Кэтти Уильямс - Секретарша-девственница

– Оставьте посуду, – скомандовал Бруно. – Давайте перейдем в гостиную и выпьем немного. Мне просто необходимо пропустить стаканчик.

Кэти посмотрела на почти законченную бутылку вина, выпитую им за обедом без участия Джозефа.

– Очень хороший напиток, – заметил Бруно, прочитав ее мысли.

– Ступайте в гостиную вдвоем, – ответила Кэти. Джозеф, вам лучше ограничиться соком.

– Конечно, – мрачно проворчал тот. – Хотя я не уверен в пользе сока для моей пищеварительной системы. Слишком много сока вредно, знаете ли.

Кэти порывисто подошла к старику, нежно поцеловала его в макушку.

– А я и не знала, что вы еще и доктор медицины.

– Она очаровательна, не правда ли? – Джозеф погладил ее руку. Слова его дышали теплотой. – Я ограничусь фруктовым соком при условии, что вы не улизнете наверх, не пожелав нам спокойной ночи.

Кэти улыбнулась и быстро отправилась на кухню – подальше от Бруно. Она потратила очень много времени, приводя в порядок стол, моя и вытирая тарелки и расставляя их по местам, даже не подумав воспользоваться посудомоечной машиной.

К возвращению в гостиную ей удалось убедить себя в двух важных вещах. Первое: Бруно толкнуло к ней не физическое притяжение, а простое любопытство. Второе: ее чувство к Бруно – обыкновенное старое как мир вожделение, и она совершенно потеряла голову, поскольку никогда ранее в своей жизни его не испытывала. Следовательно, нет никаких причин волноваться, если тело повело себя столь странным образом. Вожделение всегда можно контролировать!

Войдя в гостиную уверенным пружинистым шагом часа два спустя, Кэти застала там одного лишь Бруно. Джозефа простыл и след.

– Он устал. Я отвел его в спальню, – сказал Бруно.

– Почему вы не позвали меня?

– Я вполне в состоянии уложить в постель крестного, Кэти. Вы и так сегодня в роли мученицы, судя по времени, затраченному на мытье посуды.

– Я вовсе не мученица!

Кэти посмотрела на маленький столик, на котором красовалась полупустая бутылка виски, а длинное тело Бруно растянулось на диване чересчур расслабленно.

Кэти решила, что ему не хватает Изабел, не хватает гораздо сильнее, чем он может себе признаться. Бруно непрестанно теребил пальцами волосы; взъерошенный, он казался по-мальчишески уязвимым. Кэти почему-то захотелось погладить его по голове, стереть прочь хмурое выражение с его лица.

– Хорошо, хорошо, – согласился он. – Вы не мученица. Просто вы избегаете меня. Мм-да. Избегаете меня. Объяснение кроется в этом. – Потянувшись к столику за стаканом, Бруно осушил его, не сводя с нее глаз. – Но почему вы так себя ведете?

Прямо загадка, не согласны? Если только… – он медленно цедил слова и вдруг чувственно улыбнулся, – потому, что я прикоснулся к вам… в этом кроется причина, Кэти?

Девушка была близка к обмороку. Видимо, так чувствовали себя барышни викторианских времен: учащенное сердцебиение, подгибающиеся колени, холодная испарина.

– Подходите же и присаживайтесь рядом. Поговорим немного.

– Не считаю это удачной мыслью, – ответила она, – и потом, вам следует прекратить пить.

– Я не выпью больше ни глотка, если вы сядете со мной. – Заведя руки за голову, Бруно продолжал смотреть на нее.

Кэти сделала несколько робких шагов в его сторону. Чем ближе она подходила к дивану, тем сильнее ее тянуло вперед. Бруно чуть отодвинулся и похлопал ладонью по обивке.

– Присаживайтесь сюда. Здесь теплое уютное местечко.

Кэти осторожно села.

– Мне действительно очень жаль, что так получилось с Изабел, – начала она, чувствуя, как сердце тает от сострадания к Бруно, вынужденного заливать боль виски.

– Неужели? Вам она не нравилась.

– Я не утверждала, что она мне не нравилась.

Просто мы с ней совсем разные.

– Почему же вам жаль ее? Разве вы забыли об угрозах в мой адрес? В любом случае, как я уже говорил, меня не особенно огорчило бегство Изабел.

Да и вы должны испытывать облегчение.

– Я полагаю, – Кэти смотрела на Бруно, изумляясь длине его ресниц, – это всегда грустно, когда отношениям между людьми приходит конец. Правда, вам, наверное, не свойственны нормальные человеческие чувства, ведь у вас за плечами тысячи порванных связей с женщинами.

– Большое спасибо, – угрюмо отозвался Бруно. Ваше главное очарование, Кэти, кроется в способности говорить правду, только правду и ничего, кроме правды. Мужчина, у которого за плечами тысячи историй, должен считать себя удачливым, кем-то вроде первопроходца, водрузившего флаг на полюсе, не находите?

– Мне жаль.

– Да? Жаль? – Усталые темные глаза как бы нехотя рассматривали ее лицо, и Кэти беспомощно кивнула. Бруно лениво улыбнулся. – О чем вы сожалеете?

– О случившемся и о сказанном… слишком резко… – Почему ее охватывает непонятное возбуждение при взгляде на Бруно? Странный блеск его глаз, наверное, связан с опьянением. У Кэти не было богатого опыта общения с людьми, находившимися под действием алкоголя. Родители иногда открывали бутылку вина по случаю прихода гостей и, конечно, на Рождество, но виски никак не вписывалось в спокойную, размеренную жизнь Кэти.

– Вы прощены. – Бруно приглушенно рассмеялся, протянул руку и погладил запястье девушки.

С нежным прикосновением его пальцев Кэти передался мощный импульс сексуальной энергии, и она с чувством вины осознала, что ждала этого прикосновения. Нет, не ждала, а жаждала. Вожделение вновь завладело ею. Губы девушки приоткрылись в легком, беспомощном вздохе, и все тело внезапно обмякло.

– Мне пора идти, – услышала она свой собственный слабый лепет.

Бруно сел ближе, и их тела соприкоснулись.

– Идти? – прошептал Бруно ей на ухо. – Это не входит в мои планы. Я собирался возобновить так некстати прерванное…

– Возобновить прерванное? – Сердце Кэти бешено заколотилось в груди, когда до нее дошел смысл фразы.

– Зачем вы опять натянули это бесформенное платье? – насмешливо проворчал он. – Уже слишком поздно прятать тело. – Как бы в подтверждение своих слов Бруно обнял девушку за талию, скользнув рукой по спине вверх. Пальцы легли на шею, притягивая Кэти ближе.

Она практически упала на мужчину, ощутив твердость его мускулистого торса. Замечание о бесформенном платье было сущей правдой. Кэти специально надела его как защиту от его любопытного взгляда.

– Я не… Бруно, нет… поверьте…

– Замолчи. Поцелуй меня. «Поцелуй меня, Кэйт», – напел он слова известной мелодии. Девушка улыбнулась.

Глядя на нее, Бруно осознал, до чего же ему не хватало мягкого чуда ее губ; не хватало долгие месяцы, с тех пор как он впервые случайно увидел Кэти. Губы девушки были нежными, пухлыми, какими-то трогательными. Он притянул ее ближе и испустил стон наслаждения, когда медленное, вежливое давление его рта вынудило губы Кэти раскрыться ему навстречу. Девушка ответила на поцелуй, безоговорочно сдаваясь. Изогнувшись, она плотно прильнула к мужскому телу. Потом отодвинулась на секунду и, потупившись, произнесла: