Джейн Арбор - Море цвета крыла зимородка

– Ну… из-за того, что он убедил Сильвию и меня в искренности своих намерений и в том, что претворению их в жизнь мешает лишь отсутствие средств. И еще потому, что слишком люблю Блайса, чтобы желать видеть и впредь, как он попусту тратит время и бьет баклуши.

– Возможно, вы думаете, что он собирается жениться? Вернее, хотел бы, да его нынешний статус вряд ли позволяет это?

– Ну, ведь он же не собирается. Или собирается?

– Нет! Но если это вас беспокоит, то следует самой ответить на вопрос: кто виноват? В любой момент, как только он сочтет возможным обратиться в офис моего агента, ему начнут хорошо платить за любую работу в имении, если он докажет, что в состоянии с ней справиться.

Роза покачала головой:

– Квадратные колышки никогда не подойдут для круглых дырок. По-моему, Блайс как раз один из таких колышков.

– Он убедил себя и вас, что не подходит ни для одной круглой дырки, и гордится этим. В любом случае мое предложение остается в силе. Он может выбрать собственную нишу, а когда всерьез задумает жениться, тогда тем более.

– Я бы на вашем месте не была столь уверена. Особенно если это касается Блайса. Он слишком хорошо знает, в какой сфере лучше всего проявятся его таланты.

– Тогда я буду вынужден обеспечить, чтобы выбранная им девушка смотрела на вещи моими глазами, вот и все.

Такая холодная уверенность с его стороны показалась Розе верхом самонадеянности.

– Вряд ли такое возможно, – возразила она, – если вы позволите Блайсу самому выбрать девушку. Впрочем, вы так управляете людьми и манипулируете ими с помощью стольких нитей, что я ничуть не удивлюсь, если провозгласите право самому подобрать Блайсу жену!

Во взгляде Сент-Ги можно было прочесть легкую насмешку.

– А мне незачем провозглашать такое право. Оно у меня есть.

– Не могу поверить!

– Да, есть! По материнской линии Блайс – один из потомков Сент-Ги, и, согласно хартии, датированной глубокой древностью, каждый ныне здравствующий глава рода имеет право вето на любую предполагаемую женитьбу или замужество члена семьи. И хотя это право не в ходу вот уже целые столетия, оно не утратило своей силы из-за срока давности.

Роза уставилась на него во все глаза:

– Вы имеете в виду… вполне серьезно… что можете запретить Блайсу жениться, без вашего согласия?

– Теоретически – да, хотя в силу давнего неписаного правила для этого должна быть веская причина. – Говоря это, он был уже на ногах, протягивая Розе руку, чтобы помочь подняться и забрать Сумку с вещами.

Она поспешно отряхнула песок, с рубашки и шорт.

– Веской причины… какой? – Роза не удержалась, чтобы не уточнить.

Сент-Ги взмахнул ее пляжной сумкой.

– В зависимости от обстоятельств. Например, скажем, я возжелал его предполагаемую невесту… чем не причина? – поддразнил он.

Но Розе было не до шуток. Ее хватило лишь на колкость.

– Вряд ли такое возможно. Вы и Блайс никогда не влюбитесь в одну и ту же женщину.

– Влюбиться – нет! Но скольким из нас доводилось, помимо всего прочего, жениться в пику своим ближним, – философски заметил он и зашагал вверх по пляжу.

Хотя обратный путь на машине занял совсем немного времени, Роза все же вернулась домой позже, чем предполагала. Так как площадь по-прежнему была закрыта для движения транспорта, она и не ожидала найти мотоцикл Блайса припаркованным у магазина. Но, взбежав по лестнице, обнаружила квартиру темной из-за закрытых ставней, а свою записку Сильвии там же, где ее оставила.

Роза была разочарована. Уже наступили сумерки, натянутые под платанами ярмарочные фонари ярко горели; люди собирались группами, кто-то наигрывал на гитаре простую, ностальгическую мелодию. Вечер, судя по всему, обещал быть веселым, но она ощутила себя страшно одинокой.

К тому времени, когда Роза приняла ванну, переоделась и накрыла стол для холодного ужина, к ней вернулось чувство обиды. Невежливо со стороны Блайса и Сильвии так допоздна задерживаться! Даже если бы у нее было с кем выйти на улицу, Роза все равно не решилась бы оставить квартиру, чтобы присоединиться к начинающемуся веселью. Блайс мог хотя бы позвонить, чтобы объяснить причину задержки. Но по мере того как время шло, тревога за Сильвию постепенно вытеснила в душе Розы чувство обиды.

Она уселась у окна, разглядывая пестрый людской калейдоскоп внизу и завидуя чисто французской черте характера – готовности от души веселиться всем вместе на свежем воздухе. Ей самой хотелось принять участие в празднестве, чтобы почувствовать вкус первого в жизни карнавала под звездами средиземноморского неба. Своего первого… и последнего в Мориньи. На следующий год в день bravade Розы здесь уже не будет!..

Она не видела, как Сент-Ги пересекал площадь. Но, услышав стук во входную дверь, ринулась открывать. «Сильвия, должно быть, забыла ключ», – подумала Роза.

– Ох!..

Удивление и отчаяние, видимо, явственно обозначились на ее лице, потому что Сент-Ги поспешно спросил:

– Ну, в чем еще дело? Что стряслось?

– Ничего. Просто я все еще жду Блайса и Сильвию. Пожалуйста, входите!

– Они еще не вернулись? Однако вы лишаете себя возможности насладиться праздничным вечером, пока ожидаете их.

– Я не хотела бы покидать квартиру – вдруг они позвонят по телефону, чтобы сообщить, когда вернутся.

– Какая чушь! Вы ни в коем случае не должны хандрить здесь в одиночестве. Я только и жду, когда вы и Сильвия присоединитесь к моей компании. На данный момент мы сидим за кофе и прочими напитками с мэром на балконе «Hotel de ville». Но позже, если пожелаете, я покажу вам Мориньи en fête, так сказать, изнутри.

Роза покачала головой:

– Но я должна оставаться здесь, понимаете?

– Все, чего они заслуживают, – это записки с сообщением, где вас можно найти. Разобраться же с телефоном – проще простого. Где ваш аппарат?

Через несколько минут он организовал, чтобы все звонки по номеру сестер поступали в городскую ратушу, и отвел туда Розу сквозь уличные толпы. Балкон, нависающий над двором и выходящий на площадь, был уставлен столиками. Сент-Ги усадил девушку за один из них вместе с мэром и его дамой: Флор, Клод Одет и еще одна пара занимали другой столик.

Люди на площади уже начали танцевать. Уличные пляски, коленца твиста, сопровождаемые громогласным пением, соперничали с музыкой, которая надрывалась изо всех сил. Шум стоял оглушительный, разговор заменял язык жестов. Время от времени, словно не желая допустить, чтобы хотя бы часть зарядов осталась неизрасходованной и была возвращена на склад, по всему городку грохотали выстрелы из мушкетов и аркебуз.

Вскоре мэр встал и торжественно, словно предлагая открыть королевский бал, пригласил Розу на танец. Сент-Ги последовал его примеру, пригласив супругу мэра, они спустились вниз и пустились в пляс под единственную различимую музыку – топот множества ног.