Ли Майклс - Любовь плейбоя

Дом Альберта Цируса был не просто времен королевы Анны. Едва перед ними раскрылись узорчатые чугунные ворота, Сюзанна сразу поняла – этот замок намного древнее. Башенки, террасы, балконы и балкончики всюду, куда ни посмотришь; запущенный сад добавлял дому своеобразной красоты.

– Из этого домика вполне можно соорудить дом с привидениями. Не хватает для полноты картины только полной луны, паутины и страшных пауков. Но я никак не могу представить здесь музей: стены слишком низкие. Ты говорил про целую галерею, что-то здесь не сходится, как ты думаешь?

Пирс недоуменно пожал плечами.

– Ну, мы могли бы построить еще одно крыльцо. Но сейчас вопрос не в этом. Буду считать подарком судьбы, если этот дом достанется нам. А там разберемся, что с ним делать.

Сюзанна помолчала некоторое время.

– Картины тоже подарок судьбы?

– Да, любой поймет, что дом предназначен к скорой продаже. Нам это только на руку. При таком раскладе ценность картин заметно снизится.

Сюзанна собиралась ответить, но они уже стояли перед дверью – пришлось отложить разговор до лучших времен. Прошли через террасу в плохо освещенный зал. Несмотря на свою шляпу, Сюзанна на мгновение ослепла от резкого перехода от света к тьме. Не успела она как следует оглядеться, как Пирс уже тащил ее куда-то за руку, пытаясь одновременно привлечь еще чье-то внимание.

– Мне жаль, что мы встретились в такой печальный день. Я был другом вашего… точнее, Цируса и, так же, как и вы, в какой-то мере интересуюсь искусством.

Сюзанна попыталась оправиться от шока, вызванного словами «в какой-то мере интересуюсь».

– В самом деле? – донесся ответный голос из темноты.

Для Сюзанны он прозвучал как выстрел. Подобно деревянной марионетке, она повернулась от Пирса в сторону говорящего, глядя из-под полей шляпы. На глаза ей прежде всего попалась монограмма на манжете рубашки – МДХ: Маркус Давид Херрингтон. Марк, самая большая ошибка в ее жизни! Медленно, боясь увидеть того, о ком подумала, Сюзанна подняла глаза…

Какое-то мгновение ей не удавалось сфокусировать взгляд на говорящем – перед глазами все плыло; но, даже увидев его ясно, она едва поверила глазам. Марк Херрингтон, которого она знала, никогда не носил галстуков, не говоря уже о костюмах; ярый приверженец «свободного стиля», он не вылезал из свитеров, джинсов и тому подобного.

То, что она видит, просто невозможно: наверно, память сыграла с ней злую шутку. Сегодня на кладбище она вспоминала о нем, и вот теперь – монограмма, тон голоса… Просто случайное совпадение – похож, конечно, на Марка, но изысканно одет, ухожен: нет, она помнит его совсем другим. Сюзанна взглянула в эти широко распахнутые карие глаза с длинными загибающимися ресницами… Такие одни на миллион; когда-то ей казалось – она тонет в них, особенно в тот день, когда он ее целовал. Тогда и поняла – жизнь ее до этого ничего не значила. Глаза Марка… Невозможно! Не слишком ли много совпадений?

– Хорошо, – сказал он кому-то.

Когда звучал этот насыщенный обертонами баритон, казалось, в одном слове – целое богатство тонких значений. От его голоса она всегда таяла… «Ну не будь такой девчонкой, не веди себя как идиотка! – вела диалог сама с собой Сюзанна. – Признайся, что давно ничего к нему не чувствуешь! Веди себя с ним естественно. Ведь столько лет прошло – пора бы уже повзрослеть!» И Сюзанна протянула ему руку с твердым намерением остаться самой собой, и произнесла спокойно:

– Марк!

Рука его была твердая, теплая и сильная; Сюзанна ответила на пожатие.

Пирс удивленно повернулся к ним, подчеркнул очевидное:

– Так вы, оказывается, знакомы? Вот здорово – наверно, старые друзья?

Сюзанна сразу представила мужчин друг другу.

– Маркус Херрингтон… – озадаченно повторил Пирс. – Кажется, никогда не слышал вашего имени.

– Неудивительно, что Сюзанна обо мне не упоминала, – мы столько лет не виделись. Она обо мне просто забыла.

Вслушиваясь в его голос, Сюзанна уловила привычные смешинки, и это ее разозлило: после такого ответа дураку ясно – между ними что-то было. Скажи он напрямую – можно отрицать, но он действует куда тоньше; достаточно взглянуть на Пирса, чтобы понять, в каком направлении работают его мысли. А как ей вести себя в этой ситуации дальше?

– Нет, кажется, я о тебе не вспоминала, – подтвердила Сюзанна холодно. – У меня было слишком много всяких важных дел.

– Ну конечно, дорогая, разве я когда-нибудь для тебя что-то значил…

«Вот этого тебе вовсе не следовало говорить! – окончательно разъярилась Сюзанна. – Представляю, о чем думает сейчас Пирс». В то же время она испытывала какую-то смесь удивления и восхищения – как легко и быстро он загнал ее в угол; в прежние времена Марк был для нее намного понятнее. Но не стоит путать того, что когда-то было, с тем, что есть. А Пирса это и вовсе не касается.

Марк повернулся к Пирсу.

– С моей стороны, конечно, невежливо ворошить прошлое. А вы интересуетесь искусством так же, как Цирус?

Неприкрытая ирония звучала в голосе Марка. Сюзанна не верила своим ушам; несмотря на показное равнодушие, ей пришлось приложить массу усилий, чтобы остаться спокойной. Первое, что приходит в голову: Марк уже слышал имя Пирса и теперь сомневается в его бескорыстном интересе. Но нет, не может быть: «Диаборн» слишком далеко, и директор его известен только в узких кругах.

Потом она догадалась проследить за пристальным взглядом Марка поверх плеч Пирса: смотрит на одну из наиболее известных в коллекции Цируса картин; вот и объяснение его иронии.

– Я не разделяю его вкуса. Неужели это кого-то может интересовать? – Марк чуть сдвинулся с места. – Что касается меня, я использовал бы эту вещь как коврик у входной двери.

Сюзанна вся подалась вперед. Сразу видно – созданию этого шедевра предшествовала долгая, упорная работа. Художник смешивал три разных розовых пигмента и только потом добавлял белый. Она разглядывала полотно внимательно, как в антикварном магазине. Пирс тоже в одно мгновение оценил значимость картины и одновременно удивился индифферентной, как ему показалось, реакции Сюзанны. Он потащил ее по галерее, посмотреть новые приобретения Цируса, на ходу – на это ушло целых полчаса – просвещая насчет художественного гения и тонкостей экспрессионистского символизма.

– Сюзанна, не надо перед ним показывать свою заинтересованность, это может сломать всю игру. Веди себя безразлично, договорились?

Однако Сюзанна будто не понимала, о чем он говорит; взгляд ее выдавал крайнюю рассеянность. К сожалению, она не видит, как отреагировал Марк на выходку Пирса. Снова вернулись к прежним картинам.

– О, смешная вещичка! – снисходительно заметил Пирс. – Цирус умел пошутить.