Кэтрин Дженсен - Солнечная девушка

Что она хочет сказать? – пронеслось у него в голове. Что и ее бросили? Но не родители. Она говорила, что они все еще живут недалеко от Чикаго. Мужчина, догадался он. Тот, в кого она была влюблена, нанес ей глубокую рану.

Он и сам не помнил, как случилось, что их губы слились в поцелуе, а по жилам словно пробежал огонь. Он забыл о шофере, о городе, встречах, сделках и коэффициенте прибыли. Мир за окнами лимузина больше не существовал.

Он притянул Эбби к себе. Она, не возражая, привилась к его груди и отвечала на поцелуи с пылом и нежностью. У ее губ был вкус меда и невыплаканных слез – одновременно сладкий и соленый.

Он поцеловал ее в шею, она глухо застонала, он ощутил трепет наслаждения, растекшийся по всему телу.

– Я бы… я бы… – задыхаясь, говорил он между поцелуями.

– Что? – мечтательно пробормотала она.

– А нельзя ли нам отменить встречу с… Не могу даже вспомнить его имя, – рассмеялся он, досадуя на полную свою беспомощность.

– Поздно.

Слишком поздно, подумала она, подразумевая, Что сейчас необходимо утихомирить всплеск чувств, охвативших их. Ведь нужно идти на прием. Их ждет работа.

Он, едва касаясь, поцеловал ее в губы раз, другой, третий, лаская ее запястья, шею, откинул пряди волос с ее затуманенных глаз.

– Сегодня. Когда все закончится. Мы продолжим это.

Она собиралась открыть рот, но не для того, чтобы возразить, а чтобы узнать, действительно ли ему этого хочется, потому что не знала, что нужно ей. Его поцелуй не дал ей произнести ни слова.

– Мне никто никогда не был нужен, – серьезно проговорил он. – Понимаешь, Эбби? Никогда. А теперь я чувствую, что ты нужна мне, если, конечно, сама пожелаешь. Наши отношения никак не повлияют на работу, даю слово. Я позабочусь об этом. Не волнуйся.

– Я не волнуюсь, – искренне призналась Эбби. Она обхватила его лицо ладонями, привлекла к себе и поцеловала прямо в губы. И внезапно ей все стало ясно. – Меня тоже влечет к тебе.

Эбби казалось, что приему не будет конца. Женщине, возглавлявшей отдел маркетинга большого виноградника во Франции, нравились долгие неторопливые обеды, и ей хотелось обсудить со всех сторон бизнес Мэтта. Ускорить процесс переговоров было невозможно…

По пути в отель Мэтт с Эбби сидели далеко друг от друга, словно договорившись. Эбби знала, что стоит ей только дотронуться до него, как оба тут же вспыхнут. К тому же надо было обдумать, как признаться ему, что она девственница, прежде чем они окажутся в постели. Но все слова, которые приходили ей в голову, казались несуразными.

Мэтт открыл дверь апартаментов и отступил, пропуская ее. Она повернулась к нему, полная отчаяния. Что, если признание заставит его отвернуться? Он бросил портфель и пиджак на кресло, обнял ее и крепко поцеловал.

– Я ни слова не расслышал из того, что эта дама болтала весь вечер.

– Мэтт, погоди, – она задыхалась от волнения. Перед глазами все плыло. – Нам надо кое о чем поговорить. – Но он уже расстегивал ее платье. Его руки скользнули под одеждой и легли на ее талию.

– Я не хочу, чтобы ты волновалась. Я всегда был осторожен. А ты?

– Нет, ах, нет, – поспешно проговорила она. – Конечно, у меня были парни, но мы были просто… Не прерви он ее, она бы добавила: «друзьями».

– Ни к чему оправдываться, – прошептал Мэтт, целуя ее в щеку, подбородок, шею. – Я и так знаю, ты из тех, кто отличается неразборчивостью и беспечностью.

– Я имела в виду не это! – Она была в отчаянии. – Я была обручена, но мы… он не…

Он так чудесно ласкал ее. Мысли путались.

– Ничто и никто для нас больше не существует, – пробормотал он ей в ухо, легко коснувшись его губами. Руки умело скинули с нее платье. И оно упало к ногам. – Я заставлю тебя забыть обо всех мужчинах.

Она сама стремилась к этому. Вытравить из памяти Ричарда означало бы навсегда забыть самый тяжелый эпизод в ее жизни.

Эбби смотрела на Мэтта, трепеща от прикосновения его горячих рук, пытаясь подыскать слова, о ничего не получилось, потому что голову все больше окутывал приятный туман. Мэтт расстегнул застежку бюстгальтера, и тот упал на пол. Он торопливо развязал галстук и расстегнул рубашку, ставшись только в кружевных трусиках, она все же выдавила несколько слов:

– Ты будешь разочарован.

Он рассмеялся волнующим низким смехом, быстро расстегнул брюки и переступил через них.

– Очень сомневаюсь, дорогая.

Его глаза пылали страстью. Неожиданно он поднял ее на руки, направился в спальню и уложил а кровать, а сам вытянулся рядом. Напрягшееся тело выдавало его желание. У нее вырвался вздох, когда он прижался к ней губами, и они слились в долгом упоительном поцелуе. Он ласкал ее плечи, груди, и каждое ощущение наполняло ее радостью, хотя она и корила себя за молчание.

Когда он приподнял голову, чтобы отдышаться, Эбби отрывисто вздохнула и вновь припала к его груди.

– Мэтт…

Он улыбнулся ей.

– Слишком быстро для тебя, любимая?

– Да… нет! – залпом проговорила она. – Ты не понимаешь кое-что.

– В отношении тебя? – озорно улыбнулся он. – Так просвети.

Он ласкал губами ложбинку на шее, потом теплые губы спустились ниже, прижавшись к ее соску. Вскрикнув, она затрепетала от восторга и неистовства. Ей не хотелось останавливать его, но он должен понять, на что она идет ради него, и не ждать от нее многого в первый раз.

Наконец нужные слова слетели с губ:

– Ричард бросил меня, потому что я не соглашалась провести с ним ночь.

Мэтт склонил голову набок и лег щекой на ее грудь. Его глаза помрачнели.

– Кто такой Ричард?

– Мой жених. Он па миг задумался и закончил за нее:

– Ты хотела подождать до свадьбы?

Это можно понять. Но он решил, что старина Дик был безмерно разочарован, зная, что невеста принимает других. Или…

– Ты ведь не хочешь сказать, что все еще девственница?

Она кивнула. Ее огромные глаза были полны страха. И неудивительно, подумал Мэтт. Раздел женщину донага, бросил на кровать и с наслаждением намеревался изнасиловать. А для нее это первые. Он невольно глухо застонал.

– Ты разочарован, я знаю, – поспешно произнесла она. – У меня нет опыта, но я постараюсь.

У нее в глазах блестели слезы, и они тронули его душу. Что ты за бесчувственный чурбан, Смайт! Мэтт отодвинулся.

– Ты хочешь сказать, что оставалась девственницей намеренно, до свадьбы, но теперь согласна провести со мной ночь, хотя я ничего не обещаю тебе?

– Да, – произнесла она тихим, но твердым голосом.

– Почему?

Он вдруг вскипел от гнева. Что за игру она ведет? Неужели дело в деньгах? Или положении? Инк она и вправду так наивна?

– Это важно, – процедил он сквозь зубы. – Поймай хорошенько, Эбби. Мне не хочется причинить тебе вред и не хочется, чтобы утром ты возненавидела меня.