Ронда Грей - Любовная атака

Словно в тумане она увидела, как мирно дремавший на пороге рыжий пес поднял голову и вопросительно тявкнул. Джек на ходу цыкнул на собаку.

Словно сквозь туман Лайза увидела, как ее несут по длинному коридору в огромную спальню и бережно кладут на мягкую кровать. На своих плечах, груди, бедрах она ощущала прикосновение сильных рук Джека, обжигавших, дарящих истому. Лайза притянула к себе голову мужчины, все ее существо жаждало его поцелуев, его любви.

Ее пальцы запутались в его густых волосах. Она изнемогала, моля лишь об одном:

– Люби меня!..

Неужели это ее голос? Он отдавался в ушах, но девушка едва его слышала. Единственное, что она ощущала реально, – это волшебные прикосновения губ Джека, страстные поцелуи, от которых ее бросало то в жар, то в холод.

– Люби меня!

Да, это действительно был ее голос, трепетный, как рой бабочек, плясавший внизу ее живота, посылая по всему телу волны наслаждения.

А потом на нее обрушилась лавина ледяной воды и погасила пламя, оставив лишь тлеющие угольки.

– Что общего у этого с любовью? – неожиданно прошептал ей в ухо Джек.

И волшебство исчезло.

Исчезло все, осталось лишь мучительное прикосновение ласкающих пальцев, ненасытный жар мужского тела, прижатого к ее телу.

Лайза хотела ответить, но его губы остановили ее, преградив путь словам страстью, которую он умел вызвать в ней и перед которой она не могла устоять. И все же Лайза поняла, что он просто воспользовался моментом.

– Прекрати! – Слово едва слышно прорвалось сквозь мучительную сладость его поцелуев. И все же он на мгновение замер, и Лайза сумела повторить это слово уже громче.

И снова поцелуй накрыл ее рот – властный, настойчивый. Руки Джека продолжали скользить по ее телу, исследуя каждый дюйм, обдавая ее кожу таким чувственным жаром, что Лайза не смогла сдержать стона восторга.

– Пожалуйста, – выдохнула она, зная, что борется сейчас не только с Джеком Харрисом, но и с собственным предательским телом, так отзывавшимся на его ласки, что, казалось, Лайза никогда больше не сможет обрести контроль над собой.

– Молчи, молчи…

– Пожалуйста, прекрати, – взмолилась Лайза, хотя настаивал на этом лишь ее разум – тело горело огнем, жаждало большего. И Джек знал об этом.

– Тебе не нравятся мои ласки? – спросил он. – Эти? Или эти? Или вот эти? – И снова его пальцы, эти дьявольские чувственные пальцы находили ответы, опровергавшие протесты Лайзы, размягчая ее волю. Он легким движением погладил ее между бедер, вызвав новую волну пламени.

О таком Лайза могла только мечтать, но сейчас все ее существо восстало – ядовитое замечание Харриса о любви сделало свое дело. В более спокойную минуту Лайза сама первая признала бы честно, что не знает толком, что такое любовь. Но то, что происходило сейчас, определенно любовью не было!

– А так тебе нравится? – прошептал ей в ухо искушающий голос, и его руки продолжали изучать ее тело.

Лайза была не в силах ответить, да и не успела – рот Джека снова прижался к ее губам, требуя ответного поцелуя. Затем они скользнули вниз, лаская шею, грудь, и снова вернулись к ее губам.

И она прижалась к мужчине: разум протестовал, но тело подчинялось собственным законам, и ее пальцы наслаждались прикосновениями к его мускулам, гладкой коже. Лайза радовалась вкусу его губ, даже борясь с собой, пытаясь сопротивляться обжигающим ласкам… Руки Лайзы сомкнулись вокруг шеи Джека, но тут вдруг он поднял ее с кровати и куда-то понес.

Его губы по-прежнему были прижаты к губам Лайзы. Она напряглась в попытке вырваться, хотя на самом деле ей этого не хотелось.

– Какая жалость, – пробормотал Харрис в шею Лайзы. А может, ей это показалось: слова прозвучали нечетко. Лайза изогнулась, пытаясь увидеть его лицо, расслышать получше, но было уже поздно – он отпустил ее, да как!

Вода в ванне еще не совсем остыла, но для разгоряченной кожи Лайзы показалась просто ледяной. Харрис бросил ее в ванну так, что она упала точно в середину и тотчас же погрузилась с головой.

От неожиданности Лайза сделала глубокий судорожный вдох, наглоталась воды и вынырнула в полнейшей ярости. Она ожидала, что Харрис будет смеяться, однако он стоял в дверях, величественно скрестив руки на груди – прямо-таки монумент. И голос его звучал так же каменно.

– Это должно немного остудить тебя, – заявил он. – Полагаю, ты считаешь, что я должен принести извинения, но будь я проклят, если стану это делать. Не люблю, когда мне портят удовольствие, мисс Нортон, и мне совсем не нравятся твои попытки мною манипулировать и детские игры в роковых женщин. Со мной и раньше пытались это проделывать, причем особы весьма искушенные, а ты, должен заметить, им и в подметки не годишься.

Лайза застонала, но не от смущения, а от негодования. А взгляд Харриса оставался холодным и враждебным.

– Я профессионал, мастер своего дела, – продолжал он, и это была не похвальба – простая констатация факта. – И считал тебя тоже взрослой девочкой, иначе не стал бы устраивать эти сеансы. В моем представлении дело и развлечение как-то не очень совмещаются, и, судя по тому, что мне приходилось о тебе слышать, я думал, что ты того же мнения. Очевидно, я ошибался…

Лайза хотела было возразить, но Харрис остановил ее жестом руки.

– Ты красивая женщина, и заниматься с тобой любовью было бы для меня огромным удовольствием – в подходящее время, в соответствующем месте и при наличии обоюдного желания. Но только когда мы покончим с работой. Личные отношения – это прекрасно, но всему свое время. – И он улыбнулся, хотя улыбка была больше похожа на оскал. – И на будущее: я человек старомодный и предпочитаю, чтобы инициатива исходила с моей стороны, если ты не против. И достаточно опытный, чтобы понять, когда женщина пытается испробовать на мне свои чары, чтобы чего-то добиться.

Лайза снова сделала попытку прервать его, но Харрис небрежно махнул рукой. Она была так потрясена обвинениями, что даже перестала ощущать температуру воды, и сейчас под его презрительным взглядом вся сжалась и погрузилась в ванну по самое горло.

Какая глупость, думала Лайза, сидеть в холодной ванне и слушать, как этот наглец запугивает и отчитывает ее, и это после того, как они были на волосок от того, чтобы заняться любовью! Хотя нет, какая уж тут любовь. Для Джека Харриса здесь любовью и не пахло, и, если бы мы закончили то, что начали, это был бы секс. Да, только секс…

Любви-то нет, зато проповедь продолжается.

– Так что, если мы собираемся завершить свой проект – а я полагаю, что тебе этого очень хочется, – произнес он все с той же усмешкой, – мы будем работать без всяких дурацких игр и уловок. Надеюсь, это ясно? А теперь я собираюсь прогуляться с собакой, хорошая пробежка ей не помешает. Это должно дать тебе время привести себя в порядок и одеться. Когда мы вернемся, потрясающее жаркое в горшочке нам на обед должно быть уже готово. Надеюсь, что к нашему возвращению ты уже придешь в себя и отдашь блюду должное – честное слово, оно того заслуживает!