Шэрон Кендрик - Жестокий ангел

– Могу я вам чем-нибудь помочь? – спросила красавица.

В ее голосе было некоторое сомнение. Крессида услышала слабый знакомый акцент, и сердце ее ушло в пятки. Итальянка. Крессида сжала кулаки в карманах своего старенького пальто. Что, если… что, если эту женщину привез Стефано? Какая наивность: прошло более двух лет с тех пор, как она оставила Стефано. За это время у него, мужчины с такими аппетитами, наверняка было множество женщин. Готова ли она встретиться с каким-либо доказательством этого?

Красотка еле слышно повторила:

– Чем я могу помочь?

Крессида сделала глубокий вдох.

– Я хотела бы поговорить с мистером ди Камиллой.

Темные глаза широко раскрылись, и выразительный взгляд сказал все. Она посмотрела на бледное, без макияжа, лицо, потом на выцветшее пальто и брюки и улыбнулась.

Ее улыбка, подумала Крессида, не была недоброй. Она была скорее извиняющейся.

– Синьором Стефано ди Камиллой? – спросила девушка, уточняя.

– Да.

Плохо замаскированная недоверчивость девушки лишь усилила у Крессиды чувство неловкости. Но она решила не уступать. Она пришла сюда, чтобы увидеться со Стефано, и она его увидит. И никакая секретарша ее не запугает, она не позволит ей заметить свою неловкость.

– Может быть, вы позвоните ему в кабинет? – спокойно предложила Крессида. – Уверена, он примет меня.

Девушка качнула головой и вскинула руки с красивым маникюром. Этот жест был настолько не английский, он так напомнил Крессиде ее мужа, что она закрыла глаза от неожиданной пронзительной боли в груди. Когда она их открыла, девушка с осторожностью наблюдала за ней.

– Извините, но синьор ди Камилла не принимает никого без предварительной договоренности.

Она улыбнулась и, наклонив свою белокурую голову, начала что-то писать. Это был вежливый отказ.

– Меня он примет!

Профессионально поставленный голос Крессиды прозвенел в огромном фойе. Девушка испуганно взглянула на нее.

Ее взгляд автоматически уперся в живот Крессиды. Крессиде стало нехорошо. Неужели эта секретарша приняла ее за любовницу, которая забеременела и теперь в отчаянии требует встречи с ним? Она наклонилась вперед.

– Я хочу видеть его сейчас же, – заявила она.

Девушка встревоженно откинулась назад, рука ее опустилась под стол. Сейчас вызовет подмогу, подумала Крессида. Но не успела она это сделать, как послышалось какое-то движение, и взгляды обеих женщин обратились к темноволосому мужчине, стоявшему у подножия лестницы.

Секретарша вскочила на ноги.

– Синьор! – воскликнула она. – Я объясняла…

Казалось, Стефано не слышал ее. Он смотрел на Крессиду. Она тоже смотрела на него. Как же он хорош – красивый, сильный, властный и непринужденный! Здесь, в своих стенах, он чувствовал себя даже более непринужденно, чем обычно.

Лицо его было непроницаемо. И, несмотря на это, Крессида почувствовала, что пульс ее участился и кровь зашумела в ушах.

Ей показалось, что в эту минуту она была похожа на одну из подопытных собак Павлова, которые, услышав звонок, начинали вырабатывать слюну. А ее тело инстинктивно реагировало на Стефано: в его присутствии все ее чувства возбуждались. Условный рефлекс, ничего не поделаешь. Но вот пульс ее стал понемногу успокаиваться.

– Я хочу поговорить с тобой, – сказала она и услышала вздох секретарши. В этом звуке она безошибочно различила неодобрение, и ее сердце вновь забилось сильнее. Она решительно смотрела в холодные темные глаза.

– Вызвать охрану? – волнуясь, спросила секретарша.

Стефано засмеялся, сверкнув белыми зубами. Он был похож на кота перед прыжком.

– Охрану? Нет, нет. Меня не надо защищать от моей жены. Пока не надо, – пробормотал он. Он явно почувствовал ее агрессивное настроение. – Но охрана должна быть наготове, – усмехнулся он.

– Это ваша жена?

Скептический и недоверчивый вопрос привел Крессиду в ярость. Она высокомерно обратила свои зеленые глаза с густыми ресницами на секретаршу.

– Да, его жена, – холодно подтвердила она. – Вы, кажется, удивлены?

Стефано приблизился к ней. Он стоял теперь в нескольких шагах. Глядя на кипенную белизну его безупречно отглаженной шелковой рубашки, она ревниво подумала: кто-то заботится теперь о его рубашках?

– Давай продолжим нашу беседу в каком-нибудь более уютном месте, – сказал он мягким голосом, который тем не менее не смог скрыть его твердого намерения.

С обманчивой осторожностью он взял Крессиду под руку, и она отпрянула от этого прикосновения. В свете ярких ламп было видно, как расширились ее зрачки. Он повел ее к лифту в дальнем углу фойе.

– Я хочу, чтобы меня не беспокоили, – бросил он через плечо удивительно равнодушным голосом, но стоило двери лифта закрыться за ними, как он тут же повернулся к ней и стал ее разглядывать, подняв брови. – Итак, скажи мне, ты получила удовольствие от устроенной тобою сцены?

Крессида посмотрела на него, все еще находясь под впечатлением стычки с белокурой секретаршей.

– Это ты своей красотке – сторожихе скажи, чтобы она в будущем поумерила свой пыл.

– Значит, на твой взгляд, она красотка, да? – усмехнулся он. – Что ж, я согласен. Она красива. Очень.

Как Крессида сдержалась, чтобы не расцарапать это гладкое лицо с оливковой кожей, она не знала. Но стоило ей напомнить себе, что его связь с другой женщиной не имеет к ней никакого отношения, как от ее бешенства не осталось и следа.

– Я нахожу ее поведение грубым, – сказала она.

– Неужели? – Казалось, он ожидает некоторых разъяснений.

– Девица не хотела позволить мне встретиться с тобой.

Он пожал плечами.

– А почему она должна позволить?

– Потому что я – твоя жена!

Его голос стал ледяным.

– Как я понимаю, ты ею больше не являешься!

Его слова были как удар в солнечное сплетение. Да, она просила его о разводе, но сейчас, когда он впервые признал, что их браку действительно пришел конец, это был для нее удар. Воинственное настроение покинуло ее, ей стало трудно дышать. Белая как полотно, она смотрела на него, покусывая губу, чтобы не было видно, как она дрожит.

Он прищурился, видя болезненную реакцию Крессиды, и взял ее за руку.

– Пойдем, – сказал он более мягким тоном, зародившим в ней желание. – Лифт – не место для беседы. Продолжим ее у меня в кабинете.

Стефано нажал на кнопку, дверь открылась, и он повел ее по просторному холлу, устланному ковром, мимо секретарши, которая что-то быстро сказала ему по-итальянски, но он покачал головой.

– Не сейчас! – коротко ответил он тоже по-итальянски.

Все еще ошеломленная его последними словами, какое-то время Крессида не воспринимала окружающее, но, немного успокоившись, заметила, что его кабинет сильно изменился. Когда-то здесь было много старинной мебели, картин старых мастеров, дорогах ковров. Теперь же все это отсутствовало. Обстановка стала светлее и современнее. Для Крессиды, которая не была поклонницей старинного стиля и старинных вещей, это было большим шагом вперед. Но самый факт изменений взволновал ее.