Алекс Стрейн - Мой ангел

Диплом девушка получала со смешанным чувством радости и страха. А когда они с Одри вернулись в свою комнату с церемонии вручения дипломов, Хелен передали письмо, в котором дядя извещал, что приглашает ее в свой дом, завтра за ней приедет машина и Хелен надлежит быть готовой к указанному времени. От неожиданности послание выпало из ее рук, и его тут же подхватила неугомонная Одри, после чего конверт вместе со всем содержимым был подвергнут самой тщательной экспертизе.

Для начала Одри понюхала краешек конверта и заявила, что улавливает тонкий аромат мужской туалетной воды. «Страшно дорогущей воды», – добавила Одри. На ощупь было определено, что бумага очень высокого качества, а визуальный осмотр показал, что письмо написано от руки, а не отпечатано на компьютере, что уже говорит о многом. Одри не стала пояснять это «о многом», а просто мечтательно прикрыла глаза, словно предлагая воображению Хелен самому справиться с задачей: решить, что все это значит. Конечно, воображение Хелен тут же впало в панику и дало сбой, так что Одри самой пришлось поднапрячься и дать простор собственной буйной фантазии. Хелен только диву давалась, как красочно подруга живописала все щедроты, которые следуют из этого приглашения. Подарки судьбы, все то, чего Хелен была лишена долгие годы, должны были посыпаться на нее как из рога изобилия.

Пока Одри разглагольствовала, Хелен пыталась задавить в себе панику и нехорошие предчувствия. Например, что эта встреча нужна ее дяде для того, чтобы представить ей счет за обучение. Был еще медицинский счет, когда Хелен четыре месяца назад сломала запястье, и который наверняка приплюсуют к ее уже имеющимся расходам. Больше не было причин, по которым Роберт вдруг захотел повидать свою племянницу, – так решила Хелен. Во время этих тяжких раздумий в животе у нее противно сжималось и подрагивало, и Хелен ничего не могла с этим поделать. А пирожок, который они съели с Одри напополам перед возвращением в комнату, неприятным тяжелым комком осел в желудке.

– Хелен, ты слышала хоть слово из того, что я тебе говорила?! – возмутилась Одри, обнаружив, что Хелен ее совсем не слушает, а сидит на кровати, уставившись остекленевшим взглядом в стену перед собой.

– Прости, Одри. Я… я не знаю, что и думать на самом деле. Мне кажется, что я… боюсь ехать туда!

– Ох, глупенькая, – тут же смягчилась подруга и присела перед Хелен, заглянув в лицо подруги. – Не бойся. Все будет хорошо, уверяю тебя. Ну а если не будет, то ты всегда можешь положиться на меня и мою изобретательность. Вдвоем мы что-нибудь придумаем.

– Спасибо, Одри.

– Вот только плакать не надо, хорошо? Ты же знаешь, что моя тонкая натура просто не выносит твоих слез! Знаешь, что я придумала?

– Что?

– Почему бы нам не устроить напоследок небольшой девичник? Немного вина, легкие закуски, чуть-чуть танцев и много, много воспоминаний о годах нашей учебы. Как тебе?

Идея была заманчивой, и Хелен с радостью согласилась.

Но волнение, с которым ей удалось справиться накануне благодаря стараниям Одри, наутро не только возвратилось, а еще и увеличилось в несколько раз. Хелен вздрагивала от каждого скрипа, а когда в дверь громко и уверенно постучали, едва не подпрыгнула. Одри только покачала головой и бросилась открывать. На пороге стоял рослый молодец в униформе, который заявил, что он «к услугам мисс Гамильтон». Одри сначала округлила глаза, а потом восторженно пискнула. Хелен вовсе не разделяла экстаза подруги. Наоборот, она чувствовала себя примерно так, как преступники, поднимающиеся на эшафот.

Одри тут же поняла, что происходит. Она собрала оставшиеся вещи Хелен и выставила чемоданы в коридор, где их легко, как пушинки, подхватил рослый красавец-шофер. Одри почти чопорно заявила, что «мисс Гамильтон спустится, как только будет готова». Шофер кивнул и удалился, а Одри вернулась в комнату, чтобы вправить мисс Гамильтон мозги. Что ей с успехом и удалось. Напоследок она чмокнула Хелен в щечку, строго-настрого велела ей сразу же по приезде позвонить, впихнула бедняжку в роскошный салон автомобиля и захлопнула дверцу.

Одри выглядела такой оживленной и довольной, словно ей самой предстояло проделать путь в шикарной машине с шофером. Хелен откинулась на спинку кожаного сиденья, вспоминая прощальные слова подруги, что теперь у нее будет все, о чем только можно мечтать. Хелен в это верилось с трудом. До тех самых пор, пока она не ступила на широкие мраморные ступени, ведущие в роскошный особняк Гамильтонов и дядя не схватил ее в объятия, как любимую родственницу. Возможно, в словах Одри окажется хоть доля истины…

В дверь постучали, и Хелен замерла посреди комнаты.

– Войдите, – пригласила она.

Дверь открылась, и Хелен обнаружила на пороге комнаты Мелиссу.

– Мисс Гамильтон, ваш дядя хочет с вами поговорить. Он ждет вас в кабинете.

– Хорошо, я сейчас иду.

Мелисса испарилась, а Хелен, вздохнув, отправилась на зов. Дядин кабинет находился на первом этаже в правом крыле огромного здания. Девушка остановилась перед массивной дверью и переступила с ноги на ногу, не решаясь постучать. Собрав всю волю в кулак, она тихонько стукнула костяшками пальцев, и тотчас послышался голос Роберта, пригласивший ее войти.

– Дядя, вы меня звали? – быстро спросила она, едва переступив порог.

– Да, Хелен. Присаживайся.

Роберт слабым движением руки указал ей направление, и Хелен, подойдя к массивному кожаному креслу, присела на самый краешек. В кабинете царил полумрак, скрадывающий очертания мебели и затемняющий углы, и было очень холодно, словно в этой комнате назло жаркому лету поселился кусок холодной зимы. Хелен сконцентрировала внимание на Роберте, сидевшем за огромным столом, который освещала настольная лампа.

– Я хотел поговорить с тобой, Хелен. Это касается моего сегодняшнего предложения.

– Я…

– Пожалуйста, Хелен, выслушай меня. – Роберт глубоко вздохнул, словно собираясь с силами. – Я много думал об этом, Хелен, и считаю, что ты права в своих сомнениях… Я был не слишком хорошим дядей, я знаю. Мне было трудно, Хелен, действительно трудно. К тому же у меня никогда не было собственной семьи, и в некотором роде я эгоист, в первую очередь заботящийся о собственном удобстве и покое. Но теперь я вдруг понял, что так не должно быть. Я знаю, что упущенных возможностей не вернуть и я не имею права претендовать на твои привязанность и симпатию, но ты могла бы попытаться… попытаться изменить свое отношение ко мне. Ведь у тебя больше никого нет, как и у меня. Подумай над этим, Хелен. Останься и дай нам обоим шанс наладить наши отношения.

Роберт говорил мягко и проникновенно, и это было настолько не в его стиле, что Хелен поневоле стало не по себе. Ее дядя был сложным человеком, со своими стереотипами поведения, и такие качества, как дружелюбие, бескорыстие и альтруизм не являлись сильными чертами его характера. Она инстинктивно чувствовала, что существует какая-то очень веская причина для этого разговора и настойчивого желания дяди, чтобы она пожила в его доме, но Хелен, хоть убей, не могла даже представить, что двигало Робертом и какие мысли бродили в его голове. Ее стало зябко – то ли от собственных неясных предчувствий, то ли от того, что в кабинете было ужасно холодно. Роберт тут же заметил движение ее дрогнувших в ознобе плеч.