Вивиан Неверсон - Влюбиться легко

Парковка была забита машинами всех мыслимых и немыслимых моделей и расцветок. Фредерика с трудом втиснула свой обшарпанный «опель» между двумя новехонькими пикапами. Она выключила зажигание и минуту посидела в тишине. В голове ее звучал неодобрительный голос матери:

– Этакие вертепы давно пора объявить вне закона. Сплошной грех, вот что это такое. Смертный грех.

Фредерика несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула, пытаясь успокоиться. Если развлечения и пабы – это грех, значит, ад уже и так битком набит. Для меня места, пожалуй, и не осталось, утешала себя девушка.

Она перебросила через плечо сумочку, выбралась из машины, заперла дверцу. И побрела по гравиевой дорожке к освещенному входу, пытаясь приноровиться к новой обуви. Поднялась по ступенькам, расправила плечи, предвкушая встречу с неведомым… Но ничто не подготовило ее к массированному удару по всем органам чувств сразу, что обрушился на Фредерику на пороге.

На залитой радужным светом сцене музыканты в традиционных ирландских костюмах, самозабвенно дергались в такт мелодии, очень отдаленно напоминающей национальные мотивы. Каждый аккорд, каждый взрыв ударных, каждая нота в голосе солиста оглушали.

Пиво. Вот что ей нужно.

Фредерика направилась к стойке, опасливо обходя столики, замусоренные пивными бутылками и окурками, где вовсю веселились ночные гуляки. Паб жил своей собственной жизнью: незримые волны распространялись от мужчин к женщинам и обратно, между танцующими ловко сновали официантки. Каждая молекула воздуха словно пропиталась сигаретным дымом. Растекшееся туманное марево придавало помещению завораживающий, нездешний вид. Фредерика невольно подумала о горькой участи пассивного курильщика, но тут же одернула себя: двадцать четыре года своей жизни она дышала чистым, неоскверненным воздухом, так что ничего страшного, если раз в жизни вдохнет малость канцерогенов.

Фредерика высмотрела свободный табурет и неловко вспрыгнула на него. За стойкой возвышался бармен – плечистый здоровяк с бицепсами толщиной с телеграфный столб. В ухе его поблескивала золотая серьга. Девушка откашлялась.

– Будьте добры, пиво.

– Какое именно?

Фредерика похолодела.

– В бутылке…

Бармен саркастически ухмыльнулся и скрылся за дверью. Девушка почувствовала себя непроходимой идиоткой. Однако секунду спустя здоровяк материализовался вновь и со стуком поставил перед ней запотевшую бутылку.

– Два фунта.

Девушка отсчитала две банкноты по одному фунту каждая и пододвинула бутылку к себе. Она казалась холоднее льда. Фредерика опасливо понюхала напиток, затем коснулась губами горлышка и осторожно отхлебнула. Ощущение было такое, точно пьешь горьковатый, чрезмерно газированный лимонад. Фредерика мужественно сглотнула и, ободренная этой маленькой победой, отлила еще, на этот раз чуть больше.

Ну что ж, не так все и плохо. Она все еще жива… Может быть, Господь взял выходной?

Потягивая пиво, Фредерика разглядывала зал. Никто не обращал на нее внимания. Впрочем, чему удивляться? Она из тех людей, что словечка лишний раз не вымолвят, что сливаются с обстановкой, что теряются на любом фоне. Так было, сколько она себя помнила, и девушка вовсе не ждала, что за один-единственный вечер все переменится.

При условии, что рано или поздно день перемен все-таки настанет.

Танцующие на площадке выделывали замысловатые фигуры, кружились и подпрыгивали, причем ноги их каким-то непостижимым образом возвращались точно в нужную точку. Затем с дюжину мужчин и женщин выстроились в ряд для группового танца, и каждый вроде бы отлично знал, как ступить так, чтобы не задеть тех, что рядом.

Повсюду звенел смех.

Очень скоро Фредерика расслабилась. И к тому времени, когда бутылка опустела, по всему телу девушки разлилось приятное тепло, а голова слегка кружилась. Она заказала еще бутылку, рассудив, что если от одной ей так хорошо, то от двух станет еще лучше.

Оркестр заиграл негромкую, задушевную мелодию. Танцоры прильнули друг к другу, заколыхались в едином ритме. Фредерике казалось, что весь мир разбился на пары, а она вот осталась лишней.

Подперев щеку ладонью, девушка с завистью наблюдала за счастливицами, которые знают, каково это – прижаться к мужчине, склонить голову на широкое плечо и задвигаться в такт музыке, позабыв обо всем на свете. Волной накатила тоска, да такая острая, что девушка испугалась, как бы не потерять сознание.

Фредерика вообще не знала мужских прикосновений. Она в жизни своей не бегала на свидания, не целовалась, не сплетничала с подругой о мальчиках. Ни один мужчина не глядел с любовью в ее глаза, не называл красивой. Разумеется, красавицей Фредерика и не была. Более того, считала, что в целом свете трудно сыскать такую дурнушку, как она. Надо, ох, надо с собой что-то сделать, раз уж судьба не наградила ее ни фигурой кинодивы, ни улыбкой из серии «Мисс Америка».

Может, главное – это уметь двигаться? Платиновая блондинка, виноградной лозой обвившаяся вокруг партнера на танцевальной площадке, по-видимому, именно так и считала. Все равно что стоя заниматься любовью – вот на что это похоже. Не то чтобы Фредерика хорошо разбиралась в подробностях, но тут уж и монахиня уразумела бы, что у красотки на уме.

И Фредерика ее не винила.

Если танцуешь с мужчиной настолько сексапильным, как этот, гормоны и впрямь грозят выйти из-под контроля. Партнер платиновой блондинки был высок, шести футов с небольшим, и двигался под музыку так естественно, словно только для этого на свет родился. Фредерика не сводила с него глаз, любуясь крепкими плечами, узкой талией, мускулистыми бедрами, обтянутыми потертыми джинсами. Густые темные волосы падали ему на плечи.

Вот блондинка высвободила руку и запустила пальцы в шелковистые пряди. Интересно, что при этом чувствуешь, гадала Фредерика. Интересно, каково это – танцевать, касаться друг друга, целоваться, наконец… При этой мысли девушка покраснела, но доселе неизведанная территория вдруг показалась еще более притягательной. И тут танцор обернулся… Да, он потрясающе хорош собой!

Фредерика недоуменно заморгала. Быть того не может!

Коннор О'Салливан!

С запозданием осознав, на кого пялилась последние полчаса, никак не меньше, Фредерика вспыхнула до корней волос. Сколько же лет прошло с тех пор, как она видела Кона в последний раз? Она только поступила в школу, а он уже учился в старшем классе, и все-таки Фредерика мечтала о нем денно и нощно, несмотря на то что хорошим девочкам грезить о хулиганах и сорвиголовах вроде бы не полагается. Впрочем, особого значения это не имело: парень вроде Коннора О'Салливана никогда бы не заинтересовался застенчивой, бесцветной маленькой скромницей. Да с нею бы сердечный приступ приключился, взгляни только Кон в ее сторону!