Ирена Гарда - Каскадер и амазонка

Несколько раз он видел, как Алиса, думая, что вокруг никого нет, снимала маску железной леди и сидела с грустным и растерянным лицом. В такие моменты Джеймсу ужасно хотелось заключить ее в свои объятия, покрыть поцелуями лицо, но он понимал, что только смутит и рассердит ее.

Ему стали сниться до такой степени правдоподобные эротические сны, в которых он обладал Алисой, что в первые мгновения пробуждения он не мог сказать, приснилось ему все это или было на самом деле. Не раз Мелли, проснувшись посреди ночи, слышала через стенку, как он вскрикивает во сне. В такие минуты она ненавидела Алису за мучения брата. Если в начале пребывания Гаевской в их доме отсутствие с ее стороны знаков внимания к брату Мелани воспринимала за хорошо продуманное кокетство, то теперь она стала испытывать обиду за Джеймса.

Сначала она воспринимала поселение в доме Вэев, как кратковременную остановку в пути… Но, прожив с ними полтора месяца под одной крышей, Алиса почувствовала, что эти люди стали частью ее жизни. Даже Мелани.

А Джеймс… Ее мозг и душа протестовали против мысли о близости с мужчиной, а тело отказывалось подчиняться воле. Сколько раз ее охватывал чувственный трепет от его случайного прикосновения! Он возникал в ее мыслях и сновидениях гораздо чаще, чем она могла это допустить. Бывало, в спортзале, видя, как он, по пояс обнаженный, занимается на тренажерах или проводит спарринг со своим ассистентом Дэном, она исподтишка любовалась его гладким телом, игрой мышц, пластикой движений. Ей хотелось прижаться к его груди, почувствовать запах кожи, утонуть в объятиях крепких рук. Иногда встречаясь взглядом с бездонными зеркалами его печальных карих глаз, она чувствовала их магическое притяжение, но в то же мгновение страх перед мужчиной возвращал ее в обычное состояние холодной отчужденности.

Но она все чаще стала задумываться над тем, что может произойти, если про ее убежище станет известно Французу. При одной мысли о том, чем может обернуться Вэям их гостеприимство, у нее выступал холодный пот. Ее стали одолевать дурные предчувствия. Вроде бы все было по-прежнему, но ощущение надвигающейся беды не отпускало…

– Джим!

Вэй тряхнул головой. Полулежа на диване, он так ушел в свои мысли, что не заметил, как вошла Мелани. Увидев стоящую в изголовье брата палочку, она бросилась к нему.

– Джимми, дорогой, что случилось? Ты сломал ногу! Боже мой, какой ужас! Где врач? Что он сказал? Почему ты один в доме? Где болтается эта чертова кукла, которая могла бы побыть с тобой, пока меня нет?! Ты голодный?

Джеймс едва вклинился в поток причитаний.

– Честное слово, Мелли, все нормально. Просто я подвернул ногу. Что касается Алисы, то она только что была здесь, а теперь пошла помогать Дэну. И я совсем не голоден, потому что она накормила меня отличным обедом.

При упоминании об обеде у Мелани поднялись брови.

– И чем же это она тебя накормила? Неужели этой дрянью из «Макдоналдса»?

– Ну до такого кошмара дело не дошло, – глядя на перепуганное лицо сестры, усмехнулся Джеймс. – Алиса сделала очень недурной обед. Если хочешь, можешь сама убедиться.

С подозрительным видом Мелани прошествовала на кухню и, приподняв крышки, принюхалась к содержимому. Она не могла не признать, что запах ей понравился.

А Джеймс, пока сестра дегустировала блюда, снова распластался на диване, репетируя предстоящий разговор.

Когда Мелли вновь появилась в гостиной и с довольным видом рухнула в кресло, он с самым невинным выражением лица поинтересовался ее мнением о качестве обеда.

Немного поколебавшись, Мелани одобрительно кивнула, издав носом звук, долженствовавший означать полное удовлетворение съеденным.

– Съедобно. Даже, я бы сказала, недурственно. Пожалуй, я буду ей иногда позволять что-нибудь приготовить.

Она искоса взглянула на брата. Почувствовав немой вопрос, тот, немного помявшись, наконец решился:

– Мелли, я бы хотел с тобой поговорить об Алисе.

Мелани только кивнула. Джеймс еще выдержал паузу, подбирая слова, а потом медленно начал:

– Мелли. Я хочу попросить тебя пересмотреть свои отношения с Алисой. Пожалуйста. – В его голосе прозвучала почти мольба. – Я прошу тебя понять, что мне небезразлична ее судьба. И мне бы не хотелось, чтобы здесь продолжалась гражданская война. Вы обе мне по-своему дороги, и мне больно видеть эту междоусобицу. Алиса о тебе хорошо отзывается, и, если ты постараешься себя сдерживать, то есть шанс, что мир и покой воцарятся под этой крышей. Мне бы этого очень хотелось.

Мелани была полностью деморализована утверждением Джеймса о том, что они обе ему дороги. Обе! Ни разу в жизни ему и в голову не приходило поставить на одну доску ее и кого-то еще. Она с возмущением посмотрела на Джеймса. Брат смотрел мимо нее отсутствующим взглядом, и Мелани почувствовала жалость к нему и еще что-то, сильно напоминающее угрызения совести. В голове ее мелькнула мысль, что это она виновата в том, что Джеймс одинок. Подойдя к нему, она тихо села рядом.

– Ты любишь ее? – почти шепотом спросила она, коснувшись ладонью его щеки.

Не меняя позы, он неуверенно пожал плечами.

– Наверное, да, как это не смешно звучит в моем возрасте.

– А она?

– Не знаю, Мелли. – Взгляд его стал грустным. – Честное слово, я не знаю. Мелли, родная, что мне делать?

– Джимми, расскажи мне о ней, – вдруг тихо и ласково попросила сестра.

И он рассказал все, что услышал от Энди, да и от самой Алисы. Слушая его, Мелани испытывала сложные чувства. С одной стороны – она была в ужасе от того, чем вся эта история грозит ее брату, с другой – жалела «своего дорогого мальчика», угораздившего влюбиться в проститутку, ибо, как известно, дыма без огня не бывает. Небось, строила глазки бандиту – вот и получила по заслугам! Но Джимми! Он так страдает!

Как маленького ребенка, она погладила брата по густой гриве волос и ласково поцеловала в щеку:

– Хорошо, обещаю, что больше не буду с ней ругаться. И вообще… Знаешь, пригласи ее в ресторан. Посидите, поговорите. Может, что и изменится в ваших отношениях. Или – еще лучше – отведи ее куда-нибудь потанцевать!

Он сжал руки Мелани.

– Сестричка! Ты у меня просто умница! Только… я так давно не танцевал…

– Судя по твоим рассказам, ей было тоже не до вальсов. Так что здесь вы на равных. Ну же, Джимми, не трусь. Это не страшнее, чем твои безумные трюки. Кстати, ты не находишь, дорогой, что я тоже только что совершила маленький подвиг?

Он притянул ее к себе и неловко чмокнул в нос:

– Я всегда говорил, что ты лучшая сестра на свете, но только танцевать я все-таки не пойду.

– Ах, так? – Резким движением она отшвырнула в сторону его плед и потянула за руку с дивана. – Давай, вставай, лежебока! Будешь тренироваться, пока не затанцуешь как бог.