Маргарет Мюр - Ева, моя Ева...

Весь день, с самого утра, лил дождь. Как и вчера, и позавчера… Только с минуту назад он наконец перестал запускать мокрые ледяные пальцы под одежду высокого мужчины, склонившегося над мраморной плитой. Сквозь тучи, затянувшие все небо, робко пробился прощальный солнечный луч, и в ветвях дуба сразу же запели птицы, словно ожидавшие этого сигнала. И хотя ветер продолжал дуть, закидывая на лицо мужчины длинные пряди черных как смоль волос, его губы едва заметно раздвинулись в улыбке. Солнечный луч и пение птиц на миг напомнили ему, что в жизни есть свет и радость…

Алан работал на кладбище с раннего утра, пытаясь восстановить мраморный памятник в изголовье двойной могилы, сдвинутый с места ураганом, разыгравшимся в последние три дня.

Работа была закончена только сейчас, к вечеру, как раз в тот момент, когда прекратился дождь. Впрочем, ни дождь, ни ветер не мешали Алану. Напротив, они абсолютно соответствовали состоянию его души. Все в нем было смятено, ныло сердце, и слезы не капали из глаз только потому, что плакать он не умел. То ли разучился, то ли выплакал все слезы еще в детстве.

Алан с усилием потянулся, чтобы снять напряжение со спины, сделал несколько гимнастических упражнений и принялся энергично массировать мышцы, онемевшие от непосильной работы. Потом удовлетворенно оглядел восстановленную могилу. Ну вот, хоть что-то он смог сделать для женщины и мальчика, нашедших здесь свой последний приют.

Ненастье еще не прошло, о чем свидетельствовало свинцовое небо, но хотелось надеяться, что с ураганным ветром и проливным дождем все же покончено, да и мраморная плита была теперь врыта в землю глубоко и надежно. Оставалось навести порядок, убрать валяющиеся вокруг обломки и мусор.

И Алан вновь принялся за работу, испытывая странное удовлетворение оттого, что он делает это для Кэтти и ее сына. Он не сумел помочь им при жизни, и вот сейчас, насквозь промокший и голодный, пытался отдать хотя бы часть долга… Видимо, кто-то на небесах решил, что этого мало, и Алан, внезапно поскользнувшись в грязи, упал и сильно порезал руку о край разбитой бутылки. Его пронзила острая боль.

– Проклятье!

Бормоча ругательства, он нащупал в кармане куртки носовой платок, мокрый от дождя. Ничего, сгодится пока…

Перевязывая руку, он вдруг подумал о Грэйс, о том, что бы она сейчас делала, как причитала бы и хлопотала вокруг него. Грэйс… Он всегда будет думать о ней как о матери…

Он вздрогнул из-за очередного приступа раскаяния. Теперь из-за Грэйс. Лет до двадцати она была для него самым близким человеком. Потом он уехал из дома, и учеба, друзья, увлечение девушкой заставили его почти забыть о женщине, сыгравшей в его жизни такую огромную роль… Он узнал о ее смерти из газет… И только совсем недавно, когда он очнулся в больнице с болью во всем теле, воспоминания о детстве, воспользовавшись его беспомощностью, выскользнули из-под контроля, где они пребывали большую часть его жизни…

Прогнав воспоминания прочь, он сосредоточился на руке, обвязал ее платком и продолжил работать. Ни горькие воспоминания, ни холод, ни рана сейчас не имели значения.

Ничего больше не имело значения, кроме необходимости сделать хоть что-нибудь в память Кэтти и ее ребенка.

Все эти месяцы после их гибели он провел здесь, купил для них место на этом кладбище, оплатил все расходы по похоронам. Но вернуть им жизнь было не в его власти. Ему оставалось только одно – вспоминать. Времени для этого оказалось теперь предостаточно, и о многом он передумал заново с тех пор, как были похоронены мать и ее ребенок, связанные с ним волею роковых обстоятельств.

Кладбище – место для невеселых размышлений и подведения итогов. Здесь человек судит о себе беспощадно. Пересмотрев свое прошлое, Алан пришел к неутешительному для себя выводу: он человек высокомерный, самоуверенный и, что хуже всего, все эти годы считавший себя непогрешимым.

Никогда раньше он так трезво не оценивал мотивы, которыми руководствовался в жизни. Что бы он ни предпринимал, он всегда полагал, что поступает правильно. Теперь он знал правду: он лжец и вся его жизнь построена на обмане.

Последние десять лет он заблуждался, считая себя и свое дело гуманным – ведь он возвращал родителям пропавших детей, руководствуясь чувством долга и не ограничиваясь одними поисками. Всякий раз он докапывался, в каких условиях прежде жили дети, и, если с ними плохо обращались, неизменно привлекал к этому внимание местных властей.

Он всегда считал, что поступает так исключительно из желания убедиться, что найденные им дети обретают безопасность и благополучие. Но это была чистая ложь, далекая от истинных мотивов его поступков. Он делал это не ради детей – он наказывал их родителей.

Внезапный раскат грома отвлек Алана от его беспощадных мыслей.

Он посмотрел наверх: тучи вновь заволокли небо, между ними сверкала молния. Ветер терзал ветви дуба, наклоняя их чуть ли не до земли.

Что-то внезапно заставило его повернуться. Он всмотрелся в сгущающуюся темноту и обмер, затаив дыхание. Хотел бежать, но ноги словно приросли к месту. Хотел закрыть глаза, уверенный, что видение исчезнет, как только он вновь откроет их, но мышцы лица его не слушались.

Неясная фигура в развевающихся белых одеждах медленно приближалась к нему. Все вокруг исчезало, теряло свои очертания. Глаза у него испуганно расширились, рот непроизвольно раскрылся…

В мозгу Алана возник образ давно умершей матери. Это она пришла за ним! Так же, как приходила, когда он был ребенком…

– Эй! Я, кажется, заблудилась, вы мне не поможете?

Алан помотал головой, чтобы вернуться к реальности, и почувствовал, как расслабилось его тело при звуке человеческого голоса.

– Кто вы? – спросил он хрипло. – Что вам нужно?

Женщина приближалась к нему, оскальзываясь в грязи. Внезапный порыв ветра потряс ее хрупкую фигурку, рванул подол белого плаща, развевающегося вокруг ее колен. Ей пришлось кричать, чтобы он услышал ее в завываниях ветра.

– Вы знаете человека… – слова отлетали в сторону, – по имени Алан Стоун? – Она с трудом держалась на ногах.

– Зачем он вам? – насторожился Алан.

– Я ищу его. – Глаза женщины исследовали его лицо, и что-то в нем заставило ее спросить: – Это вы… Вы Алан Стоун?

– Почему вы так решили?

Она приблизилась еще на шаг.

– Я ищу вас.

– Зачем?

– Потому что нуждаюсь в вашей помощи. – Ледяная маленькая рука высвободилась из-под плаща и вцепилась в его руку тисками. – Пожалуйста, вы должны помочь мне. Моя дочка… ее украли.

Алан похолодел.

– Простите, но вы ошиблись. Я не тот человек.

– Разве вы не Алан Стоун?