Шэрон Кендрик - Нежеланная

Это был надменный жест собственника, который он множество раз демонстрировал многим женщинам. Но сейчас ощущение было другое. Уткнувшись в ее волосы, Джованни на миг прикрыл глаза, почувствовав несвойственную ему слабость. Возможно, из-за того, что она была его женой, которая родила ему сына? Да, но она ловко сбежала от него и построила свою собственную жизнь – женщина, которая обязана быть самым близким для него человеком, жила в тысячах милях от него. Но больше этого не будет.

Свободной рукой он приподнял ее подбородок, внимательно посмотрел в лицо – светло-зеленые глаза смотрели испуганно, полные губы дрожали под его пристальным взглядом.

– Ты права, – хрипло сказал он. – Сейчас не время и не место для секса. Наш сын на террасе, а мне надо встретиться с Хавьером.

Губы его сжались. Он был совершенно одиноким человеком – и вдруг у него появились родственники. Он уже решил предъявить Алексе свои права на Паоло, но как посмотрит на это сводный брат? Какое влияние на его жизнь может оказать его новый королевский статус? Он хотел сконцентрироваться на делах, которые находились под его контролем, но от ощущения ее бархатистой кожи едва не забылся.

– Ты уже видела спальную комнату?

– Увы, видела.

Она откинула голову, отстраняясь от его опасного прикосновения.

– Как в старые добрые времена, мы будем делить с тобой одно ложе, да, Алекса?

Улыбка его была торжествующей – он наслаждался тем, что она пытается побороть свое влечение. Она сделала глубокий вдох, собирая всю свою решимость.

– Не имеет значения, как ты это устроил – договорился о том, что мы будем спать в одной кровати, – тихо и твердо произнесла она. – Ты не получишь меня, Джованни, это только усложнит ситуацию.

Он засмеялся, глядя ей вслед, когда она направилась на террасу: ее круглые ягодицы плавно покачивались под тонкой полупрозрачной туникой. Как бесполезен ее протест! Как напрасны слова!

Скоро он овладеет ею, но на этот раз использует свою мужскую доблесть для того, чтобы привязать ее к себе безвозвратно.

Когда они жили вместе, ставки были невысоки. Гордость его была страшно уязвлена, когда она покинула его, но он потерял всего лишь жену-лгунью.

Однако с появлением Паоло все изменилось.

Алекса больше не убежит от него, потому что у нее есть ценность, которая нужна ему.

Их сын.

И Джованни не собирался снова его терять.

Алекса одевалась к обеду с ощущением холода в животе. Ей могли бы позавидовать многие женщины – подумать только, обед в королевском дворце! – и все-таки она превратилась в сплошной комок нервов.

Но не правила этикета беспокоили ее – не страх, что она забудет сделать реверанс важной персоне, возьмет не тот нож за обедом, съест не то блюдо или не захочет есть то, которое должна съесть. Нет, ее волновал Джованни; какой замысел скрывался за непроницаемой маской, в которую превратилось его смуглое лицо?

Ее терзали двойственные чувства. С одной стороны, она говорила себе, что он плохой человек, но сердце ее начинало сильно стучать, когда он оказывался рядом с ней. Этот чувственный взгляд, смягчающий его жесткие черные глаза, – так он смотрел на нее много лет назад. Но ведь сейчас все по-другому, не так ли?

Ей казалось, что все развивается по сценарию одного из психологических триллеров: он играл на ее слабости и своей силе. И по-прежнему сильное сексуальное притяжение существовало между ними. Даже тогда, когда они жили вместе, и он мучил ее упреками, он все же знал, как ее удовлетворить, хотя и относился к типу мужчин, у которых нет сердца.

– Ты готова, дорогая? – от этого голоса с мягким итальянским акцентом дрожь пробежала по ее спине. Она оглянулась и увидела Джованни, стоявшего в дверях спальни Паоло. Он был одет в карастанский костюм – одеяние наподобие тоги из тончайшего шелка ярко-красного цвета, в котором он выглядел как движущееся пламя. Головной убор, закрепленный обручем, довершал костюм.

Алекса подумала, что более полный мужчина казался бы смешным в таком одеянии, но мускулистый и стройный Джованни выглядел ярко и мужественно.

– Папа! – вскричал Паоло, который также был одет в карастанский костюм. – Я похож на принца?

– Ты похож на воина, – серьезно ответил Джованни.

– Правда?

– Конечно. А теперь пойдемте – мы не должны опаздывать на обед.

Паоло бросился вслед за отцом, а Алексе ничего не оставалось делать, как последовать за ними.

Официальный банкет для глав государств и церковных сановников состоялся вчера вечером, а этот обед считался «семейным». Его устроили в столовой, которую Малик называл «интимной», но размером она была с небольшой танцевальный зал и украшена золотом, зеркалами и бесценными картинами. Стол был круглым, сервирован роскошным хрусталем и серебром, в вазах стояли благоухающие розы. В углу расположились музыканты с необычными музыкальными инструментами, издающими сладостные тихие звуки.

Всего за столом было семь человек. Кроме Алексы, Джованни и Паоло присутствовал Малик. Рядом с ним сидела Соррел, а возле нее – Хавьер с Лаурой, своей невестой-англичанкой.

– Обычно мы не устраиваем обеды так рано, – сказал Малик, и его черные глаза весело блеснули, обратившись на Паоло. – Но нас обычно не посещают такие знатные гости, как юный Паоло.

– Но ведь я могу долго не ложиться спать! – похвастался малыш и при этом так сильно зевнул, что все гости рассмеялись.

Джованни оглядел стол, думая о том, какая пестрая группа здесь собралась. Малик вел себя как хозяин, несмотря на присутствие жениха королевской крови. Глаза Джованни сузились. Возможно, Малик взял на себя руководящую роль, потому что Хавьер и его невеста не могли оторвать глаз друг от друга.

Даже во время сегодняшней беседы с Хавьером, когда он пытался найти точки соприкосновения, было заметно, что Хавьер стремится скорее вернуться к женщине, которая завтра должна стать его женой.

Джованни заметил, как трепетно Хавьер коснулся ее руки, когда наливал ей напиток, и рот его изогнулся в циничной усмешке. Испытывал ли он когда-либо такие же чувства к Алексе? Он пытался вспомнить, но воспоминания были наполнены горечью. Если трезво подумать, все они – жертвы причудливых капризов половых гормонов.

А слово «любовь» употребляется в обществе для того, чтобы регулировать основной инстинкт – естественную потребность продолжения человеческого рода. Хавьер и Лаура испытывают сейчас просто сексуальное влечение, усиленное взаимностью, которая, может быть, будет существовать и дальше, а может быть, и нет. Скорее всего, нет – судя по статистике. А брак между людьми разной национальности еще больше уменьшает шансы. Его губы сурово сжались, когда он взглянул через стол на свою обманщицу-жену.