Айра Уайз - Путешествие во времени

Потому что если это правда, то неприглядно вел себя он, а не Сэнди. Потому что она права: он простофиля, и его легко одурачить. А непригляднее всего то, что он унизил ее так, как ни один мужчина не унижал женщину, которой клялся в любви.

Уго едва не рассмеялся. Примитивное – слишком слабое определение для его поведения… если только Сэнди говорит правду. Даже безропотные восточные женщины имеют право защищаться, когда их обвиняют в преступлении. А он лишил Сэнди даже этого права. И поступив так, лишил себя ее любви и семи лет жизни с сыном.

Что же у меня осталось? – спросил себя Уго. Брак, исполненный горечи и обиды? Жена, которая никогда не станет мне настоящей женой, если только я не приму правду и не оставлю прошлое позади?..

Старательно промокая салфеткой кофейное пятно, Сэнди очень остро ощущала молчание Уго и понимала, что он делает выбор. Уго может поверить или не поверить ей. У нее нет доказательств, которые она могла бы вытянуть, как фокусник кролика из шляпы.

Есть, конечно, слова… Много, много слов. Но стоит ли их произносить? Сэнди решила попробовать.

– Они точно знали, когда ты приедешь за мной тем вечером. С того момента, когда ты въехал во двор, вся сцена была разыграна как по нотам, мне просто не оставили ни одного шанса. Когда мне удалось повернуться и увидеть тебя, ты уже стоял ко мне спиной, собираясь уйти. Ближайшим автобусом я поехала за тобой в Нью-Йорк… – Сэнди замолчала, проигрывая в уме произошедшую затем роковую сцену. По тому, как Уго, нахмурившись, подошел к окну, она поняла, что он делает то же самое. – Когда я вернулась на ферму, между Джеком и Риком началась ужасная ссора, которая позволила мне в деталях узнать, как все было подстроено. Рик признался в своем участии еще до того, как я последний раз переступила порог их дома. Он чувствовал себя виноватым… – Потому что я выглядела обезумевшей от горя. Но этого она вслух не сказала.

– И куда ты направилась? – Голос Уго звучал сипло.

– К друзьям в Трентон, – ответила Сэнди, снова прижимая салфетку к ковру. – Мне удалось найти там работу на фабрике. Но меня уволили, как только стало очевидно, что я беременна. Поэтому я снова поехала в Нью-Йорк и предприняла еще одну попытку увидеться с тобой…

– Да, Лео говорил мне, что ты пыталась связаться со мной, – вставил он. – Я был дома, в Венеции. Я попросил Лео встретиться с тобой, однако ты не оставила своего телефона. Он пытался разыскать тебя, но безуспешно…

Сидя на корточках, Сэнди посмотрела вверх, на темную фигуру, высящуюся на фоне бордовых штор, и почувствовала, что ее сердце разрывается от боли. Значит, брат даже не сказал ему, что разговаривал с ней.

Точный расчет. Идеальное исполнение.

– Он сказал только, что слышал, будто ты живешь с каким-то мужчиной.

Крепко стиснув дрожащие губы, Сэнди не произнесла ни слова. В воздухе этой комнаты и так витало слишком много горечи, чтобы усугублять ее правдой о его брате.

Уго зашевелился и повернулся к ней лицом.

– А что случилось с Риком?

– Вскоре он тоже ушел из дому, отправился на север. Я не имела от него никаких известий до смерти Джека. – Сэнди встала. Ее пальцы были липкими и покрылись ворсинками от ковра. – Рик женат, у него двое чудных детей и очаровательная жена, которую он обожает. Он работает на ферме ее отца и был бы вполне счастлив, разводя молочных коров, если бы недавняя эпидемия не истребила почти все стадо.

– Так он обратился к тебе за помощью?

– Финансовой помощью, – кивнула Сэнди. – Они хотят перепрофилировать хозяйство и выращивать овощи, но для этого необходимы огромные средства. – Санди пожала плечами. – К тому же им нужно на что-то жить. Поэтому я инвестировала полмиллиона в этот проект.

– Безо всякой надежды на то, что он окупится, – добавил Уго, – просто потому, что ты до сих пор неравнодушна к нему.

– Конечно, я неравнодушна к нему! – выкрикнула Сэнди. – Он сожалеет о том, что сделал. Какой смысл поминать старые обиды?

– Но он даже не кровный родственник тебе.

– Какая разница? Кто ты такой, чтобы критиковать меня?

– У меня есть отец и сводный брат.

– Ты повернулся бы спиной к жене твоего брата, если бы она пришла к тебе за помощью?

Нет, не повернулся бы, поняла Сэнди по тому, как Уго нахмурился.

– Мы уклонились от темы, – натянуто произнес он.

– Я уже все сказала, – ответила Сэнди. – Ты поверил тому, что видели твои глаза, и не позволил мне ни слова сказать в свою защиту. Я дала жизнь твоему сыну и с помощью Эдварда воспитала его. Когда я решила, что это не принесет ему вреда, я познакомила вас, и вот… где я оказалась. – Она окинула взглядом мрачный интерьер спальни. – Рядом с мужем, который смотрит на меня и видит только шлюху.

– Я не считаю тебя шлюхой.

– Ну отравой.

Уго судорожно вздохнул.

– Я был зол, когда сказал это.

– Я тоже. Но хочешь узнать кое-что действительно забавное, Уго? – Она подняла на него холодные золотистые глаза. – Я и в самом деле думала, что небезразлична тебе. В какие-то моменты мне даже казалось, что в глубине души тебе хочется, чтобы наш брак получился удачным. А что теперь? – Она отвернулась. – Я думаю, мы совершили ужасную ошибку.

Он не стал ей возражать, и Сэнди додумала остальное.

– Где ванная? – спросила она, встряхивая в воздухе грязными пальцами.

Уго прошел по комнате и открыл перед ней дверь по другую сторону кровати, которую Сэнди раньше не заметила. С независимым видом она прошествовала в обшитую дубовыми панелями комнату, в центре которой на возвышении находился небольшой круглый бассейн, окруженный красной занавеской. Над ним нависал латунный душ. Сэнди прошла к раковине, стоящей на массивном пьедестале, и, прежде чем прикоснуться к старинному фарфоровому крану, брезгливо отряхнула руки. Но Уго, который неожиданно оказался рядом, опередив ее, включил воду и нежными, медленными движениями стал намыливать ее пальцы.

Сэнди застыла. Отойди, хотела сказать она, но не смогла. Это просто несправедливо, что после всего сказанного ими она по-прежнему любит его!

– Ошибки, даже ужасные ошибки, можно исправить. Ты сама доказала это, придя ко мне, чтобы рассказать о чудесном ребенке, которого мы создали вместе. Если восемь лет назад я совершил чудовищную ошибку, ты по всей справедливости должна предоставить мне возможность исправить ее.

Серьезные слова, взвешенные слова, слова, в которых звучало обещание, отличное от всех прежних.

– Я сама могу сделать это, – попыталась освободить руки и уйти от прямого ответа Сэнди.

– Но ты ведь знаешь, что, делая это, я совершаю нечто большее, чем просто мою тебе руки.

О Боже, как же он прав! Сэнди прикрыла глаза, изо всех сил стараясь сдержать вздох удовольствия. Все в этом необычайном человеке, будь то злость, ненависть, чувственность, так глубоко волновало ее, что сопротивляться ему было просто невозможно.