Лора Брантуэйт - Замок снов

Словно почувствовав ее реакцию, Грегори быстро убрал руку.

– Пойдем. Если хочешь, вечером можем пройтись по окрестностям.

– Да.

Грегори отвернулся и быстро ушел, оставив Тэсс раздумывать над тайной пластики его изломанной походки.

Прогулки стали ежевечерними. Грегори был особенно замкнут, и Тэсс не знала, с чем это связано: ведь в какой-то момент, еще в первые дни знакомства, ей показалось, что брешь в его обороне пробита, что стена дала трещину. Но чем дольше они были знакомы, чем больше времени проводили вместе, тем молчаливее становился Грегори. Время, когда Тэсс радовалась этому разговору без слов, прошло. Теперь ее охватывало недоумение.

Джон звонил через день. Говорить было не о чем.

Тэсс проснулась поздно. От солнечного света, который бил в глаза. Ветер сильный. За окном действительно необыкновенно звонко шелестели увядающие листья на деревьях. Тэсс казалось, что она слышит и тот шорох, с которым ветер гоняет опавшую сухую листву по лужайке перед домом.

Утро и вправду выдалось чудесным, радуя после череды дождливых дней. Вместо приветствия за завтраком Грегори встретил Тэсс фразой:

– Я решил сделать тебе подарок. – Произнесено это было таким тоном, будто речь шла о срочной выплате огромной суммы долга. Нарочито сухим тоном.

Тэсс захлопала ресницами. Нельзя сказать, чтобы она не испугалась.

На самом деле Грегори нервничал из-за своей лояльности. Просто ему очень захотелось, пользуясь погодой, устроить Тэсс верховую прогулку. Естественно, и речи быть не могло о том, чтобы Тэсс ехала на лошади сама.

Интересно, а когда он меня теперь вообще будет в одиночестве к лошадям подпускать?

Грегори еще раз пять уточнил, точно ли копчик ее больше не беспокоит, и столько же повторил, чтобы она оделась потеплее. А потом Тэсс стояла во дворе, рассеянно наблюдала за тем, как он выводит крупного вороного жеребца с особым седлом, и думала только о том, что через несколько минут она будет сидеть с ним на лошади и чувствовать спиной тепло его тела. От этой мысли сердце замирало в сладком предвкушении, пропускало удары и прерывистыми толчками гнало кровь по венам.

Лошадь шла шагом. Грегори молчал и напряженно дергался каждый раз, когда Тэсс пыталась устроиться в седле поудобнее и хотя бы чуть-чуть изменить положение тела.

День был ясный, свежий, чистый, будто бы омытый прошлыми дождями. Над золотистыми холмами раскинулось пронзительно-синее небо. Тэсс наслаждалась этим небом, холодным ветром, который остужал ее разгоряченное лицо… Слава богу, что Грег не догадывается, отчего так разрумянились щеки! Или догадывается?.. Тэсс казалось, что у нее на лице должно быть выражение полного счастья. Мы никогда не были так близки друг к другу! Сколько же я потеряла! Безотчетно Тэсс чуть откинулась назад и прислонилась головой к плечу Грегори. Ей показалось, что он вздрогнул. Немного отстранился, очень осторожно.

– Рысь выдержишь?

– Конечно. – Тэсс недоумевала по поводу реакции Грегори. Чего он боится?

Ритм движения изменился. Ехали минут сорок. Тэсс порядком устала. Заметив это, Грегори придержал коня.

– Потерпи. Почти приехали.

– А куда?

– Увидишь. Тебе должно понравиться.

И Тэсс увидела море. Они въехали на безлесный холм, плоская вершина которого внезапно обрывалась вниз. А внизу бились о крупные блестящие камни волны в обрывках белой пены. У Тэсс закружилась голова от восторга. Грегори спешился и помог ей. Она не торопилась отнимать у него руку. Просто стояла, замерев от сильного впечатления: холм, поросший уже тусклой осенней травой невнятного оттенка, был самым бледным островком в мире, потому что под ногами дышало море, на его темных волнах зеленовато-синего цвета тут и там мелькали белоснежные перышки пены. Волны настойчиво и беспрерывно касались валунов, которые были того цвета, что стоит на грани между серым и черным, и, сколько ни всматривайся, невозможно сказать точнее. А над всем этим лежала бездонная синева чистого неба, хотя даже не лежала, нет, она просто затопляла весь остальной мир. Тэсс подумалось, что Космос должен быть не черным, а таким, как эти небеса.

Ошеломленная, Тэсс обернулась к Грегори. Должно быть, в ее широко распахнутых глазах отражался весь этот мир, потому что он, не говоря ни слова, ответил ей долгим взглядом. Тэсс, правда, не могла сказать, чего в нем было больше: нежной внимательности или непонятной напряженности.

– Пройдемся? – хриплым голосом предложил он.

Она кивнула.

Ведя Сатурна в поводу, они пошли вдоль берега. Как всегда, молчали. В одном месте с холма можно было спуститься прямо к воде. Грегори не пошел, сославшись на то, что коню там не пройти.

– Только ноги не замочи! – взмолился он, глядя, как Тэсс соскальзывая пытается пройти по камням к самой линии прибоя.

Она оглянулась. Ветер разметал ее волосы, и она поправила их невероятно грациозным движением руки. Она стояла спиной к морю, хрупкая фигурка ярко освещена солнцем, и смотрела на Грегори снизу вверх, думая о том, как он красив сейчас, одетый во все черное, с серебристыми волосами, в которых тоже плещется ветер, а еще о том, какая это глупая мысль и что надо сделать что-то, чтобы рассеять напряжение, возникшее между ними. Что именно, Тэсс решительно не знала. Она только ясно улыбнулась и помахала ему рукой. Грегори опустил глаза.

На обратном пути Тэсс попросила его ехать только шагом («Кажется, боль возвращается…») и думала лишь о том, чтобы как-то продлить их чудесную прогулку, чтобы еще хоть сколько-то минут побыть с ним рядом. Грегори кивнул. Тэсс повернулась к нему.

– Это твое любимое место?

– Да.

Его лицо было так близко, что Тэсс могла уловить тепло его дыхания, разглядеть все переливы цвета в глазах, увидеть в зрачках свое отражение. Когда он выдохнул «да», она буквально почувствовала движение его губ. Не отдавая себе отчета, Тэсс потянулась к нему для поцелуя. Глаза Грегори на мгновение испуганно расширились и он опустил голову. Тэсс осознала свое движение и почувствовала, как неумолимо приливает к щекам краска. Почему он не захотел?!

Весь день Тэсс ходила, как в бреду, не в силах справиться с нахлынувшим потоком желаний и страстей. Она даже не знала, что мучило ее больше: острый чувственный голод, стыд от того, что она пожелала мужчину, который не сделал первого шага, или же изумление от его поведения. Грегори куда-то исчез. Мэри сказала, что он занимается с лошадьми. Первым порывом Тэсс было пойти к нему и вызвать на разговор, но что сказать?

– Мисс Тереза, вы не заболели? – Мэри была искренне обеспокоена бледностью Тэсс и ее потусторонним, отсутствующим взглядом.

Тэсс взглянула на свои руки и увидела, что они дрожат. Она так ушла в мир своих переживаний, что не заметила, как ее начал бить озноб. Жара Тэсс не чувствовала.