Люси Монро - Хочешь быть принцессой?

Мэгги повернула голову, освобождаясь от его ладони.

– Ты говоришь о браке как о деловом предложений, а должно быть нечто гораздо большее.

– Так и есть, – произнес Томазо, и Мэгги поняла, что он имеет в виду секс.

Что ж, большего он предложить ей не может. Так отчего ей так обидно?

– Я уже говорила, что не подхожу тебе в качестве любовницы.

– Я мог сейчас бы опровергнуть твои слова, – он чувственно улыбнулся.

– Нет, спасибо, – пробормотала она и тут же пожалела о своем отказе.

Мэгги в самом деле любила его и страстно жаждала. Разум кричал, что у нее с Томазо ничего не выйдет, а сердце испытывало постоянную надежду на счастье с ним.

– Пора показать тебе, насколько хорошо мы подходим друг другу, – произнес Томазо.

– Я не хочу, чтобы меня использовали, – сказала Мэгги.

– Я ясно объяснил свои намерения, – Томазо нахмурился. – Я хочу жениться на тебе, а не использовать. Даже если бы мы никогда не занимались любовью, было бы ясно, насколько хорошо ты поладишь с моими детьми и со мной. – Увидев, как она качает головой, он прибавил: – У нас с тобой получится настоящая семья.

– Ты не любишь меня, – произнесла Мэгги.

– И что? Для счастливого брака любовь не обязательна. Я буду верен тебе, стану заботиться, уважать, советоваться, и, даст Бог, мы обзаведемся общими детьми. Разве любящий человек может дать нечто большее? У тебя будут мои преданность и честность, а этого достаточно.

– Откуда ты знаешь, в чем я нуждаюсь?

– Просто знаю!

– Ты просто знаешь, что лучше всего для тебя, и пытаешься навязать это и мне.

– Ты не права. Послушай, тебе двадцать шесть лет, и три дня назад ты была невинна. У тебя не было ни одной серьезной связи с мужчиной! Из этого я понял, что ты ведешь одинокий образ жизни, однако твое сердце слишком щедро для одиночества. Признайся, что я прав!

– И что из этого? – спросила она, уже почти веря, что его слова справедливы. – Не все могут иметь большие семьи и кучу друзей. У меня такая работа, что почти все время я провожу с детьми, а не со взрослыми.

– Выйдя за меня замуж, то станешь членом моей семьи. Король станет твоим отцом, Флавия будет обращаться с тобой как с любимой дочерью. Мои дети и друзья станут твоими. Наконец, у тебя буду я. Однажды мы уже были друзьями, нет причины отказываться возобновить эту дружбу. Я нужен тебе, несмотря на твое упрямство!

– Это не упрямство, а страх, – честно призналась Мэгги. – Обрести семью и затем потерять ее? Я это уже испытала. Мне не суждено заводить долгих отношений с людьми.

– Я изменю эту ситуацию. Ты никогда не покинешь меня, а я тебя.

– Легко обещать это сейчас, но ты ведь не в состоянии избежать, например, смерти. Нет, одинокому жить легче.

– Это не так, – произнес Томазо.

– Как же ты самоуверен! Но твоя твердость хороша для деловых целей, а чтобы решить судьбу человека, она не годится.

– Она годится для тебя, Мэгги, потому что ты моя. Когда-нибудь ты поймешь это.

– Прекрати! – Она свирепо уставилась на него.

Все время, пока продолжался их разговор, Томазо продолжал нависать над Мэгги.

В какой-то момент она даже чуть не поцеловала его. Ей хотелось почувствовать вкус его губ и кожи, прикоснуться к нему обнаженным телом, как в ту ночь…

Сегодня вечером Мэгги не желала задумываться о будущем и о том, что ждет их обоих. Она жаждала принадлежать Томазо.

– Мэгги, скажи мне, чего ты хочешь?

– Я думала, что ты знаешь, – выдавила она, от желания у нее пересохло в горле.

– Мне нужно услышать это от тебя.

– Я хочу тебя, Томазо.

– Ты уверена? – Он вздрогнул.

Услышав утвердительный ответ, он поцеловал ее и принялся раздеваться, не спуская с Мэгги глаз.

– Не бойся, я не причиню тебе боли. Я не чудовище, а вот ты очень невинна, что волнует меня больше, чем следовало. В конце концов, я раскрепощенный мужчина без предрассудков.

– Для каменного века ты, может быть, и раскрепощен…

– Ты находишь меня устаревшим? – осведомился он.

– Ты уверен, что обязан жениться на мне, потому что до тебя я была невинна, а теперь, возможно, и беременна. Ты считаешь, что я принадлежу тебе по этим причинам. Тебя можно номинировать на звание лучшего неандертальца года.

– Тебя это беспокоит? – Он замер.

– Честно?

– Да, я хочу, чтобы ты была всегда честна со мной, и сам обещаю вести себя так же.

– У неандертальцев есть свое очарование, – произнесла она.

– Я рад это слышать, – он улыбнулся. Мэгги с восторгом смотрела на его великолепное загорелое тело, покрытое загаром. – Ты позволишь мне заниматься с тобой любовью без простыней или хочешь продолжать прятаться под ними?

Мэгги откинула простыню и предстала перед ним в короткой ночной рубашке бледно-розового цвета. Томазо провел пальцем по пульсирующей жилке на ее шее, потом вокруг возбужденного соска. Она ахнула и схватилась руками за простыни.

– Ты такая чувственная! – Он продолжал ласкать ее грудь кончиком пальца. – Ты доводишь меня до исступления.

– И ты меня, – прошептала она.

– Тогда я должен утолить твою страсть, – устроившись рядом с ней, Томазо положил руку ей на плечо. Большим пальцем он поглаживал ее ключицу, глядя при этом на Мэгги, словно изголодавшийся лев. – Тебе нечего бояться, я не причиню тебе боли. Ты очень напряжена.

– Для меня все в новинку, – она улыбнулась, ее сердце бешено колотилось.

– Я думаю!

– Не смейся надо мной.

– Я не смеюсь, поверь, – он поцеловал ее в подбородок. – Твоя невинность волнует меня.

Томазо коснулся губами и языком уголка ее рта, отчего она вздрогнула и прильнула к нему. Не отрываясь от ее губ, Томазо продолжал ласкать Мэгги.

Затем он осторожно поднял руки Мэгги вверх и, сняв с нее ночную рубашку, принялся осыпать поцелуями ее обнаженное тело. Припав губами к внутренней поверхности ее бедер, он услышал, как она вскрикнула.

– Не шуми, Мэгги, дети не должны слышать нас.

– Ты хочешь сказать, что у тебя здесь не было прежде шумных любовниц? – спросила она.

– Я никогда не занимался здесь любовью, – Томазо снова принялся целовать и ласкать языком внутреннюю поверхность ее бедер.

Мэгги пришлось прикусить губу, чтобы сдержать крик наслаждения. Она вся дрожала от нетерпения.

Подняв голову, Томазо спросил напряженным тоном:

– Ты готова?

Услышав утвердительный ответ, он медленно вошел в нее, и Мэгги принялась двигаться вместе с ним, желая ускорить темп.

– Вот так, сокровище мое! Покажи мне свою страсть, bella!

– Bella? – Ее охватило разочарование. Неужели он сейчас думает о другой женщине?

– По-итальянски это означает «красавица». Ты так красива в своей страстности.

Так значит, шесть лет назад, называя ее так, он не думал о другой женщине? Это открытие взволновало Мэгги еще сильнее. Достигнув пика наслаждения, Томазо припал к ее губам, заглушая стон, который она оказалась не в силах сдержать.