Шэрон Кендрик - Мужчина для нее

Неужели он читает ее мысли? Абигейл содрогнулась: стыд и отвращение захлестнули ее. Не было никакого смысла отрицать то, что было так же хорошо заметно, как нос у нее на лице.

— Как правило, получал, — выдавила она из себя. Он очень хорошо убеждал, знаешь ли.

— Да. Этому я могу поверить. — Ник посмотрел на ее сцепленные белые руки, лежащие на черной юбке. — Абби, ты вся дрожишь… Что с тобой такое?

Она прибегла к своему единственному заслуживающему доверия способу защиты:

— Ты еще спрашиваешь? Это был ужасный день!

Ужасная неделя! И я без особого удовольствия думаю, что должна еще идти туда и общаться с людьми, которых, честно говоря, терпеть не могу.

— Тогда не делай этого!

Она улыбнулась ему печальной улыбкой:

— Я не могу вот так уклониться…

— Не можешь? — мягко переспросил он. — Ты можешь делать все, что только захочешь, ты же знаешь!

— Так делает человек по имени Ник Харрингтон, сухо заметила она. — К тому же не все так решительны, как ты.

В ответ он улыбнулся.

— Пошли. — Ник помог ей выйти из машины со старомодной галантностью, к которой она совсем не привыкла, Абигейл сразу почувствовала себя спокойней и уверенней. А ведь есть девушки, за которыми только так и ухаживают, подумала она с тоской. Да, следует быть осторожной с этим мужчиной.

Но инстинкт подсказывал ей, что нечего бояться, пока Ник рядом. Он обладал силой и твердостью характера, столь редкими в нашем беспорядочном, неустойчивом мире.

Она посмотрела, как он захлопнул дверцу лимузина. Он тут же снова взял ее под руку, и они начали медленно подниматься по светлым каменным ступенькам парадной лестницы.

А ведь для какой-нибудь женщины Ник Харринггон мог бы стать чертовски хорошим мужем, подумала Абигейл, ощутив при этом неожиданно острую боль.

Они почти достигли парадной двери, когда она остановилась и повернулась к нему.

— Ты всегда создаешь мне такие проблемы. Ник…

— Я?!

— Ты сам это знаешь.

— Нужен кто-то, кто говорил бы тебе «нет». Всю твою жизнь люди лишь портили тебя, немедленно предоставляя то, что ты хотела.

— Нет, — поправила она. — Люди давали мне то, что они хотели, чтобы я имела. Это совсем не одно и то же.

Что на мгновение вспыхнуло в зеленой глубине его глаз — понимание? Абигейл решительно положила ладонь ему на руку.

— Спасибо, что приехал сегодня, — сказала она и не погрешила против истины. В этот момент он действительно казался чем-то единственно надежным, знакомым, сохранившим целостность в ее рассыпающемся, как зыбучие пески, мире. — Я ценю это. Правда ценю!..

Ник кивнул, когда она опустила руку, но лицо его осталось мрачным и непроницаемым.

— Не торопись с выводами, дорогая моя, — сказал он угрюмо и, повернув ручку, открыл дверь.

И мгновенно друзья Орландо окружили их, словно стервятники — падаль, и Абигейл так и не спросила, что он имел в виду.

В Ирландии поминки называют пробуждением, и Абигейл часто недоумевала, почему. Судя по выражению лиц, большинство людей, собравшихся здесь сегодня, нисколько не пробудились. Некоторые выглядели так, как будто сами собрались в мир иной.

Необходимо было немного пообщаться с друзьями и знакомыми Орландо, но Ник подошел и встал рядом с ней. Нахмурившись, он склонил свою темноволосую голову и вполголоса сказал:

— Думаю, тебе надо бы присесть и дать отдых ногам.

Она не знала, почему ей так трудно следовать советам, исходящим от Ника, но все же им следовала.

О, она всегда им следовала! Давай же, Абби, сказала она себе, хватит с собой бороться.

— Хорошо, — кивнула она, опустилась в одно из кресел с высокой спинкой и взяла бокал шампанского, отодвинув бутерброды с копченой лососиной.

Есть совсем не хотелось.

Она выпила весь бокал, надеясь, что это ее взбодрит, но в результате почувствовала себя трезвой до звона в ушах и головной боли.

Гости были уже пьяны в стельку, поглощая как сумасшедшие марочное вино, которое всегда предпочитал Орландо, хотя оно уже и вышло из моды.

Ник, в сущности, теперь исполнял обязанности хозяина. И Абигейл подумала об этом с благодарностью. Она сама едва могла связать пару слов.

— Хочешь, я избавлюсь от них? — спросил он ее мягко, когда все слушали, как один из приятелей Орландо по драматической школе рассказывает скандальную историю о ее покойном муже.

— Уже скоро… — покачала головой Абигейл.

Ник вздрогнул, когда рассказчик дошел до непристойно сладострастной кульминации, встреченной уже нетрезвым хохотом.

— Тебя не беспокоят такие разговоры о твоем муже? — Как мало он знал!

— В эти дни меня очень немногое беспокоит, сдержанно ответила она, мысленно благодаря Бога за то, что престарелые родители Орландо, живущие в Испании (из-за более мягкого климата, больше подходящего для тех, у кого проблемы с легкими), слишком больны и потрясены, чтобы присутствовать на похоронах сына. — Некоторые из этих людей приехали издалека, Ник, — спокойно объяснила она, встретив его непонимающий взгляд. — Дай им наесться и напиться. Я больше никогда не встречусь с ними.

Он шутливо изогнул темные брови:

— Даже так?

Она неохотно кивнула головой, почувствовав тепло и тяжесть густых волос на шее.

— Даже так. Поэтому позволь им, пусть не стесняются!

А они и не стеснялись, всем довольные. И мужчины, и женщины походили на бездонные бочки с алкоголем. Теперь Абигейл была серьезно озабочена тем, что в любую минуту кто-нибудь может опозориться окончательно. Надо пойти и попросить слуг, чтобы начали разносить кофе, подумала она устало, не в состоянии собраться с силами и сдвинуться с места.

Джемима, смуглое, похожее на эльфа создание, с пером из собственного боа, дразняще зажатым в алых губах, вела себя просто возмутительно, даже для человека из окружения Орландо.

Сначала она улыбалась Нику, а теперь направилась прямиком к нему и попыталась на нем повиснуть. Абигейл, забавляясь, наблюдала, как он вежливо удерживал даму на расстоянии вытянутой руки. Жест казался красноречивее всяких слов! Даже Джемима должна была сообразить, что ею не интересуются. Но нет! — вызывающе закрыв пол-лица черными волосами, Джемима подняла на Ника огромные темные глаза, затуманенные алкоголем.

— Вы любовник Абигейл? — произнесла она.

Абигейл затаила дыхание, ожидая его реакции. В жизни Ника Харрингтона было много женщин. Он мировой парень и, естественно, далеко не ханжа.

Ничто не могло нарушить его невозмутимость. Но сейчас и он, пожалуй, выглядел потрясенным. Потрясенным и оскорбленным. Абигейл даже удивилась.

— Прошу прощенья? — произнес он ледяным тоном.

Джемима явно оказалась толстокожей.

— Я просто с-спрашиваю, — пробормотала она. У вас получилось? С Абигейл?