такое, иначе я закричу! — шутливо пригрозила Энни.

Рики поставил коробку на постель, и руки Энни немедленно атаковали алый бант. Отбросив ленту в сторону, она сняла крышку.

— 0-0-о-й!

Да, это был именно он — красно-белый свитер болельщицы школы Ласковой Долины.

Энни замерла на несколько мгновений, словно боясь коснуться его. И вдруг стремительно схватила и прижала к груди. Затем стала рассматривать со всех сторон на расстоянии вытянутой руки.

— Рики, выйди на минутку, — попросила она.

— Что?

— Давай-давай! — последовал приказ.

Выгнав Рики, хохочущие девчонки вмиг стащили с Энни кимоно и помогли надеть форменный свитер. Достав маленькое зеркальце, она с удовольствием осмотрела себя.

— Можно войти? — не утерпел Рики, приоткрыв дверь.

— Ну, как я выгляжу? — гордо спросила Энни.

— Отпад! — ответил он. — Полный отпад!

Он подошел к окну, выглянул в парк и вернулся к Энни.

— Хорошо, Уитмен, — официальным тоном заявил он. — А теперь, как менеджер команды болельщиц, я даю тебе первое задание. Встань с постели и подойди к окну.

— Как? — озадаченно переспросила Энни.

— Ты слышала приказ? — не унимался Рики. — Джессика, Лиз, помогите ей.

Страшно заинтригованные, Элизабет и Джессика помогли еще слабо держащейся на ногах Энни выбраться из больничной кровати и дойти до окна.

Рики поднял над головой руку и замахал.

Выглянув через окно вниз, Энни увидела развернутый строй красно-белых свитеров на лужайке перед больницей: Робин Уилсон, Элен Брэдли, Джини Уэст, Мария Сантелли, Кара Уокер и Сандра Бэкон — вся команда болельщиц школы Ласковой Долины!

По сигналу Робин все издали свой самый громкий приветственный клич:

— Са-лют, Эн-ни!

— Боже мой, — произнесла Энни. — Я сейчас заплачу.

В этот вечер, когда время посещения больных истекло, друзья оставили Энни Уитмен, уверенные в том, что она на пути к выздоровлению. Джессика и Элизабет пришли на автостоянку и сели в свой маленький красный «фиат».

— Скорей! — скомандовала Джессика. — Дай разгон этой груде железа, ну! О, сегодня хороший день. День — переворот!

— Да, это ты верно сказала, — заметила Элизабет. — Только не вынуждай меня увеличивать скорость. Я не хочу совершать переворот еще и на машине.

Элизабет завела свой маленький автомобиль с откидным верхом и выехала из ворот на Уолтонский бульвар, по дороге домой.

— И как же мы решим? — спросила Джессика. — Кто поедет в Нью-Йорк, а кто останется дома знакомить Сюзанну Девлин с Ласковой Долиной?

— Решай сама, — ответила Элизабет.

— Если бы я знала! Ладно, дома обсудим.

Элизабет с несвойственным ей нетерпением прижала ногой акселератор, и красный «фиат» помчался домой на бешеной скорости.

Две недели в Нью-Йорке или две недели в обществе необыкновенной, головокружительной Сюзанны Девлин из Нью-Йорка, Парижа и Лондона! Снедаемые нетерпением поскорее решить не дававшую им покоя задачу, девочки въехали на подъездную аллею и, выскочив из автомобиля, бросились к дому.