Пэнси Вейн - Только ты и я

Он спал неглубоко и беспокойно, и несколько раз что-то пробормотал во сне. Она подумала с щемящей нежностью, что, должно быть, ему снится война, и осторожно провела ладонью по его щеке. На его голени темнел длинный неровный шрам. Он в полусне прикоснулся губами к ее ладони и открыл глаза.

Мишель улыбнулась ему, и он улыбнулся в ответ, но тут же в его глазах промелькнула тревога. Он долгим взглядом посмотрел на нее, и по ее коже пробежали легкие мурашки.

– Мишель… ты не сказала… я не знал, что ты невинна.

Она тихо засмеялась и положила голову ему на плечо.

– У меня ничего не было с Винсом, если ты об этом. Я, видишь ли, всегда была «хорошей девочкой», и ему, наверное, это надоело.

Она только играла в легкомыслие, она искала развлечений, а не эротических приключений. А теперь она решила попробовать роль плохой девчонки? Эта мысль заставила его нежно усмехнуться и тут же утонула в ощущении блаженства, когда она уткнулась лицом ему в шею и ущипнула губами за мочку уха.

Он продолжал молчать, и она подняла голову и посмотрела на него глазами, в которых читалась тревога.

– Неужели тебе не все равно? По-твоему, это не современно?

Какая глупышка!

– Это потрясающе. Но я не испугал тебя? Не сделал больно?

Мишель вздохнула.

– Я даже не представляла, что это может быть так чудесно.

– Я тоже. Только боюсь, что ты будешь жалеть…

– Никогда! – Она вскинула голову, поднялась на локте и посмотрела на него горящими глазами. – Не смей так думать! Я сейчас очень счастлива. И мне от тебя ничего, ничего не надо, я просто очень, очень счастлива.

– Не надо? Но, видишь ли, мне от тебя, наверное, кое-что надо… – Он осторожно привлек ее к себе и поцеловал так нежно, что она чуть снова не заплакала. В этом поцелуе не было страсти, он словно давал ей какой-то обет. – Я бы хотел просыпаться вместе каждое утро, – произнес он глухо, накручивая локон ее волос себе на палец. – Считай, что это официальное предложение. Будь моей женой.

Она молча посмотрела на него, и в ее взгляде он, как ни старался, не мог прочитать ровным счетом ничего. Потом вдруг ее плечи затряслись, и она начала тихо смеяться, а на глазах ее выступили слезы.

– Я, по-твоему, сказал что-то очень смешное?

– Не обращай внимания… это просто нервное. – Она вытерла слезы. – Руди, ты меня совсем не знаешь. Мы знакомы всего три дня.

– Мне кажется, что десять лет.

– Мне вообще-то тоже. Но жениться…

– Это не современно?

– Ну да. Нам сейчас хорошо, очень хорошо, – повторила она с тихим вздохом. – Но, во-первых, ты меня не знаешь, вдруг я окажусь жуткой стервой… или занудой, и вообще это ты сейчас говоришь, а неизвестно, что ты скажешь немного погодя. Подумаешь – ну я и дурак, ляпнул такое! Я очень банальная?

– Нет, ты просто боишься. Все боятся поверить в любовь с первого взгляда.

– Ого? Кажется, ты сказал «любовь»? – Она пристально взглянула на него. – А ты сам не боишься говорить это? А вдруг я поймаю тебя на слове?

– Поймай. Я говорю совершенно серьезно.

– А может, ты думаешь, что я богатая наследница? – спросила она, лукаво улыбаясь. – Думаю, родители выделят мне тысячу-другую фунтов, но не больше.

– Жуткое разочарование, – вздохнул он. – Ну что же – попробую заработать сам. Какой смысл искать другую кандидатуру? Если ты даже и зануда, но меня ты вполне устраиваешь.

– В постели?

– Еще до постели я сказал себе: «С этой девчонкой никогда не будет скучно, и жизнь с ней станет сплошным приключением».

– А я, когда тебя увидела, подумала, что ты загадочный, романтичный и смелый. Если бы на моем месте была другая девчонка, ты помог бы ей убежать от полиции?

– Помог бы и отвел домой к папочке и мамочке. А ты мне так и не ответила…

– Мы валяем дурака, а уже пора вставать! – Она потянулась к будильнику, который конечно же не завела вечером. – Тебе надо на работу, а мне – в колледж. Какое свинство, что сегодня не суббота!

– Ты мне не ответила, Мишель.

– Руди, милый, неужели мне надо ответить прямо сейчас? Ну конечно же, я сказала бы тебе – да, да, да, но… надо же нам немного проверить себя, ты так не считаешь? Вот ты пойдешь на встречу с Беллой… – Она накинула на себя короткий атласный халатик. – Что, если твои прежние чувства к тебе вернутся, что, если ты поймешь, что она – твоя настоящая любовь?

– А ты поймешь, что все-таки стоит вернуться к Винсу. Он так сказочно красив – сущий ангел. Куда красивее меня!

– Уж куда тебе! – Она стремительно повернулась к нему и обняла его за шею. – Ты – мой принц, ты потрясающий, неповторимый, ты мой, и я согласна выйти за тебя. Ты рад? Тебе не кажется, что мы сошли с ума и при свете дня будем удивляться сами себе? Давай дождемся хотя бы вечера…

– Я скажу то же самое и вечером.

– Я хочу, чтобы ты встретился с Беллой. Ведь ты любил ее! Ты из-за нее решился на такое!

– Нет. Тебе не нужно ревновать. Дело не в Белле… конечно, в Белле тоже, но я ушел на войну потому, что решил проверить себя. Знаешь, я все думал – что вот жизнь лежит передо мной, как на тарелке, все заранее известно – диплом юриста, работа в конторе, может быть, адвокатура, все предсказуемо до тошноты. Однажды меня все это стало тяготить. То, что тогда сказала мне ее мать, стало лишь предлогом.

Она встала и, обхватив себя руками за плечи, отошла к голубевшему окну и подняла жалюзи.

– А может быть, ты считаешь своим долгом жениться на мне, потому что я была девственницей?

– Нет, не поэтому! Тебе смешно слушать, как я говорю о браке? Наверное, это может быть смешно на третий день знакомства. Но мне нет. Я говорю то, что думаю… то, что чувствую, Мишель. И ты тоже просто скажи мне то, что чувствуешь сейчас, вот все, что я прошу.

– Я? Чувствую? – Она нахмурилась, словно придирчиво вслушиваясь в себя. – Да все то же. Я счастлива, в самом деле счастлива, – сказала она и, медленно наклонившись к нему, ласково провела пальцами по его плечам, по груди.

Он перехватил ее руку и прижал к губам. Потом поцеловал ладонь и запястье, потом выше, еще выше… Еще несколько секунд – и они не покинут кровать сегодня! Мишель едва не поддалась этому искушению. Когда его губы защекотали ей завиток волос возле уха, она со страдальческим стоном отодвинулась от него. У него глаза были совсем темными, их взгляд гипнотизировал, затягивал, и если еще чуть-чуть дольше посмотреть в них, то все на свете потеряет свой смысл, кроме него одного.

Чтобы рассеять чары, Мишель загородилась подушкой. Он разочарованно зарычал и потянулся к ней, тогда она начала щекотать его, да так, что он скоро уже смеялся и просил пощады. Повозившись еще немного, они сели на кровати.

– Я правда счастлива, – сказала Мишель уже, наверное, в десятый раз, переводя дыхание. – Но ты пойми – мы так мало знаем друг друга и мало знаем самих себя! Вдруг тебе захочется снова острых ощущений, а я буду тебя сковывать? Прости, что я говорю все это, но, наверное, женщины так устроены – им нужна надежность. Гарантии. Ведь им предстоит вить гнездо.