Ванесса Фитч - Спроси свое сердце

До сих пор она и не подозревала, как ядовита отведанная ею сейчас отрава – повелевать, контролировать и мужчину, и самое себя. Она чувствовала, как ее волнуют власть над ним, и эта власть рождала такое острое и терпкое желание, что быстро удовлетворить его казалось преступлением. Оно требовало наслаждения телом Мартина, но не за какие-то жалкие минуты, а за долгие часы, наполненные страстью и томлением.

– Может быть, ты и прав, милый, – прошептала Джейн, расстегивая ему рубашку. – Потому что я собираюсь взять тебя с собою в ад, а затем вернуться обратно. – Одну за другой рука ее расстегивала пуговицы на его рубашке, начав с самой верхней, и – все ниже, медленно-медленно…

Когда рубашка была наконец мягко отброшена в сторону и пальцы Джейн начали свое долгое путешествие по его обнаженной груди, Мартин смог издать только стон наслаждения. Джейн слышала, как неистово бьется его сердце, как безумно он хочет отправиться с нею в ад и обратно. Как страстно он желает получить от нее все, что ему не дарила еще ни одна женщина.

И Джейн не могла более оттягивать раздачу подарков.

Я совершенно безнадежна, безмолвно вздохнула про себя Джейн, глядя на спящего рядом мужчину.

Она честно пыталась вести себя только сексуально и порочно-эгоистично. Все время, пока она раздевала Мартина, ласкала его, и тогда, когда заставила его лечь и наблюдать ее медленный, изматывающий и сладострастный стриптиз, Джейн старалась не думать ни о чем, кроме собственного наслаждения. Она словно оправдывала свое поведение тем, что в нем не отводилось места глубоким чувствам и переживаниям.

Надо ж быть такой дурой!

О, это не было любовью. Джейн хотелось бы надеяться, что это не любовь…

Но, каким-то непостижимым образом, пока ее пальцы и губы мягко охватывали его напряженно подрагивающую плоть, а до слуха доносились его вздохи и стоны, выдающие и муки, и экстаз одновременно, Джейн с удивлением обнаружила, что она с наслаждением ласкает человека по имени Мартин, а не всего лишь прекрасное мужское тело.

Откровение испугало ее. Ведь Мартину вовсе не нужно что-то большее. Все его желания не шли дальше уже свершившегося: путешествия в ад и обратно.

Сердце Джейн похолодело, ей вспомнились слова Мартина, сказанные сразу после того, как она внезапно прекратила свою сладостную пытку и впустила его в себя: «Ты уверена, что нам ничего не нужно предпринять? Абсолютно уверена, что нет никакого риска?» – Беззаботный Стивен Мак-Кой временно уступил место осмотрительному и сдержанному Мартину Бенфорду.

– Не волнуйся, беспокоиться не о чем, – заверила его Джейн, целуя в вопрошающую морщинку на лбу. – Ты первый мужчина, с которым я занимаюсь любовью, абсолютно не предохраняясь. – Что было истинной правдой. Боб пользовался презервативами с почти религиозным фанатизмом, не доверяя ее женским циклам.

– Не боишься забеременеть?

Вопрос вызвал в животе Джейн спазм, но он быстро прошел, когда она почувствовала, как страстно ее желает Мартин. Тем не менее ответ и улыбка Джейн получились слегка ироничными.

– Совершенно не боюсь, – призналась она искренне и увидела облегчение на его лице.

На долю секунды ей захотелось выложить ему всю правду. Было бы любопытно посмотреть, как изменится лицо этого самоуверенного типа при известии о том, что Джейн уже носит под сердцем его ребенка.

Но миг слабости быстро прошел. К счастью. Потому что это была бы пиррова победа, которая скорее всего обернулась бы против Джейн. Поэтому она отбросила все посторонние мысли, положила ладони Мартина себе на грудь и закрыла глаза…

Вскоре она забыла решительно обо всем, даже о своей телесной оболочке. Единственное, что теперь ее занимало, была двигающаяся внутри нее жаркая мужская плоть, отдающаяся в Джейн электризующими ритмическими разрядами. Улетучились даже недавняя нежность, все эмоциональные порывы, уступив место слепому и эгоистическому стремлению к собственному удовлетворению. Сейчас Джейн желала только одного: забыть на время о Мартине и не вспоминать о нем даже тогда, когда он достигнет своего пика.

Это произошло неожиданно быстро. И его освобождение вызвало в Джейн такую резкую ответную реакцию, что на глазах ее выступили слезы радости. После мгновений экстаза она бессильно упала на подушки, задыхаясь, ничего не видя и не слыша.

И вот спустя несколько минут она лежала опустошенная рядом с мужчиной, доставившим ей такую радость и сейчас спящим сном невинного ребенка.

– О, Мартин, – нежно выдохнула она, ее руки снова принялись ласкать его, на этот раз только с нежностью и любовью. Ей хотелось обнимать Мартина, быть ближе к нему, распластаться на его теле. Внезапно она почувствовала себя очень уязвимой и одинокой.

Если бы он только влюбился в нее. Если бы предложил ей руку и сердце. Если бы…

Джейн застонала от отчаяния и перевернулась на бок, как будто старалась отдалиться от Мартина, а также от своих собственных дурацких романтических бредней. Еще немного, и ей бы захотелось рассказать ему всю правду о себе. Так он ей и поверит – ее патетическим попыткам разубедить его в том, в чем он уже был убежден! Слишком поздно для искренних признаний…

Убрав с лица рассыпавшиеся кудри, Джейн подняла с пола рубашку и надела ее на голое тело. После чего встала с постели и направилась к двери. Ей просто необходимо было принять ванну и что-то перекусить: Джейн отчаянно проголодалась, после завтрака у нее крошки во рту не было, а с тех пор прошло несколько часов. Сейчас должно быть около полудня.

В дверях спальни она бросила последний взгляд на Мартина и убедилась, что он еще не скоро проснется. Отлично, у нее будет время привести себя в чувство.

После ванны Джейн спустилась вниз, чтобы выпить чего-нибудь подкрепляющего. Она остановилась на стакане ледяного апельсинового сока и долго смаковала его, оглядывая свою новую, сверкающую чистотой кухню. И тут она увидела прислоненный к стене пластиковый пакет.

– О Боже! – вырвалось у Джейн, когда она поняла, что это тот самый, из торгового центра. А в пакете – детская книжка, которую она купила вместе с романом Мартина. Лихорадочным движением вытащив книжку, она недолго думая спрятала ее в пока еще пустом буфете. Сердце Джейн замерло на мгновение, когда она представила себе, что могло произойти: Мартин заходит в кухню первым и натыкается на пакет!

И тут она вспомнила о другой книге…

Замирая от ужаса, она поспешила в гостиную, где на софе все еще лежал раскрытым его роман. Тоже была бы история, если бы Мартин обнаружил собственную книгу! Он бы, пожалуй, вообразил, что она так увлечена им, что рыскает по всем книжным магазинам, скупая его романы.