Шэрон Кендрик - Мастер соблазна

Неужели он собирается сделать мне комплимент?

Малик медленно оглядел ее с головы до ног. Раньше он никогда так не делал. На Соррель было короткое шелковое платье, и под тонкой тканью он видел колыхание ее груди. Ее пышные волосы цвета белого золота шелковистым водопадом спадали по ее плечам. Но это была не та Соррель, которую он знал, – его поразила не только ее одежда, но и косметика, так изменившая ее лицо.

Да, накрашенные тушью ресницы подчеркивали ее голубые глаза, делая их неотразимыми, а помада сделала губы еще соблазнительнее. Но куда же делась ее невинная красота?

Малик почувствовал, как заколотилось его сердце, когда он приблизился к ней. С яростью и отчаянием он спросил:

– Итак, ты достигла своей цели, Соррель?

Что за игру он затеял?

Соррель была готова на все, чтобы с его лица пропало это злое жесткое выражение.

– Какой цели? – переспросила она. Его сердце забилось еще сильней.

– Ты специально оделась как проститутка, чтобы потерять девственность с первым попавшимся мужчиной?

Потерять девственность?

У Соррель закружилась голова, но на этот раз вино было ни при чем. Она никак не могла поверить услышанному. Неужели Малик мог так о ней подумать? Он смотрел на Соррель с таким презрением, что ей захотелось умереть. Чтобы не расплакаться, она сильно закусила губу. Какое право он имеет обвинять и критиковать ее? Хорошо, пусть он был ее опекуном и очень хорошо справлялся с этой ролью в течение многих лет. Но она выросла! Соррель не собиралась позволять Малику оскорблять ее только за то, что она вела себя так, как и другие девушки ее возраста.

– Я одета не как проститутка! – воскликнула она.

– Правда? – Усилием воли сдерживая свой гнев, шейх высокомерно посмотрел на нее. – Ты так и не ответила на мой вопрос!

– Я и не собираюсь тебе отвечать!

Малик резко втянул в себя воздух. Было ли это признанием ее вины? Но он не мог заставить ее отвечать ему – тем более когда она стояла перед ним в этом…

– Переоденься, Соррель.

– Извини?

– Нет, Соррель, извиняться уже поздно, – медленно сказал Малик.

Вот еще не хватало!

– Я просто не могу поверить, что это происходит наяву. Ты врываешься сюда, расспрашиваешь меня о моей личной жизни, а потом приказываешь переодеться, будто я пятилетний ребенок, который опрокинул на себя банку с гуашью!

Еще бы, если бы ей было пять лет, она бы не посмела дерзить мне!

Она просто глупая маленькая девчонка! Неужели она не понимает, что ее обнаженные ноги и вздымающаяся в вырезе платья грудь заставляют меня…

Потрясенный тем, какое направление приняли его мысли, Малик не мгновение замер.

– Не играй со мной, Соррель, – нервно проговорил он, – Разве ты не понимаешь, какие чувства будит в мужчине женщина, выставляющая свое тело на обозрение? Это то, чего ты добиваешься? Чтобы мне было трудно сконцентрироваться на разговоре с тобой?

Соррель опешила. Малик заметил ее? Конечно, он имел право с неодобрением относиться к ее одежде, ведь он судил по стандартам своей страны, а они были гораздо строже, чем европейские. Если честно, она и сама думала, что ее платье слишком короткое. Это Джейн убедила ее купить его, а Соррель просто поддалась на уговоры.

В первый раз за вечер она уважительно склонила перед ним голову.

– Хорошо, – тихо сказала она. – Я переоденусь во что-нибудь более подходящее, если ты хочешь чувствовать себя как дома, Малик.

С этими словами она вышла, и шейх позволил себе немного расслабиться. Физическое напряжение, охватившее его, когда он увидел Соррель, начало спадать. Он был ошеломлен, сбит с толку, а такое с ним не часто случалось. Возможно, он просто устал, слишком многое на него свалилось в последнее время. И все же…

Пользуясь тем, что его никто не видит, Малик провел языком по пересохшим губам. Он опять вспомнил, как Соррель стояла перед ним – длинные стройные ноги, высокая волнующая грудь, шелковистые блестящие волосы. Он отчаянно попытался не думать о ней, но у него не получалось.

Для него Соррель всегда была ребенком. Он и не заметил, как она превратилась в женщину.

Конечно, свободное платье скрывало от него ее фигуру, для этого оно и было придумано.

На секунду Малик задумался о правильности своего решения – должен ли он сделать то, что запланировал? Да, она подчинилась его просьбе надеть нечто менее вызывающее, но станет ли она слушаться его и дальше? Что, если Соррель уже вкусила все прелести свободы? У спутницы шейха Харастана должна быть безупречная репутация.

Малик вздохнул. Его жизнь сильно изменилась с тех пор, как он превратился из советника шейха в правителя большой богатой страны.

Жена его отца не могла иметь детей. Многие на месте шейха женились бы еще раз, но он решил завести любовницу – точнее, любовниц. У него родилось трое детей от трех разных женщин. Младший сын был наполовину французом. Мать среднего сына жила в Италии. И только старший, Малик, мог гордиться своим харастанским происхождением. Его мать была из благородной семьи. К сожалению, она умерла при родах.

Малик рос не только без матери, но и без отца – он узнал правду слишком поздно. Но он понимал: именно одиночество помогло ему закалить характер и стать тем, кем он являлся сейчас. На самом деле, Малик оказался отлично подготовлен к своей новой роли, ведь править страной – значит быть одиноким…

Шейх прошел на кухню и несколько секунд изучал царивший там беспорядок, как археолог мог бы изучать руины, оставшиеся после какой-нибудь неизвестной цивилизации. То, что Малик увидел, повергло его в шок.

Сомнительного вида пища подсыхала в пластиковых контейнерах, на столе и стенах расплылись брызги, полупустые бутылки стояли в лужицах пива. В Харастане трапеза, даже самая скромная, всегда превращалась в своего рода праздник, там к еде относились с уважением. Если было необходимо, к обеду подавали хорошее вино, однако харастанцы предпочитали сок граната с мякотью лайма, тутовыми ягодами и ложкой меда.

Малик взглянул на грязные тарелки и поморщился. В Харастане никогда бы не назвали этот кошмар праздником. К этому стремилась Соррель, когда захотела покинуть Харастан? Это и есть ее мечта, ее судьба?

Резко развернувшись на каблуках, Малик прошел в большую гостиную, не включая там света. На окнах не было занавесок.

Если бы мои телохранители узнали об этом, у них случился бы коллективный припадок, невольно подумал Малик. Ему неожиданно понравилось, как эта комната выглядела в лунном свете. Из окна он увидел море – на его темной глади мерцали серебристые блики.

Таким же красивым было море в моей любимой Бальсоре, где я ребенком учился плавать…