Элизабет Кейли - Быть с тобой

Рейчел почувствовала, как по ее щеке катится слезинка. Она зарылась лицом в подушку и наконец-то позволила себе поплакать вволю.

Когда слезы закончились и рыдания больше не пришлось давить в подушке, Рейчел повернулась к окну и принялась смотреть на то, как на дальних склонах переливаются шапки снега.

Я сегодня же улечу в Лондон. Мне больше нечего здесь делать. Еще нужно будет поменять работу. Я не смогу встречаться с Эдди. Каждая такая встреча будет мне напоминать о том, как мы могли бы быть счастливы. О том, как было разрушено это счастье.

От грустных мыслей ее оторвал стук в дверь. Рейчел не пошевелилась. Она поняла, что сейчас не хочет видеть никого, тем более обитателей коттеджа. Осторожный стук повторился. Рейчел завернулась в одеяло так, чтобы не было заметно, что она не спит.

Дверь тихо отворилась, и Эдди позвал:

– Рейчел, прошу тебя, позволь мне все объяснить…

Она не пошевелилась и вообще не подала виду, что слышит его. Эдди топтался на пороге, не решаясь войти.

– Рейчел, я понимаю, как ты зла и обижена на меня, но пойми, у меня просто не было другого выхода! – В голосе Эдди звучало такое отчаяние, что только боль, которую он причинил ее сердцу, не позволила Рейчел повернуться к нему и выслушать все, что Эдди хотел сказать ей.

– Рейчел, ты же обещала всегда помнить, что я люблю тебя!

Она вздрогнула, но все же не повернулась.

Может быть, когда пройдет время, я и смогу выслушать тебя, Эдди, но я даже не знаю, сколько лет будет болеть мое сердце, подумала Рейчел, но вслух так ничего и не сказала.

– Эдди, ты идешь, милый? – услышала она голос Селестины.

– Да, – обреченно вздохнув, отозвался Эдди. – Может быть, когда мы вернемся домой, ты согласишься выслушать меня, Рейчел. Тогда ты поймешь, что у меня не было другого выхода. А сейчас, знай, Рейчел: у меня нет никого дороже тебя. И только поэтому я сделал то, что сделал.

Рейчел впилась зубами в одеяло, чтобы крик отчаяния не вырвался из ее груди. Она уже была готова обернуться, остановить Эдди, но дверь хлопнула и на лестнице раздались его быстрые шаги.

Что же Селестина со всеми нами сделала? – с ужасом подумала Рейчел. И что еще она сделает?

Рейчел вздрогнула, но поспешила взять себя в руки.

Сейчас не время распускаться. Я смогу обо всем спокойно подумать, когда вернусь домой, когда тень Селестины не будет нависать надо мной словно скала. Мне нужно как можно быстрее выбирать домой. Я не выдержу еще одну ночь в этом доме, зная, что где-то рядом Селестина и Эдди…

Рейчел не нашла сил закончить эту мысль.

Она резко поднялась, так резко, что у нее закружилась голова. Рейчел пришлось опереться на стену, чтобы не упасть.

Я слишком много волновалась, да и на улице не была уже почти двое суток, еще и приступ этот… Как же мне хочется быстрее добраться домой! Нужно сейчас же заказать билет, пока никого нет дома. Я не могу сейчас ни с кем встречаться, даже с Джонатаном. Интересно, что он чувствует сейчас? Ведь Эдди был его другом!

Рейчел вышла в коридор, с опаской посматривая по сторонам. Она внимательно прислушалась, но в доме стояла полная тишина. Рейчел спустилась по лестнице и поспешила к телефону. Как только она сняла трубку и приготовилась набрать номер, за ее спиной раздался голос Джонатана:

– Тоже хочешь убраться отсюда?

– Джонатан, как ты меня напугал! – воскликнула Рейчел, прижимая руку к тревожно стучащему сердцу.

– Прости, я не хотел, – извинился он. – Я уже звонил в авиакомпанию, билеты есть только на рейс через три дня. Я и для тебя заказал. Мне почему-то показалось, что ты захочешь полететь обратно в Лондон.

– Спасибо, но я бы хотела уехать отсюда как можно быстрее.

– Думаешь, я бы этого не хотел? – Джонатан издал неприятный смешок. Рейчел почувствовала, что он на грани самой настоящей истерики и держится только усилием воли. – Я ведь полюбил Селестину, я хотел дать ей все, о чем мечтал и сам: семья, любовь, верность, опора. И вот как она меня отблагодарила! Да и Эдди тоже хорош!

– Мне не хочется говорить об этом, Джонатан, – честно призналась ему Рейчел.

– Да, я понимаю. Но нам нужно об этом говорить или мы сойдем с ума!

– Что тут можно сказать? – Рейчел пожала плечами. – Так уж получилось, что нас с тобой предали любимые люди. Я не знаю, можем ли мы с тобой, Джонатан, что-то изменить, да и нужно ли что-то менять.

Рейчел чувствовала, что сейчас расплачется, и отвернулась от Джонатана, ей не хотелось, чтобы он видел эти слезы слабости и жалости к себе.

– Не надо стесняться, Рейчел, – тихо сказал Джонатан. – Плач – это нормально. Гораздо хуже, когда слез нет. Когда боль не может найти выхода и разъедает душу изнутри. Тогда от нее нет спасения и даже во сне ты чувствуешь, как сердце разрывается на тысячи кусочков. А потом просыпаешься, чтобы вновь жить с этой болью.

Джонатан отвернулся и уставился в окно. Рейчел несмело подошла к нему и положила руку на плечо.

– Знаешь, когда ты ушел, я даже желала тебе испытать что-то вроде того, что я пережила. Но сейчас понимаю, что была не права. Если ты по-настоящему любишь Селестину… Я должна была уйти с дороги. В том, что произошло, есть и свои положительные стороны: я полностью простила тебя, и не просто простила, а поняла. Да и ты, мне кажется, теперь будешь относиться ко мне по-другому.

– Да, я узнал, что ты не только красивая женщина, но и верный друг. Знаешь, обычно, когда люди расстаются, они предлагают друг другу остаться друзьями. Мы с тобой этого не сказали.

– Ты хочешь, чтобы мы поддерживали отношения? – удивленно спросила Рейчел.

– Конечно! Теперь мы с тобой будем понимать друг друга, как никто другой. Да и до рейса еще далеко, надо же нам с кем-то общаться! – Джонатан выдавил из себя улыбку.

– Не самая лучшая шутка из тех, что я слышала, – ответила Рейчел, адресуя Джонатану бледное подобие настоящей улыбки, – но сейчас сойдет.

– Ну что, Рейчел, мы теперь с тобой друзья?

– Да, надеюсь, что наша дружба не закончится так же, как и дружба с Эдди, – мрачно сказала она.

– Давай хотя бы на полчаса попытаемся забыть о том, что произошло этой ночью. Давай просто будем получать удовольствие от жизни. Мы ведь именно за этим сюда и приехали, – предложил Джонатан.

– Тебе это не напоминает пир во время чумы?

– Напоминает, но, по-моему, лучше так, чем плакаться друг другу в жилетку. К тому же мне не хочется лишний раз доставлять Селестине удовольствие скорбью о ее измене.

– Да уж! – согласилась Рейчел. – Ты прав. Для нас с тобой будет лучше, если мы попробуем хотя бы сделать вид, что все в порядке. Мне тоже не хочется доставлять Селестине такую радость, как созерцание моих заплаканных глаз!

– Я всегда знал, что ты, Рейчел, сильная женщина! – восхищенно сказал Джонатан. – Два дня мы проведем в свое удовольствие, а в среду уже улетим!