Лора Брантуэйт - Замок снов

Как хорошо! И странно. Мое тело наслаждается теплом и обволакивающе мягким прикосновением воды, но душа будто существует отдельно. Ей больно, горько, ее окружает только пустота. Сейчас придет Джон. Он будет ласкать меня. Тело мое соединится с телом мужчины, а душе будет все равно. Как же можно жить с такой разъединенностью?

Прямо у уха с нежным шелестом лопались мельчайшие пузырьки белоснежной ароматной пены. Этот тихий звук, который тем не менее никак нельзя было заглушить, вызвал в Тэсс волну непонятного отчаяния. Я не могу повлиять даже на такую мелочь… Что же это за жизнь, в которой я не могу почти ничего?!

Повинуясь злому порыву, Тэсс опустилась на дно ванны, так низко, что вода скрыла ее с головой. Уши заполнил непрекращающийся гул. Выдохнула. Сияющие пузырьки с шумом устремились к поверхности воды. А теперь – глубокий вдох, всего-то одно простое движение – и конец. Очень легко. Вот я есть – и вот меня уже не стало. Тэсс без удивления заметила, каким неживым светом играют блики на ее теле. Такая тонкая грань… Разве может быть граница между жизнью и смертью такой проницаемой? Если она так прозрачна, возможно ее нет вообще? Всего один вдох. Не будет больше Джона и его пресной любви. Не будет этих страшных и никому не нужных книг. И ярких кленов с плотными шероховатыми листьями тоже не будет. И прохладного запаха опадающей листвы. И окон с витражами. И маминых любимых обоев… В ушах звенело. Вода уже не хотела отпускать. Легкие горели изнутри. И никаких глупых смутных надежд на то, что все еще будет хорошо.

Тэсс резко села и стала судорожно хватать воздух ртом. Она сама не осознавала до конца, как родилась в ее голове мысль о смерти и как удалось преодолеть этот соблазн.

Тишину в квартире взорвал дверной звонок. У Джона были ключи, но ему всегда хотелось, чтобы Тэсс сама встречала его. Она поспешно встала. Вода и пена стекали с разгоряченного тела. Тэсс завернулась в полотенце и побежала открывать дверь, не обращая внимания на мокрые следы, остающиеся от ее босых ступней на полу. Как я могла? Ведь я почти решилась… Тэсс стало страшно. Она боялась себя.

Джон увидел ее на пороге и замер восхищенный: так привлекательна была женщина с лихорадочно блестевшими глазами, мокрыми прядями волос, обрамлявшими тонкое лицо, каплями душистой воды на плечах и хлопьями белой пены, застрявшими кое-где в черных волосах.

– Привет, котенок, – хрипло сказал он и сжал Тэсс в объятиях.

Она с радостью зарылась лицом в его плечо. Так приятно было ощущать живое тепло его тела, крепость мускулов. Джон был реален, и ему не были знакомы ее страхи и метания, возможно поэтому он мог помочь справиться с ними. Джон был частью внешнего, незыбкого мира, и в нем можно было найти опору. Он надежный. Он защитит меня, даже от меня самой защитит.

Прижав к себе Тэсс, Джон ощутил дрожь ее тела. Тэсс и сама не отдавала себе отчета в том, насколько сильное потрясение пережила сейчас. Ее сознание сейчас не смогло бы вместить такого понимания. Но естественный инстинкт жизни, этот древний механизм, был запущен. Тело молодой здоровой женщины боялось и не хотело умирать. Этот страх еще не отпустил Тэсс, и все нервы были напряжены. Казалось, еще немного – и они могли зазвенеть как натянутые струны. Ее бил озноб.

Джон принял дрожь Тэсс за трепет страсти. Как же сильно она меня хочет, чертовка! – мелькнуло в его голове. Джону давно не приходилось улавливать такое состояние своей любовницы, поэтому он с легкостью принял желаемое за действительное.

Тэсс мгновенно почувствовала, как что-то изменилось в том, как Джон обнимал ее, даже прежде чем он приник к ее губам в жадном, требовательном поцелуе. Первым порывом Тэсс было отстраниться. Но она сдержалась. Пускай… Что, если это вернет мне ощущение реальности? Лишь бы забыть тот ужасный звук поглощающей тебя воды, искаженный свет и то, как легко сделать последний вдох.

Джон на ощупь нашел за спиной ручку двери и резко дернул на себя. Щелкнул замок. Тэсс вздрогнула от этого глухого звука, будто захлопнулась какая-то другая дверь, и снова волной поднялся страх. Джон уже бросил на пол влажное полотенце Тэсс, и его руки заскользили по ее теплой мраморной коже, по мокрым волосам… Тэсс крепко зажмурилась и бессознательно прикусила губу. Джон в это время пытался делать три дела сразу: целовать Тэсс, подталкивать ее к спальне и расстегивать пуговицы на своей рубашке.

В спальне Джон сильным, уверенным движением бросил Тэсс на кровать и тут же накрыл ее тело своим, жаждущим, разгоряченным. Настойчивые и грубоватые ласки Джона волновали Тэсс ничуть не больше, чем ощущение жесткого покрывала, вдавливающегося в кожу, или мокрой пряди волос, которая неприятно холодила щеку и шею. Когда-то все было иначе. Тэсс нравились сильные руки Джона, прикосновения его шершавых ладоней, его естественность и безыскусность в любви. У нее был не очень большой опыт близости с мужчинами, и, может быть, поэтому в Джоне и его любовной тактике ее все устраивало. А теперь он стал ей безразличен как мужчина, все, что он делал с ней, не приносило ярких эмоций. Было разве что немного обидно оттого, что он не замечал этого и ничего не стремился изменить. Сама заговорить на эту тему Тэсс не хотела. Разве он станет нежнее ко мне? Или будет больше меня любить?

Чувственная холодность была всего лишь одним из проявлений того болезненного разрыва, который появился в жизни Тэсс: разрыва ее тонкого и хрупкого внутреннего мира с внешним, материальным, часто грубым и ранящим. Того разрыва, который создавал ощущение трагичности и бессмысленности бытия. Который нужно было во что бы то ни стало преодолеть, вот только как? Тэсс не знала.

Чтобы утолить страсть, Джону хватило считанных минут. Со счастливой улыбкой на лице он откинулся на постель. Тэсс открыла глаза и искоса взглянула на любовника. Вздох. Как же возможно, чтобы те минуты близости с любимым человеком, которые должны приносить самое большое счастье на свете, я так легко могла выбросить из жизни? Почему к человеку, который мне дорог, остается равнодушным мое тело? Люблю ли я его?! Откуда взялась эта пустота во мне и чем ее заполнить – не знаю, не знаю, ничего не знаю!

У нее не было ни одного ответа на мучившие ее вопросы. Возле рта Тэсс залегла складочка горечи. В полумраке Джон не мог ее заметить, но от его внимания не укрылось другое: она все еще дрожала.

– Детка, что с тобой? Тебя знобит.

– Замерзла, – солгала Тэсс. Эта ложь была настолько наивной, что Джон шутливо щелкнул ее пальцем по носу.

– А вот и неправда. Я старательно тебя грел. – Он усмехнулся, потом провел пальцем по щеке Тэсс.

– Тебя опять мучают страхи?

– Нет. Меня мучает другое.