Джоан Домнинг - Счастье приходит в дождь

– Привет, ты там, малыш? Ты знаешь, что у тебя замечательная мама? Пришло время узнать, что и отец у тебя молодец. Это я прыгал вокруг тебя минуту назад, если ты заметил.

Мэрл играла его кудрями.

– Как тебе не стыдно? О чем ты говоришь с невинным младенцем?

Он рассмеялся и поцеловал ее.

– Уж такой я есть, слишком стар, чтобы меняться.

Она засмеялась.

– Когда-нибудь ему трудно будет рассказать другим детям, зачем его мать и отец закрывают дверь в спальню.

Он дотронулся кончиком пальца до ее носа.

– Может быть, но Мисс Мэри ему всегда сможет все объяснить.

– Мисс Мэри? – Мэрл повернулась к нему, закрыв глаза. Губами она нежно касалась волос на его груди. – Боюсь, что Мисс Мэри ждут большие неприятности. Я не смогу больше скрывать свое деликатное положение, и редакция журнала «Сестричка», возможно, уволит меня.

Шейн погладил ее по щеке.

– Не грусти, дорогая! Мать-одиночка – теперь это никого не смущает. Особенно здесь, в Сан-Франциско.

– Ты действительно думаешь, что меня не будут осуждать? – Она заглянула ему в глаза в надежде, что он знает что-то такое, чего она еще не понимает.

– Я знаю. Верь мне, – сказал он без сомнения в голосе. – Ты лучше побеспокоилась бы о том, в каком колледже будет учиться малыш. Обучение в Йеле не подойдет. В восемнадцать лет уезжать из дома – это не дело.

Она сердито посмотрела на него.

– Господи, Шейн! Йель! Мне кажется, первое, о чем ты подумал, когда узнал, что у меня будет ребенок, это о том, в какой привилегированный детский сад ты его отдашь!

– Если он будет ходить в привилегированный, то, когда вырастет, станет меня стесняться.

Она засмеялась.

– Было бы больше толка, если бы ты помог приготовить детскую для нее.

– Для нее, – повторил он, вздыхая. – Не думаю, что ему подойдет розовый. Лучше подстрахуемся, и все исполним в нейтральных пастельных тонах.

Некоторое время они лежали тихо. Потом Шейн легонько ее пощекотал.

– А готова ли ты к такому делу, дорогая: давай поженимся, с подписью и печатью! – Он улыбнулся. – Я бы тогда одним махом избавился от кучи проблем. Если бы мы, наконец, официально стали мужем и женой, ты бы сразу превратилась в добропорядочную женщину и репутация Мисс Мэри была бы спасена.

Сердце ее замерло в томлении и тревоге. Она с надеждой посмотрела ему в лицо. Мэрл хотелось за шуткой рассмотреть серьезные чувства.

– Мы немного староваты для поспешной свадьбы, – осторожно сказала она.

Он нежно погладил ее живот.

– Если не стары для причины, то и для свадьбы мы в самый раз.

Его тон разозлил Мэрл.

– Шейн, не надо шутить о таком серьезном деле, как брак. И не стоит жениться на мне только из-за того, что я в положении. Не ты ли говорил, что мать-одиночка – теперь вполне нормальное явление.

– Почему ты решила, что я шучу? – спросил он обиженно. – Мне кажется, здесь и время, и место обсуждать нашу свадьбу. Ты не можешь с этим не согласиться!

– Могу. Меня возмущает тон, которым ты это говоришь. – Она стиснула зубы и закрыла глаза. И почему им никак не удается говорить о своих чувствах, не сердясь и не обижаясь друг на друга?

– Шейн, я мечтаю о невозможном.

– Я выполню все твои желания, дорогая! – горячо обещал он. – О чем ты мечтаешь?

Она повернулась к нему лицом, положила руку ему на грудь.

– Мечтаю начать все сначала, – сказала она, волнуясь. – Я хочу, чтобы мы исправили все, что натворили прежде. Ты знаешь, что я имею в виду. Мы оба грешны.

– Да, я знаю. Но, дорогая, мы уже начали исправляться. У нас не было ни одной ссоры в течение месяца. Наша любовь сегодня доказала, что мы можем ладить.

– Я не заметила, что мы начали исправляться. К тому же прошел не месяц, а всего две недели.

– Две недели? Не может быть! – Он вскочил с постели.

– Может. – Она тоже поднялась и направилась в ванную.

– Хорошо, давай освежимся. – Он пошел за ней. – Так о чем мы спорили две недели назад?

– За день до анализа мы ссорились по поводу – делать мне аборт или нет. – Она вошла в ванную и хлопнула стеклянную дверь.

Шейн открыл дверь и вошел за ней. И сразу его высокая широкоплечая фигура заняла все пространство ванной комнаты.

– У тебя железная память!

– Это чтобы компенсировать твою удобную амнезию. – Она повернула кран и зажмурилась от брызнувшей холодной воды.

С криком Шейн выскочил из-под ледяного душа.

– Подожди, тест был больше трех недель назад. Все это время мы почти не расставались, и ни одной ссоры. Это твоя память признает?

Вода потеплела. Мэрл со вздохом ответила:

– Я признаю правду. – Шейн вернулся под душ. Шрамы на его правой ноге были живым напоминанием того, что большой отрезок его жизни от нее скрыт. – Мы провели большую работу по восстановлению нашей памяти, – сказала она с раздражением. – Угроза ссоры всегда существует, мы готовы вспыхнуть из-за пустяка, и нет ничего хорошего в том, что мы сдерживаемся усилием воли.

Он намочил волосы под душем, пригладил их. Сквозь струйки воды было видно, как помрачнело его лицо.

– Ты прямо мечтаешь о раздоре.

– Нет, просто я реалистка. – Она, все еще сердясь, намылила лицо, повела руками, глаза ее были закрыты – мыло попало ей в глаза. – Скорее пусти меня под душ. – Он взял ее за руку, поставил под воду, вытер ей глаза полотенцем. Она открыла их и сунула кусок мыла ему в руку. – Я вовсе не мечтаю о скандалах. За последние две недели мы раз десять были на грани перебранки.

– Назови хотя бы один случай, – попросил он, намыливая себе грудь мылом с лавандовым запахом.

Эти слова рассердили ее больше, чем она сама ожидала.

– Я не помню, но это не значит, что их не было. – Она заметила, что он подставил разгоряченное лицо под жесткие струйки душа. – А сегодняшняя ссора тебе не подходит для примера? Мы так кричим друг на друга!

Некоторое время он стоял без движения. Душ яростно хлестал по его телу.

– О Боже, а сейчас-то что? Все было так хорошо – ребенок, любовь. Ну, покричали друг на друга, что из этого?

– Я знаю, что. Подумай, Шейн. Нам грозит беда. – Она вышла из-под душа, обернула голову полотенцем, в еще одно завернулась сама.

Шейн помрачнел.

– Презираю себя за это, но должен согласиться с твоими доводами. Действительно, мы всегда на волосок от бури.

– Ты прав. Я тоже этого боюсь. Если мы ругаемся даже в период ухаживания, то что за баталии ждут нас, когда мы поженимся? Мы вступим в брак из-за нашего маленького ребенка, но какие травмы нанесет ему наша вечная война или, еще хуже, развод.

Шейн обнял ее. Они стояли, прижавшись друг к другу, утомленные ссорой. Шейн сказал с отчаянием:

– Я чувствую, что все время бьюсь головой о стену, кирпичную стену – вот что нас разделяет.

Она прижалась к его широкому плечу.