Элизабет Кейли - Как узнать любовь

– Есть кое-что, связывающее нас сильнее любых уз! – улыбнулся Джек и сделал шаг, чтобы обнять Оливию.

Она отскочила в угол и угрожающе подняла руки.

– Не прикасайся ко мне!

– Лив, это просто глупо, – попробовал вразумить ее Джек. – Ты хочешь устроить скандал на всю больницу? Хватит уже и того, что ты устроила дома! Помнишь, чем закончилось? – Джек обвел рукой больничную палату. – Так что не волнуйся и дыши глубже. Мне очень хочется, чтобы ты вернулась домой. Скоро Рождество, Лив, это домашний, семейный праздник.

– Я никуда с тобой не поеду! – твердо сказала Оливия.

– Прекрати ломать комедию, – раздраженно произнес Джек, но тут же взял себя в руки и заговорил с Оливией нежным голосом, словно уговаривал неразумного ребенка не лезть в трансформаторную будку.

– Не поеду!

– И куда же ты поедешь, если не ко мне домой? Как ты уже догадалась, квартиру Кейт тебе не нашла. Да и ты ее сейчас не найдешь, все же через неделю Рождество. Поедешь в отель? Но номера не заказать за месяц. Есть, конечно, еще третьесортные гостиницы… Я настолько противен тебе, что ты предпочтешь на Рождество общество тараканов?

– Я поеду к родителям, они всегда рады мне, – уже не так уверенно сказала Оливия. Но как только она поняла, что это на самом деле решение всех проблем, морщинки на ее лице разгладились и она весело улыбнулась. – И почему я раньше об этом не подумала?!

– Видишь ли, проблема в том, что я взял на себя смелость пригласить их к нам. Утром в сочельник они приезжают.

– Ты все решил за меня! – возмутилась Оливия. – Джек Эйстон, ты просто не оставляешь мне выбора! Это нечестно!

– Может быть, но лишать меня счастья каждый день видеть тебя, наблюдать, как развивается наш ребенок, еще хуже. Если бы ты только знала, что я пережил, когда ты пропала неизвестно куда! А потом позвонила Кейт и сказала, что ты в больнице. И я даже не мог приехать, потому что боялся волновать тебя. Нет уж, Оливия, теперь я тебя никуда не отпущу!

– Очень мило, – язвительно заметила Оливия. – Но пока что я дееспособна. Я не хочу жить с тобой под одной крышей. Ты предал меня, и если раньше я ощущала к тебе определенные нежные чувства, то ты умудрился все разрушить. Ты мне стал безразличен, Джек.

– Настолько безразличен, что ты бережно хранила все мои букеты? – улыбаясь спросил он.

Оливия покраснела и отвела глаза. Если бы он знал, что лепестки роз с самого первого букета она сложила в пакетик, чтобы потом сделать подушечку и положить ее возле кроватки ребенка, чтобы хоть что-то напоминало ему об отце.

– Говорить не о чем! – твердо сказал Джек. – Собирайся, мы едем домой.

Тихо напевая себе под нос знакомые с детства рождественские гимны, Оливия развешивала ветви омелы над камином. Она осторожно слезла с табуретки и отошла на несколько шагов, чтобы полюбоваться результатом. Удовлетворенно кивнув, она подошла к камину и принялась перебирать украшения, решая, что и куда повесить.

– Мне иногда кажется, что ты просто идеал! – тихо прошептал ей на ухо Джек.

Оливия вздрогнула и чуть не выронила стеклянный шар с домиком и кружащимися хлопьями снега.

– Ты меня испугал! – возмутилась она.

– Не хочешь узнать, почему ты идеал? – поинтересовался Джек.

Оливия отвернулась и сделала вид, что занята украшениями. Вот уже неделю она старательно демонстрировала неприязнь к Джеку. Даже разговаривать с ним она начала только три дня назад и то потому, что утром принялась беседовать о погоде с собственным отражением.

– Ну давай, Оливия, признайся, что тебе интересно, – подначил ее Джек.

– И вовсе мне не интересно, – как можно безразличнее ответила она, поправляя ветку омелы.

Джек проследил за ее движением взглядом и усмехнулся.

– Что? – чуть раздраженно спросила Оливия.

– Мы стоим под омелой!

– Что дальше? – поинтересовалась она, хотя прекрасно знала эту примету.

Джек подошел к ней вплотную и осторожно взял двумя пальцами за подбородок. Он поднял голову Оливии так, чтобы видеть ее глаза.

– Знаешь, дорогая, – тихим проникновенным голосом сказал он, – ты ведешь себя просто глупо. Сколько же можно обижаться? Ты ведь даже не позволила мне толком объяснить, почему все вышло именно так!

Оливия отвела глаза – она не хотела об этом говорить ни сейчас, ни через неделю, ни через месяц. Никогда. Такое просто нельзя забыть.

– Хватит сердиться, Лив, я тебя люблю и очень хочу, чтобы и ты чувствовала ко мне что-то, только не презрение и обиду.

Его теплое дыхание шевелило тонкие волоски у ее виска. Волна дрожи прошла по ее телу. Она подняла испуганные, непонимающие глаза на Джека. Такое с ней бывало только тогда, когда мужчина привлекал ее физически. Что же происходит? Неужели она хочет Джека?!

– Ты тоже это чувствуешь? – прошептал Джек и осторожно прикоснулся языком к мочке ее уха.

Оливии показалось, что ось вращения земли как-то странно изменилась: пол накренился и медленно поплыл под ногами.

– Мы стоим под омелой, а значит, должны поцеловаться. Ты же не хочешь, чтобы у нас случилось несчастье?

Его губы были так близко, его теплое дыхание заставляло сердце сбиваться с отлаженного ритма, а запах – его пьянящий запах сильного мужчины – сводил Оливию с ума. Если бы сейчас Джек попросил ее отдаться ему здесь, прямо в гостиной, у нее не было бы сил отказать.

Тело перестало подчиняться разуму. Руки обвили шею Джека, и губы прижались к его губам в долгом страстном поцелуе.

Еще никто никогда так не целовал ее! Губы Джека были нежны, но в то же время требовательны. Терпкие и сладкие, они сводили с ума, кружили голову.

– Ох, кажется, мы не вовремя, но дверь была открыта…

Оливия вздрогнула и отодвинулась от Джека.

– Привет, мам, пап, – пробормотала она и покраснела.

– А вы и есть Джек? – спросила Эстель, старательно делая вид, что ничего не произошло.

– Моя мама – Эстель, мой отец – Уильям. Родители, это Джек Эйстон, отец моего ребенка.

– Очень рада познакомиться, Джек! – Эстель проигнорировала протянутую руку и нежно поцеловала ошеломленного Джека, словно он был ее любимым зятем уже много лет. – Если тебе можно, то почему бы и мне не попробовать? – Эстель подмигнула дочери.

– Это было вовсе не то, о чем ты думаешь! – трагическим шепотом сказала Оливия.

Эстель лишь кивнула.

– Да-да, конечно, я сразу поняла, что все только потому, что вы стояли под омелой. Примета все-таки!

Оливия закатила глаза и покачала головой. Мать в своем желании выдать ее замуж была неисправима! Уильям Хэмстон же оказался более сдержанным и поздоровался с отцом своего будущего внука за руку.

– Как ты себя чувствуешь, дорогая? – заботливо спросил он дочь, нежно обнимая ее.

– Сейчас уже отлично! – бодро ответила Оливия. – Я рада, что вы приехали. Сама бы на это Рождество я не смогла бы приехать.