Ронда Томпсон - Приглашение в рай

Попробовать отсрочить неизбежное? Мысль казалась заманчивой, и не только в отношении Сьюзи.

– Это принесло бы больше вреда, чем пользы, – сказал наконец Джон. – Было бы гораздо труднее разлучить их потом.

Хейли поникла. Ее плечи опустились. Внезапно в голову пришла какая-то мысль, и Хейли резко выпрямилась.

– Как ты думаешь, руководство университета может отпустить Сьюзи? Оставить ее здесь навсегда?

Джон покачал головой. Его лицо было искажено болью.

– Сьюзи стоит львиную долю средств, отпускаемых на исследования. Интересы университета играют здесь решающую роль. Вряд ли кого-нибудь волнует мнение самой Сьюзи. Ее свобода потребует огромных денег. Подумай еще вот над чем. Сьюзи и Голиаф заслуживают большего. Твой остров – отличное место для того, чтобы животные, привыкшие жить в лабораторных условиях, адаптировались к жизни в джунглях. Но им было бы лучше всего в их естественной среде. В Африке.

У Хейли перехватило дыхание.

– Я не смогу этого сделать. Голиаф был со мной все эти годы. Я не могу отпустить его!

Джон остановился.

– Это было бы правильно, Хейли. Подумай. Я буду у себя в комнате, соберу вещи.

Хейли была слишком взволнована, чтобы сказать что-нибудь в ответ. Выпустить Голиафа на волю? Джунгли Африки таили опасности, с которыми ее питомец мог не справиться. Вдобавок ко всему Джон уезжает.

Она потеряла его. Он даже не сказал, что любит ее, не попросил разрешения остаться.

Хейли поднялась и подошла к зеркалу. Женщина, которая смотрела на нее, была красива. По крайней мере в глазах других людей. Сама Хейли считала, что ее губы слишком полные, а скулы слишком четко очерчены. Она не была совершенной красавицей, и, может быть, Джон действительно ценил в ней не ее внешность, а личность.

Конечно, она заплатит университету, сколько бы они ни потребовали, лишь бы освободить Сьюзи. Но сможет ли она отпустить свою гориллу на свободу? Мысленно она вновь перенеслась в детство, когда ей довелось увидеть, как величественно и грациозно двигаются животные на воле. Их жизнь полна опасностей, иногда даже жестокости, но это настоящая жизнь. Такой задумал ее Господь.

Джон вытащил свой чемодан из шкафа. К счастью, у него еще оставалась пара брюк, до которых Хейли не успела добраться со своими ножницами, и рубашка, рукава которой уцелели. Его мокасины были безнадежно испорчены, но он сможет надевать их дома. Его дом представлял собой крошечную квартирку в центре города, заполненную шумом машин и полицейских сирен. Он всегда был слишком занят своими исследованиями и преподавательской деятельностью, чтобы задуматься об этом. Сейчас ему хотелось освободиться от работы в лаборатории, от безжалостной университетской рутины. Выбраться из той ловушки, в которую он сам себя загнал.

«Ты никогда не говорил ей, что любишь ее, – прошептал ему внутренний голос. – А ей уже причиняли боль». Джон продолжал хмуро собирать немногие вещи, которые оставались в комнате. Одежда, брошенная им в палатке, не представляла никакой ценности.

Он поверхностно судит о вещах. И впервые узнал, что такое любовь. Это чувство не имеет ничего общего с рациональностью. Оно заставляет человека вести себя вопреки законам логики.

Вздрогнув от неожиданности, Джон обернулся и увидел Хейли, стоящую в дверях.

– Ты был прав. Голиаф заслуживает того, чтобы его отпустили. Я сделаю все возможное, чтобы добиться свободы для Сьюзи. Деньги не имеют значения.

– Что? – удивленно переспросил Джон. – Спасибо, Хейли. Спасибо от имени Сьюзи. – Его голос прозвучал растроганно.

Шагнув в комнату, Хейли произнесла:

– Раньше… я думала сердцем, а не головой. Моя первая реакция была эгоистической. На какое-то мгновение я забыла, что Голиаф не принадлежит мне. Если он действительно дорог мне, я должна его отпустить.

Джон оценил ее жертву.

– Возможно, ты права, – сказал он мягко. – Сьюзи и Голиаф не смогут полностью адаптироваться к естественной среде.

– И все-таки стоит попробовать. Я подумала об их малыше. Он должен вырасти свободным.

«Это было бы потрясающе, – подумал Джон. – Адаптация горилл могла бы стать великолепным научным экспериментом». Как бы ему хотелось осуществить этот проект вместе с Хейли. Они могли бы описать все происходящее. Возможно, добились бы успеха не только со Сьюзи и Голиафом, но и с многими другими животными. Но Джон не знал, как Хейли к этому отнесется. А она не предлагала ему принять участие в этой работе.

– Пришлешь мне фотографии, – тихо попросил профессор.

– Д-да, хорошо, – произнесла Хейли, запинаясь.

На мгновение ему показалось, что Хейли хочет еще что-то сказать. Он страстно желал этого, но девушка уже отвернулась.

– Мне связаться со своим пилотом? Он будет здесь меньше чем через час.

– Да. Спасибо. Это очень мило с твоей стороны.

«Ну скажи еще что-нибудь», – мысленно взмолился Джон, и она сказала:

– До свидания.

Профессор остался стоять с разинутым ртом. До свидания? Даже не «было приятно вместе провести время» или «надеюсь, увидимся». Не «как-нибудь пообедаем вместе». Просто «до свидания»? Ну нет, на это он не согласен. Джон никогда не считал себя склонным к конфликтам. Оказывается, он ошибался. Резко захлопнув крышку чемодана, профессор последовал за Хейли.

На лестнице ее не было видно. Должно быть, она съехала вниз по перилам. Сбежав по ступенькам на первый этаж, Джон увидел Сильвию с телефонной трубкой в руке.

– Повесьте трубку, – быстро скомандовал он и выскочил за дверь. Хейли не успела уйти далеко. – Подожди минутку, – окликнул ее профессор. Хейли нерешительно остановилась и обернулась. Несколько стремительных шагов, и Джон догнал ее. – До свидания? И это все?

Хейли почувствовала, что краснеет:

– Что еще можно сказать?

– А как же мы? – Голос Джона звучал взволнованно.

– А что мы?

– Прекрати.

– Что прекратить? – Хейли невинно распахнула глаза.

Джон нервно сжал кулаки.

– Хорошо, я тебе объясню. «До свидания» недостаточно. Мы слишком много пережили вместе. Мы разделили с тобой наши воспоминания, наши страхи, нашу дружбу, нашу зубную пасту, наконец, и мне нужно нечто большее, чем просто «до свидания». Ты действительно хочешь, чтобы я сел на самолет? Ты хочешь, чтобы я улетел?

– А ты сам этого хочешь? – спросила Хейли.

«Я с тобой окончательно сойду с ума», – подумал Джон и произнес:

– Я хочу, чтобы ты сказала мне, чего ты хочешь, Хейли.

Девушка глубоко вздохнула. Ее чувственные губы приоткрылись, и сердце Джона забилось чаще.

– Послушай, Джон, возможно, я немного старомодна, но, на мой взгляд, существуют некоторые традиции, которых стоит придерживаться. Я люблю тебя, но я хочу, чтобы инициатива принадлежала тебе. Ведь это ты мужчина и должен играть активную роль в подобных обстоятельствах.