Дороти Шелдон - Убежденный холостях

Ариадна неопределенно пожала плечами.

– Не уверена. Могут и не захотеть. Да и вообще, не лучше ли нам не устраивать особых торжеств? Скромная церемония, только мы двое да пара свидетелей. – И сугубо деловым тоном, под которым таилось смущение, Ариадна добавила: – У меня нет подходящего для такого случая платья. Надеюсь, вы меня понимаете?..

– Вы, Ариадна, нравитесь мне в любом наряде. Вы всегда выглядите такой милой…

Говоря это, профессор наблюдал за ней, опасаясь чем-либо задеть ее самолюбие, этого он хотел меньше всего. Он чувствовал, что она откажется взять у него деньги прямо сейчас, но не мог не понимать, что свадебное платье у Ариадны должно быть непременно. В конце концов, у него две сестры, и обе выходили замуж со всей пышностью, ожидаемой от них окружающими. Почему его невеста должна выглядеть хуже? А пока он лишь спросил:

– Для вас так важно свадебное платье?

– Нет, если будем только мы и свидетели…

– Хорошо, как скажете.

За ужином они обсуждали предстоящую свадьбу с безличным интересом двух людей, разговаривающих о брачной церемонии между их общими знакомыми.

Свадьба должна была состояться сразу же, как только профессор сможет взять брачную лицензию.

– Я знаю, что день свадьбы обычно назначает невеста, но в нашем случае разрешите это сделать мне, с учетом условий моей работы, от которой я, увы, не свободен. С вашего позволения, Ариадна, я буду звонить вам каждый день и надеюсь видеться с вами так часто, как позволят обстоятельства.

– Хорошо, я буду каждый день ждать вашего звонка. И вот еще что. У вас ведь много друзей? А что, если я им не понравлюсь…

– Самое главное, что вы нравитесь мне. А когда мы поженимся, – сказал он с улыбкой, – мы пройдемся по магазинам, вы приобретете себе самое лучшее из одежды и сразите всех наповал. Среди моих друзей, Ариадна, вы будете пользоваться величайшим успехом.

Профессор заговорил о своих сестрах, затем – о работе; случайные фразы, высказывания, смысл которых она обдумает потом. Так они сидели возле пылающего камина, пили кофе из хрупких чашек тончайшего фарфора, и вдруг Ариадна осознала, что она, должно быть, сошла с ума. Господи, как могло случиться, что она собралась выйти замуж за человека, привыкшего к уединению, за человека, о котором почти ничего не знает? Еще не поздно, конечно, переменить решение, и она совершенно не сомневалась, что он воспримет ее отказ спокойно, ведь он же честно сказал, что не питает к ней пылких

– Надеюсь, я смогу вписаться в вашу жизнь, Джонатан.

– Не сомневаюсь. Вы наверняка сделаете ее более полной. Вам придется, видимо, обмениваться визитами с женами моих коллег, посещать довольно скучные собрания вместе со мной. Вас это не пугает? Может, вам и не захочется?

– Ну, если это входит в обязанности вашей жены, то почему бы и нет?

– У меня в Шотландии есть небольшой коттедж. Давайте заберем собак и на уик-энд отправимся туда. Вы любите бывать на природе?

– Очень! Там есть сад?

– И сад, и самый настоящий лес. Когда меня нет, из деревни приходит один очень добрый старик присматривать за домом и садом. А его дочь наводит в доме чистоту и готовит обеды, когда я наезжаю туда, хотя, мне кажется, со стряпней мы и сами бы справились.

– Звучит заманчиво. – Ариадна посмотрела на часы. – Думаю, мне пора. Мы прекрасно провели вечер. Я, наверное, и не засну сегодня.

Профессор отвез ее домой и не уехал, пока не убедился, что она вошла в дом. Перед этим, правда, не очень уверенно, Ариадна спросила, не зайдет ли он к ним, хотя судя по тому, что свет горел только в холле, она подумала, что отец и Мэрион уже легли спать. Что и неудивительно, дело шло к полуночи.

– Я зайду завтра вечером, ваш отец, надеюсь, будет дома.

Но, как выяснилось, ни отец, ни Мэрион спать не ложились.

– Своей новостью, моя девочка, ты просто выбила меня из колеи, – начал отец. – Этот профессор Мелвилл – кто он? Давно ли вы знакомы? Сможет ли он обеспечить тебе ту жизнь, к которой ты привыкла?

Ариадна села на край дивана. Отец опять говорил так высокопарно, как персонаж викторианского романа. Она ответила довольно спокойно:

– Нет, папа, я не хочу больше вести ту жизнь, к которой привыкла. У него очень солидный дом, и мне, надеюсь, не придется больше убирать грязь за чужими людьми. А познакомилась я с ним в Уикли. Он приезжал туда навещать своих племянников.

Это было не совсем так, но позволяло развеять некоторые страхи отца. Ей казалось, что он искренне опасается за ее судьбу.

– Ты хитришь, – раздраженно вмешалась в их разговор Мэрион. – Ты действовала за нашей спиной, видимо уже давно решив, что бросишь нас на произвол судьбы. Как мы со всем этим справимся, хотела бы я знать?

– Ну, в конце концов, вместо трех человек здесь будут жить двое, и если ты найдешь себе работу, ваш доход не слишком уменьшится. Кстати, у отца не такое уж маленькое жалованье. Даже работая неполный день, Мэрион, ты заработаешь не меньше, чем получала я, – хватит и на одежду и на все, чего тебе хочется; думаю, и с домашними хлопотами ты справишься не хуже меня, главное захотеть.

– А я вот так не думаю. И вообще, не надейся, что я приду на твою свадьбу. – Мэрион пришла в ярость. – Не думай, что ты здорово устроила свою судьбу, ты, которая даже не умеет прилично себя вести в обществе. Уверена, что дело, затеянное тайком от нас, не принесет тебе счастья!

– Я не счастья ищу, а спокойной жизни. К тому же у Джонатана не так уж много свободного времени.

Отец покачал головой.

– Хорошо, дочка, ты достаточно взрослая, чтобы жить своим умом. Надеюсь, что твое решение не окажется роковой ошибкой.

Ариадна встала.

– Неужели ни один из вас так и не пожелает мне счастья?

– Ты ждешь от нас каких-то добрых пожеланий? – гневно спросила Мэрион. – Ну уж нет! Вот посмотришь, еще приползешь сюда, когда он поймет, какую ошибку совершил.

– А что ты скажешь, отец?

Мистер Браун удрученно покачал головой.

– Естественно, я как отец надеюсь, что ты будешь счастлива, моя дорогая, но меня терзают сомнения. Ты человек не его круга. Боюсь, в обществе своих приятелей он будет стыдиться тебя…

Ариадна, привыкшая смотреть на вещи трезво, не могла в душе не согласиться с отцом, и с трудом заставила себя этой ночью заснуть. Она, как всегда, приготовила утром завтрак, попыталась поговорить с отцом о погоде и вполне обычным спокойным тоном пожелала доброго дня. Он едва отвечал ей, и это было ужасно неприятно. Очевидно, все эти дни, что она проведет дома, на его лице будет сохраняться это оскорбленное выражение. Каково же было ее удивление, когда, вернувшись после работы и войдя в кухню, где она готовила ужин, он тепло сказал:

– Ариадна, дочка, я, конечно же, приду на твое венчание. И я решил отпустить тебя с миром и моим благословением, раз уж ты все решила. – Он полез в карман и достал бумажник. – Тебе ведь понадобится платье и что там еще… – Положив на стол несколько крупных купюр, он добавил: – Вот все, чем я могу помочь тебе.