Лора Эллиот - Как спасти любовь

Слейд и Тревис нашли его там, где и предполагали найти, — на сеновале, где они собирались, когда были мальчишками.

— Бог ты мой, — сказал Слейд, погружаясь в сено рядом с Коннором. — Не верится, что мы просто обожали это место.

— Мы были детьми, а дети большим умом не отличаются, — усмехнулся Тревис.

— Подозреваю, что я не очень изменился с тех пор, — угрюмо сказал Коннор. — А теперь скажите, что старику не удалось достать меня сегодня.

Слейд вздохнул.

— Ты хочешь сказать ему это, Трев?

— Если кому-то из нас придется врать, то пусть это будешь ты, Слейд.

— Ладно, я вел себя как придурок. — Коннор сел.

— Так точно, — в унисон ответили братья.

— Что ж, спасибо.

— Пожалуйста, — смеясь, ответил Слейд.

— Поразительно, — сказал Коннор и тоже улыбнулся. — Мне уже двадцать девять, а он до сих пор знает, как меня достать.

— Иначе он не был бы Джбнасом Уорнером, — протянул Тревис.

Братья рассмеялись. Потом на время повисла тишина, и наконец Тревис нарушил ее.

— Хочешь поговорить об этом?

— Нет. — Коннор покачал головой.

— В таком случае… — начал Слейд.

— Она ушла от меня.

— Что? Натали ушла от тебя? — в один голос пропели братья.

— Это что, греческий хор? — Коннор бросил на них сердитый взгляд. — Давайте по очереди, ладно?

Тревис прокашлялся.

— Ладно. Вы с Натали расстались?

— Нет.

— Но ты только что сказал…

— Он сказал, что она ушла от него, — сказал Слейд.

— Знаю, но если она ушла от него, то это значит…

— Черт! — Коннор вскочил. — Если хотите поговорить обо мне, милости просим, только подождите хотя бы, пока я уйду.

Он направился к лестнице.

— Извини, брат, — торопливо сказал Тревис.

— И меня, — вторил ему Слейд. — Коннор, вернись!

Коннор тяжело перевел дыхание, затем посмотрел на братьев.

— Ух, я не собирался набрасываться на вас, — жалобно сказал он. — Просто… черт, просто…

Он снова погрузился в сено, уперся локтями в колени и сжал в ладонях голову. Тревис положил ему на плечо руку.

— Держись, парень, — сказал он. — Я на своей шкуре испытал это.

— Ой, что ты знаешь, Трев? Ты был женат сколько? Год? А мы с Натали прожили вместе десять лет. И даже больше, если учесть то время, когда мы прятались с ней по закоулкам, чтобы не попасться на глаза ее папаше и нашему предку. Кроме того, это ты бросил Мэг, и очень правильно сделал.

— Знаю, но это мелочи, — сказал Тревис.

— Мелочи, но важные мелочи.

Тревис откинулся на сноп.

— Послушай, — продолжал Коннор. — У нас абсолютно другая ситуация. Здесь никто не выходил замуж ради денег. Никто никому не изменял. Никто никого не разлюбил.

— Тогда почему она ушла? — спросил Слейд.

Коннор резко повернулся к нему.

— Откуда я знаю? — гневно спросил он. — Она вышла за меня не из-за денег…

— Денег? Каких денег? — удивился Слейд.

— В том-то и дело! — рассмеялся Коннор. — Когда мы с Натали сбежали в Вегас, у меня в кармане было пятьдесят баксов. И она не изменяла мне. В этом я уверен.

— Это точно, — сказал Тревис. — Тогда остается последнее: о том, что никто никого не разлюбил.

— Да, и это так, черт побери, — в сердцах подтвердил Коннор. — Последнее время я пытался убедить себя в том, что разлюбил Натали, но… я люблю ее, и точка.

— Но это не значит «никто никого не разлюбил», — осторожно поправил Слейд.

— О боже, — прошептал Коннор. — Нет, я не могу поверить… Она тоже не могла разлюбить меня…

Повисла долгая тишина.

— Увы, все меняется, — наконец сказал Тревис.

— Нет, — возразил Слейд. — Ты говоришь так, потому что сам обжегся, но у Кона с Нат все по-другому. — Он вздохнул. — Признаться, за всю свою жизнь я не встречал лучшей пары, чем Кон с Натали. У них настоящие отношения.

— Были, — сказал Коннор. — И, убей меня бог, я верну эти отношения. Мне просто нужно выяснить, что нарушило их.

— Кон, — мягко сказал Тревис. — Мужчина, который пытается понять, что на уме у женщины, только наживает головную боль. Женщины прекрасны. Но они слишком сложны, чтобы какой-либо придурок в штанах смог понять их.

— Аминь, — сказал мужской голос со стороны лестницы.

Братья повернулись и в проеме лестницы увидели голову и плечи.

— Извините, — вежливо сказал Слейд. — Но у нас личный разговор.

Коннор встал.

— Грант? — удивился он.

Грант Лендон, в черном костюме, белой накрахмаленной рубахе и при красном шелковом галстуке, улыбнулся.

— Да, это я, — ответил Грант. Он окинул взглядом мужской контингент и снова улыбнулся. — Итак, что здесь происходит? Или для того, чтобы вступить в этот клуб придурков, не способных понять женщин, нужно обязательно быть Уорнером? А, Коннор?

— Ты правильно понял тему повестки дня, — засмеялся Коннор. Он посмотрел на братьев. — За этого парня могу поручиться. Он свой.

— Значит, берем его в команду, — сказал Слейд и протянул Гранту руку. — Ты с нами, приятель.

Тревис тоже пожал Гранту руку, затем оглядел его с ног до головы, и его улыбка превратилась в недовольную гримасу.

— Только тебе придется поменять одежду, — сказал он. — Этот костюмчик, рубашечка и галстучек здесь не прокатят.

— Увы, тогда, похоже, я вступил не в свой клуб, — сказал Грант. — Ты говоришь в точности как моя жена.

Коннор снова рассмеялся. По-настоящему, от души рассмеялся. Он давно уже так не смеялся. И братья вместе с Грантом поддержали его.

Да, приехать домой не совсем плохая идея, подумал он.

Кэтлин Маккорд чувствовала себя беспомощной.

Что делать, когда жена твоего сводного брата ревет как корова и, когда ты спрашиваешь ее, в чем дело, она молчит и продолжает реветь. Ты тащишь ее в дом и снова задаешь вопрос, а она ревет, сморкается и говорит, что это аллергия.

Кэтлин не верила. Аллергия не вызывает на лице женщины столько отчаяния. Что ж, если Натали так хочет, чтобы она в это поверила, она сделает вид, что проглотила ее ложь, и подождет того момента, когда сможет поймать Коннора и выяснить, как он умудрился сделать свою жену такой несчастной.

И тогда Кэтлин улыбнулась, согласилась, что аллергия — вещь ужасная, и плавно перевела тему на смешные ситуации, с которыми она столкнулась в процессе подготовки ко дню рождения.

— День рождения? — Натали выглядела ошеломленной.

— Да. А что? — пожала плечами Кэтлин. Хотя, может, ты и права. Это, скорее, двухдневный фестиваль, а не…

— День рождения? — прервала ее Натали, и в ее глазах вспыхнул гнев. — Так вот, значит, что случилось с Джонасом? Он отмечает свой день рождения?

— Да, — удивленно сказала Кэтлин. — Восемьдесят пятый.

Неужели Натали не знала?

— Ох, какая же он свинья, — пробормотала Натали. — Лживый, подлый, ничтожный…

— Абсолютно точная характеристика моего отчима, — сказала Кэтлин, садясь рядом с Натали на кровать. — Но мне кажется, что речь не о нем? — Она неуверенно улыбнулась.