Кимберли Рей - Изумрудный остров

Она закрыла глаза и расплакалась. Эван осторожно обнял ее и прижал к себе.

– Не плачь, тебе просто приснился кошмар, – ласково обнимая Роззи, приговаривал Эван. – Ничего страшного нет, это сон, просто сон, и, как и всякий сон, уже через пару дней ты его забудешь. Не нужно плакать.

Роззи всхлипнула и отстранилась от Эвана. Она смотрела в его теплые карие глаза и видела в них солнце, нежное майское солнце. Роззи забыла о кошмаре, она видела только эти чудесные глаза – такие манящие, такие притягательные, такие родные.

Медленно, очень медленно Эван приблизился к ней и осторожно прикоснулся губами к ее губам. Роззи вздрогнула, но не отстранилась. Губы ее мелко подрагивали, а на ресницах еще не высохли слезинки.

Сладость клевера и свежесть морского ветра были в этом поцелуе, тепло солнца и нежное прикосновение прохладного ручья. В этом поцелуе было все, что Роззи так долго искала и чего так долго ждала.

Рука Эвана скользнула по шелку ночной сорочки и коснулась напряженного соска. Роззи чуть слышно выдохнула и подалась навстречу этой ласке. Губы их разъединились, и Эван покрыл поцелуями шею Роззи. Она прошептала что-то невнятное и откинулась на мягкие подушки.

Его нежные руки были везде, его губы ласкали каждый сантиметр ее трепетного тела. Они сплетались в древнем танце страсти, то сливаясь в единое целое, то разрываясь на тысячи трепещущих в ожидании ласки частиц.

Их мир превратился в сверкающий шар страсти и желания, этой ночью они были так близки, как только это возможно между мужчиной и женщиной.

Остаток ночь Роззи спала словно младенец, надежно укрытая сильной рукой Эвана.

Утром она проснулась в одиночестве. О том, что эта чудесная ночь не была еще одним сном, говорили лишь смятые простыни и запах Эвана – самый прекрасный запах на свете.

Этим утром она особенно долго собиралась, прежде чем спуститься вниз. Роззи не знала, как ей разговаривать с Эваном и что делать. Она лишь надеялась, что Эван уже уехал на работу и испытание будет отложено до вечера.

Но когда поняла, что причесывается уже полчаса, Роззи со вздохом отложила расческу и открыла дверь спальни. Не успела она выйти в коридор, как на нее сразу же налетел маленький торнадо: Мэри – в длинной ночной рубашке, с развевающимися рыжими волосами – обхватила руками талию Роззи и крепко к ней прижалась.

– Доброе утро, Роззи!

– Кто тебе разрешил вставать? – грозно спросила Роззи. – Доброе утро, Мэри.

– Ты же сама сказала, что, как только я почувствую себя лучше, я сразу же смогу встать. Мне очень хочется на улицу, Роззи, ты ведь мне разрешишь?

– Сегодня – нет, – твердо сказала Роззи.

– Ну вот, а говорила, что мне нужен свежий воздух… – протянула огорченная Мэри.

– Ты подслушивала мои разговоры с твоим отцом? – сурово спросила Роззи.

Мэри пожала плечами.

– Надо же мне быть в курсе того, что творится дома.

Роззи оставалось лишь надеяться, что этой ночью девочка спала крепко и не слышала звуков, доносившихся из спальни Роззи.

– А что у нас на завтрак? – спросила тем временем Мэри.

– Каша с теплым молоком – для тех, кто все еще в ночной рубашке и с нечищеными зубами.

– А для тех, кто умылся и оделся? – поинтересовалась девочка.

– Для них твой папа готовит омлет.

– Откуда ты знаешь? – подозрительно глядя на Роззи, спросила Мэри.

Роззи рассмеялась и погладила ее по голове.

– Мой нос подсказал! Но это блюдо только для умытых и одетых девочек.

– Я сейчас! – воскликнула Мэри и убежала.

Очень живой и подвижный ребенок, умилилась Роззи, стараясь не думать о том, что сейчас ей предстоит пережить в кухне: судя по доносящимся оттуда звукам, Эван еще дома.

Роззи тяжело вздохнула и принялась спускаться по лестнице. Когда она вошла в кухню, Эван сделал вид, что крайне увлечен тостером.

– Все время заедает! – преувеличенно рассерженно воскликнул он.

– Доброе утро, – поздоровалась Роззи.

– Я уже приготовил омлет и хотел сделать тосты, но эта проклятая машина просто издевается надо мной!

– Знаешь, а Мэри уже встала, – сказала Роззи, присаживаясь к столу.

Эван нахмурился.

– Все же встала! Она мне утром заявила, что уже здорова. Но я сказал, что это решать только тебе.

– Ты правильно сделал. – Роззи задумчиво кивнула. – Ей все же еще не стоит переутомляться.

– А как там твои дела с наследством? – поинтересовался Эван, лишь бы не молчать.

Роззи было ужасно жаль, что их дружеские отношения теперь оказались под угрозой. Раньше они могли долго находиться рядом и не говорить ни слова, а теперь молчание стало каким-то натянутым, неловким…

– Я теперь полноправная владелица не только дома, но и лесопилки. Кстати, на лесопилку стоило бы съездить… Как же я не подумала об этом раньше! – воскликнула Роззи и даже в ладоши захлопала – столь удачной ей показалась собственная мысль. – Почему бы нам троим не съездить в субботу посмотреть на мою собственность в Ирландии?

– Ты имеешь в виду лесопилку? – на всякий случай уточнил Эван.

– Конечно! Она расположена где-то в двух часах езды от Дублина. У меня есть точный адрес, но сама я место вряд ли найду. Адвокат уверял, что там вокруг чудесные леса. Мы могли бы взять еду, пледы и провести весь день на природе. Тем более что Мэри необходим свежий воздух.

– А ей не опасно еще ездить на пикники? – засомневался Эван, хотя Роззи видела, что идея ему нравится.

– Нужно будет ее одеть соответствующе. Но мне кажется, теплое солнце, свежий воздух и новые впечатления принесут ей гораздо больше пользы, чем постельный режим и бульон.

Впервые за все утро Эван улыбнулся, и все же улыбка его была какой-то вялой.

– Может быть, теперь, когда Мэри выздоровела, мне стоит вернуться в свой дом? – понизив голос из опасения, что девочка ее услышит, спросила Роззи.

– Нет-нет! – запротестовал Эван. – Вдруг случится рецидив?

– Я думаю, что рецидива не будет, – уверенно сказала Роззи и посмотрела Эвану в глаза. – Мне кажется, что в этой ситуации мне лучше вернуться домой. Не волнуйся, я буду каждый день навещать Мэри.

– Но, Роззи, ей будет плохо без тебя, она ведь так к тебе привязалась!

– Ты же понимаешь, что мне все равно придется уехать. Пусть Мэри отвыкает от меня постепенно, – рассудительно сказала Роззи, хотя сердце ее разрывалось от боли.

– Всего одну неделю! – взмолился Эван. – Не ради Мэри, ради меня. А потом ты вернешься куда хочешь…

Роззи с трудом сдерживалась, чтобы не заплакать.

– Хорошо, – пробормотала она. – Я остаюсь.

– Я рад. – Эван широко улыбнулся. – Ну где же Мэри? Омлет сейчас остынет!

За завтраком Роззи и Эван были предупредительно вежливы, и Мэри только удивленно хлопала ресницами, глядя на них.