Сьюзен Коннел - Славная девочка

Она вздохнула с облегчением, запихивая все обратно в конверт и прижимая его к груди. Как только она вернется в Лемонэйд, она первым делом изорвет все на мелкие кусочки, а потом эти кусочки сожжет. Выходя из лифта, она уже напевала мотивчик из рекламы мыла «Славное утро».

Мистер Уилуогби и Дейв с закатанными рукавами сидели в приемной и о чем-то оживленно разговаривали. Когда она их поприветствовала, они лишь кивнули для проформы. Она подошла к ним, улыбаясь во весь рот.

– Мистер Уилуогби, второго плаката со «славной девочкой» не будет.

Мистер Уилуогби пожал ей руку.

– Не буду делать вид, – продолжила она, – будто не знаю, насколько это вас волновало, но больше бояться нечего, – она потрясла конвертом. – Я позаботилась об этой проблеме раз и навсегда.

Дейв крепко поцеловал ее в щеку.

– Вот это другое дело!

Более сдержанный Уилуогби посмотрел на конверт, потом снова на нее, прочистив горло, он коротко кивнул:

– Хорошо, – допустил он, после чего, казалось, напрочь забыл о существовании предмета разговора. – Только у нас есть гораздо более важные дела, и озабочены мы ими гораздо сильнее, Холли. Вот мы сейчас здесь разговариваем, а в это время ураган Сэлиза обрушился на остров Сент-Джулиан, так что похоже, что следующие несколько дней нам всем придется несладко, вот тогда мы и выясним, кто есть кто в Лемонэйд.

Дверь зала заседаний «Эрсервис интернешнлз» внезапно распахнулась и с силой ударилась о стену. Эвен вскочил на ноги и через головы сотрудников посмотрел, что происходит у дальнего конца стола. То, что он увидел, лишило его дара речи.

Перед ним стояла Холли. Завитки волос выбивались из сбившегося на сторону хвостика, глаза были красные, будто она не спала несколько ночей. На ней была простая белая футболка и широкие джинсовые шорты, из-за этого она была похожа на загнанного сотрудника летнего лагеря. Но другое было гораздо хуже.

Обострившиеся черты ее лица и пронзительный взгляд говорили о том, что она находится в состоянии глубочайшего стресса. Зажав под мышкой папку, Холли кинула на пол холщовую сумку, повесила на пояс солнцезащитные очки и в наглую прошла прямо к его столу. По дороге она зацепила ногой алюминиевую стойку, и та упала на пол вместе с картой, которая на ней висела. Не обращая ни малейшего внимания на двух сотрудников, бросившихся устранять беспорядок, она подошла, уставилась прямо на Эвена и обратилась только к нему:

– Вы говорили, что если вы мне потребуетесь, то я всегда могу к вам обратиться. Так вот, вы мне нужны прямо сейчас.

Она тревожно оглядела его. В крахмальной белой рубашке, в красном шелковом галстуке и отутюженных черных брюках он был похож на того, кем на самом деле являлся – на высокопоставленного служащего процветающей фирмы.

Кроме того, пиджак, повешенный на спинку стула, и закатанные по локоть рукава рубашки делали его похожим на спустившегося на землю и всем доступного избавителя от любых проблем, каким она и знала его.

Промелькнуло несколько секунд, и кристаллизовалась тяжелая тишина. Поскольку Эвен не отвечал, она шепотом добавила:

– Пожалуйста, Эвен, ты мне на самом деле нужен.

– Мистер Джеймсон, извините, но она отказалась подождать, если нужно, то я вызову охрану.

Вслед за Холли вошла Талли, вооруженная пригоршней острых карандашей, и встала позади, не спуская с Холли глаз, как, впрочем, и все мужчины и женщины, сидевшие за столом совещаний. Эвен махнул рукою в направлении двери:

– Выйдите, все выйдите отсюда!

После секундных колебаний задвигались стулья, люди начали вставать, собирать бумаги и поспешно рассовывать их по папкам. Раздались приглушенные голоса:

– Кто это такая?.. А я думал, что у нее волосы порыжее… Вот уж не знал, что он с кем-то встречается… А у моего сына есть плакат… – шепот, как клубящаяся мгла, заполнял комнату, но горящий взгляд Эвена, нацеленный на Холли, прорезал ее. Когда последний из сотрудников наконец покинул комнату, и дверь за ним захлопнулась, Эвен прикрыл глаза и выдохнул:

– С тобой все в порядке? – ровно спросил он, вцепившись пальцами в стол перед собой.

– Со мной? Да, все в порядке.

И снова тихо:

– За тобой не гонятся?

Она покачала головой:

– Не в этом дело, все дело…

Он поднял голову, и их взгляды моментально встретились.

– Я звонил Энни, я обыскал весь Кейпшелл, я извел швейцара в твоем доме здесь в Нью-Йорке. Каждый вечер я, не отрываясь, смотрел в телевизор в надежде, что Деннис Кратчи знает что-нибудь, чего не знаю я. Черт возьми, ведь я даже твоим родителям в Аризону звонил.

– Я знаю, я им тоже звонила, они сказали, что ты очень милый.

– Где ты была все эти три недели?

– Я жила в Виледж у одного из сослуживцев по Лемонэйд. Извини, если я доставила тебе беспокойство, но…

– «Доставила мне беспокойство», да я с ума сошел из-за тебя!

Он направился вдоль всего стола, чтобы обойти его и подойти к ней.

– Нам надо кое о чем поговорить, я хочу знать, почему ты вдруг решила вот так взять и уйти, почему ты меня не спросила о…

Он был уже в нескольких футах от нее, когда она вдруг подняла одну руку и сделала шаг назад:

– Стой, я не за этим сюда пришла.

Эвен остановился, одной рукой он схватился за спинку стула, а другой стал ощупывать свой лоб.

– Умеешь же ты испытывать мужское терпение, «славная девочка».

– Эвен, молчи. Просто слушай. Вчера вечером ураган Сэлиза обрушился на наветренные острова в Карибском море, и там творятся страшные вещи. Хуже всех пострадал остров Сент-Джулиан.

Эвен указал на карту Карибского моря, которая теперь была прислонена к стене:

– Я об этом прекрасно осведомлен. У нас как раз проходило экстренное совещание чартерного подразделения, когда ты ворвалась. Поскольку большинство регулярных авиалиний закрыто, мы просто завалены заявками на чартерные рейсы. Владельцам недвижимости не терпится узнать, каковы разрушения и…

Холли яростно кивала, вцепившись в папку с бумагами.

– Да, – оборвала она Эвена, – именно поэтому я здесь, мне просто необходимо попасть на Сент-Джулиан.

– Разве у тебя есть собственность на Сент-Джулиан?

– Нет, это ради Лемонэйд, это мой шанс сделать что-нибудь стоящее… – Она покачала головой, чувствуя, что неправильно все объясняет. – Мне необходимо там быть, и я смогу туда попасть, если ты… – она осеклась и заставила себя отвести взгляд от него, это оказалось непросто. Его глаза хотели рассказать о тысячах вещей, а она не хотела ничего о них знать.

– Мне очень плохо было без тебя, «славная девочка».

В комнате повисла тишина, оставив их наедине с отзвуком его слов. Ее любовь, ее утраченная надежда, ее острая потребность в нем пульсировали в ней, как горячая смесь боли и радости. Холли опустила глаза, а потом и голову, этого она и боялась, боялась, что он откроет ей свое сердце, боялась, что из-за этого душа ее снова будет вся исходить кровью ради него. Она вздохнула и нервно облизала уголки рта. Если бы только она никогда его не любила, если бы только он не причинил ей такую боль.