Джейн Портер - Память любви

Был чудный день. На чистом голубом небе ярко светило солнце. Нежась в его теплых лучах, Анабелла Гальван чувствовала себя самым счастливым человеком на свете.

– Наконец-то, Лусио, сегодня мы уезжаем! До сих пор не могу в это поверить!

– Тебе не терпится убежать из дома? – ответил Лусио, ущипнув ее за нос. – Мятеж на борту!

– Я хочу быть с тобой!

Он кивнул головой, тряхнув густыми черными волосами, доходившими до плеч. Обычно они были собраны сзади, но несколько минут назад Ана сняла с них кожаный ремешок.

– Ты уверена, что твой брат ничего не подозревает?

– Данте в Буэнос-Айресе.

– Да, брат будет в бешенстве.

Ана прижалась к парню, положив его руки себе на талию.

– Не беспокойся, все будет в порядке.

Они сидели на каменной скамье позади небольшого магазина в центре города. Лусио наклонился и дотронулся до ее щеки:

– Я не вынесу, если с тобой что-нибудь случится.

– Со мной ничего не случится, – весело отозвалась Анабелла, внутренне смеясь над его страхами и крепче прижимаясь к нему.

Какое-то время они молчали. Теплый ветерок ерошил ее волосы и приятно овевал лицо. Анабелла закрыла глаза, наслаждаясь дневным теплом и сильными руками Лусио. Все у них хорошо. Они будут вместе. Она, Лусио и их будущий ребенок. Тогда им все будет по плечу.

Лусио крепче обнял ее и поцеловал в голову.

– Мы сошли с ума, – тихо сказал он.

Высвободившись из его объятий, Ана обернулась к нему. Она внимательно всмотрелась в его лицо, черные брови, темные глаза, прямой нос и чувственные губы. Боже, до чего же он красив! Но это была больше внутренняя, чем внешняя красота. В его глазах горел огонь, а внутри кипела бешеная энергия. Он был полон жизни. Настоящей жизни.

Лусио так не похож на людей ее круга!

Анабелла поцеловала его в лоб, нос, губы.

– Я люблю тебя, Лусио.

Его темные глаза загорелись страстью.

– Я тоже тебя люблю.

Огонь в его глазах не испугал ее, напротив, он ей нравился. Она ждала его. Он заставлял ее чувствовать себя взрослой, сильной, свободной.

– Этот мир будет нашим, Лусио. У нас будет все, чего мы захотим!

Он мягко рассмеялся и покачал головой:

– Мечтательница!

– У нас будет все! – настаивала она. – Мы будем вместе, у нас будет ребенок. Что нам еще надо?

Он внимательно посмотрел ей в глаза и на мгновение ей показалось, что ему понравился ее внезапный эмоциональный порыв. Что бы она ни говорила и ни делала, он принимал ее такой, какая она есть.

Он уважал в ней личность.

– Ана, я беден, – медленно произнес Лусио, с тревогой вглядываясь в ее лицо. – Я никогда не смогу дать тебе…

– Замолчи! – Она закрыла ему рот ладонью. – Ты любишь меня, Лусио. Это все, чего я хочу. В моей семье придают большое значение внешности, правилам поведения, положению в обществе. Лишь ты один любишь меня такой, какая я есть.

Он взял ее руку и, повернув ладонью вверх, поцеловал.

– Но, смугляночка моя, я хочу, чтобы у тебя было все, чего ты хочешь.

Она придвинулась ближе, положила ноги ему на колени и крепко прижалась к нему всем телом.

– Любовь – это и есть все.

– А наш ребенок?

– Мы будем любить его. – Она обняла его и поцеловала в загорелую шею.

Благодаря своему испано-индейскому происхождению Лусио быстро загорал, и ей хотелось, чтобы ребенок был похож на него, чтобы у него были такие же черные волосы, темные глаза и золотистая кожа.

– Тебе же хочется иметь все, правда же? – спросил он, целуя ее в губы.

Он упивался любовью к ней, не мог существовать без нее, как не мог существовать без воздуха, света, воды. Его страсть разжигала в ней огонь, заставляла трепетать от удовольствия при каждом его прикосновении.

– Ради твоей любви можно пожертвовать всем, прошептал он.

Она все крепче прижималась к нему. Ей до сих пор казалось невероятным, что они нашли друг друга, Лусио был гаучо – так в Аргентине называют наездников, объезжающих стада. Она – дочь графа. Их побег вызовет настоящий скандал, но это будет самым прекрасным, что было в ее жизни.

– Чему ты улыбаешься? – спросил он, играя ее длинными черными волосами.

– Давай уедем прямо сейчас.

– Твоя лошадь будет готова только завтра. И надо будет провести в седле почти всю ночь.

Анабелла кивнула, чувствуя себя на седьмом небе от счастья. Она повернула голову, чтобы лучше видеть его лицо.

– Как ты думаешь, я понравлюсь твоим родным?

– А как же!

Она внимательно посмотрела в его горящие темные глаза. У него было благородное лицо. Он мог быть испанским конкистадором, первооткрывателем Нового Мира, но он был просто ее возлюбленным.

– Я буду любить тебя всю жизнь.

Какое-то время Лусио молчал, затем грустно посмотрел на нее и сказал:

– Это ужасно долго. Тебе ведь всего семнадцать.

Его настороженный тон заставил ее рассмеяться.

– Скажи мне, Лусио Круз, я когда-нибудь чего-нибудь боялась?

Пять лет спустя…

– Анабелла, вы все утро стоите у окна. Присядьте, вы, должно быть, устали.

Анабелла внутренне напряглась. Она так много плакала в последнее время, что глаза сильно жгло.

– Я не могу сидеть и ждать, когда приедет Лусио.

– Неизвестно сколько времени пройдет.

– Мне все равно, – перебила Ана, не отрывая взгляда от снежных вершин Анд. Последние несколько дней было довольно холодно, но сегодня выдался хороший день, и в воздухе уже пахло весной. – Он приедет за мной. Он обещал.

– Но мы до сих пор не смогли связаться с ним, сеньора, а вы еще слишком слабы, – сказала сиделка. – Дайте нам время найти его.

Анабелла не ответила. Дрожащими пальцами она сжала узорчатую золотистую штору. Как же она устала! В ногах тяжесть, мышцы ослабли… Она сильно скучала по Лусио. Казалось, прошла вечность с тех пор, как они последний раз виделись. Но он приедет за ней. Лусио всегда сдерживал свои обещания.

– Вы были тяжело больны, сеньора. Вам надо больше отдыхать, беречь силы, – терпеливо продолжала сиделка таким тоном, словно разговаривала со строптивой лошадью или капризным ребенком. Хотя бы поешьте немного.

– Я не голодна.

Анабелла ненавидела сиделку за то, что она обращалась с ней как с беспомощным младенцем. Ей не нужен был кто-то, кто заставлял бы ее отдыхать, спать, есть. У нее своя голова на плечах. Она может думать и принимать решения самостоятельно.

Но ей не давали этого делать.

В больнице, где она провела несколько дней, раздражающе пахло спиртом, дезинфицирующим средством для мытья полов и лосьоном для рук, которым пользовались медсестры. А потом ее привезли в этот мавзолей посреди виноградников – огромную виллу, где было собрано много дорогих произведений искусства и антиквариата. Она идеально подходила для проведения светских приемов и деловых обедов. Этот дом был очередной причудой Данте. У него имелось много причуд. Он был очень богат.