Барбара Макмаон - Долгожданное чудо

Анна Ларкин вынырнула из метро и оказалась под холодным проливный дождем.

Конец октября привычно дождлив в Сан-Франциско, и этот день не был исключением. А порывистый ветер, посылаемый Тихим океаном, не позволял раскрыть зонт, выгибая спицы и трепля клинья водостойкой ткани.

Анна даже не пыталась спрятаться от эдакого наваждения, когда крупные ледяные капли обрушивались не только с неба, но и сеялись вокруг, обволакивали, отражались от асфальта, настигали повсюду.

Она лишь смиренно пригнула голову и ринулась в толчею Монтгомери-стрит. Ее кроссовки насквозь промокли. Но и это лучше, чем хлюпать по лужам на каблучках. Сменные туфельки она предусмотрительно захватила с собой вместе с множеством полезных вещей, которые покоились в недрах глухой дорожной сумки.

Волосы ее растрепались, путаные пряди, подхватываемые порывами ветра, мокрыми плетьми ощутимо хлестали по лицу. Анна, казалось, не обращала на это внимания. У нее было в избытке других забот.

Конечно, жилось бы много лучше, свети солнце, дуй теплый ветерок. Но не мы выбираем погоду. Оптимистический настрой подпортило легкое недомогание. Промокнув и продрогнув под таким дождем, Анна спешила укрыться в тепле.

Неприятности не приходят в одиночку, обреченно размышляла она, а дождь со слякотью был самой меньшей из них.

Сначала позвонила сестра. Бекки стремилась разделить с Анной ликование по тому исключительному поводу, что ждет очередного ребенка. Анна, как могла, выказала солидарность и порадовалась этой новости. А положив трубку, принялась внушать себе, что и с ее проблемой люди живут неплохо, что она и стремилась доказать своим примером.

С каждым шагом женщина осознавала, что простуда уже основательно взялась за нее. В качестве подтверждения Анна красноречиво чихнула, и ей на мгновение сделалось хорошо. Но лишь на мгновение.

Она не любила болеть. Да и зима всего лишь только надвигалась, с ее пронзительными ветрами, дующими со стороны серой глади океана. Зима всегда ассоциировалась у Анны с переменами. Грядущий год уготовил для нее желанные перемены. Болезнь явилась крайне не вовремя.

Анна наращивала темп, приближаясь к цели – дверям офисного здания. В первые же рабочие часы ей предстояло встретиться с новым исполнительным директором. Оттого на все попутные неудобства она досадовала активнее, чем когда-либо.

Следовало еще привести себя в подобающий вид перед ответственной встречей. Первое впечатление чрезвычайно важно…

И кто мог теперь предположить, что всю ночь она промучилась на барашках крупных бигуди, желая придать беспорядочным и мелким от природы завитушкам благообразие ниспадающих волн.

Наконец Анна Ларкин вбежала в холл здания и отряхнула с себя последние обрушившиеся на нее крупные капли ненастья. С ее плаща лилось, ноги были забрызганы до колен, В идущем вверх лифте Анна принялась высвобождаться из мокрых складок плаща.

Бегло взглянув на часы, она с облегчением оценила свои шансы. У нее оставалось время просохнуть, переодеться, пристойно уложить прическу. В. такую сырость тугие колечки ее волос торжествовали, обрамляя лицо.

Анна вышла из лифта на нужном этаже и решительно двинулась в сторону офиса. Там, в дверях она столкнулась со своей коллегой и приятельницей Терезой.

– Ты выглядишь ужасно, – прямо в лоб бросила Тереза не от желания обидеть, но, так же как и Анна, тревожась за исход судьбоносной встречи.

Приход нового руководителя в их компанию всеми неравнодушными сотрудниками воспринимался как последний шанс, как соломинка, за которую во что бы то ни стало необходимо ухватиться.

Анна побросала свои вещи на пол в кабинете, взяла только самые необходимые, заблаговременно упакованные в дорожную сумку, и метнулась с ними в сторону дамской комнаты.

Мертвенное освещение туалета ударило по глазам, и Анна в очередной раз раскатисто чихнула, затем еще и еще, и это уже было несомненным симптомом простуды.

Она посмотрела на свое отражение и увидела зеленоватое лицо изможденного приведения в непроглядной гуще неистовых кудряшек.

Тереза вошла вслед за ней.

– Хорошее же ты впечатление произведешь на нового босса. Поторапливайся. Я тебе помогу. Он уже связался с главами департаментов. Сказал, что все должны собраться в зале совещаний к девяти.

– К девяти?! Боже! – ужаснулась Анна, взглянув на часы. – Мне кажется, я больна. Грипп, простуда, не знаю. Но чувствую я себя плохо еще с уик-энда. Если бы не приход нового исполнительного, осталась бы дома. О каком впечатлении может идти речь?!

Тереза слушала Анну, потроша ее дорожную сумку. Она извлекла на свет элегантные туфельки и протянула их со словами:

– Волшебный сундучок, посмотрим, что еще у нас тут есть.

– Расческа. Дай мне ее, – скомандовала Анна. Получив расческу, она принялась нещадно бороться с буйством кудрей, которые стремительно сохли в кондиционируемом пространстве. На изыски не оставалось времени, поэтому Анна ограничилась тем, что зафиксировала пряди на затылке.

Теперь Тереза обеспокоенно бросила взгляд на свои часы.

– У нас осталось всего пять минут. Не знаю, как ты, но я опаздывать не собираюсь.

Анна поспешно расправила одежду, запрыгнула в туфельки, внимательно посмотрела на свое зеркальное отражение. В общем, ее уже можно было принять за профессионала. Она распахнула косметичку, мгновенно нашла там компактные румяна, кисточкой сдобрила бледные щечки, обмакнула губы блеском и повернулась к Терезе:

– В таких условиях я бессильна предпринять что-либо еще.

Тереза понимающе кивнула, и женщины покинули дамскую комнату.

Все ожидали, что мистер Тейлор вот-вот уйдет на пенсию. Директорат уже избрал приемника, но руководители высшего звена не ведали, кому предстоит занять место уходящего. О новом назначении решено было объявить этим утром на совете директоров в присутствии руководителей департаментов фирмы «Дрисдейл электроникс».

Слухи и версии множились, попутно видоизменяясь, с тех самых пор, как стало известно о предстоящей отставке мистера Тейлора. Были названы имена почти каждого из нынешних директоров и руководителей департаментов. Хотя все предположения были одинаково неаргументированными и больше походили на гадание.

У входа в зал, возле которого уже томились некоторые из участников собрания, Анна Ларкин приостановилась, чтобы наполнить из кофейного автомата картонный стаканчик. Она завтракала впопыхах и не добрала кофеина. К тому же этот теплый и ароматный напиток позволял не только снять напряжение, но и выглядеть более непринужденно, чем те, кто слишком близко к сердцу принимал подобные кадровые перестановки, видя в них опасность устоявшемуся положению дел.