Ли Уилкинсон - Семейные ценности

Из слов Хелен следовало, что она действительно очень хорошо знала Ричарда, она знала о его непревзойденной способности убеждать. По холодности тона Хелен можно было понять: она сама не раз становилась его жертвой, поддавалась на уговоры, отчего и страдала.

Проговорив с Хелен всего несколько минут, Тина поняла: эта женщина ей скорее симпатична, чем неприятна, поэтому ее предостережения звучали куда убедительнее, чем романтические уверения Ричарда. Возможно, это потому, что слова Хелен более прозаичны и правдоподобны, решила Тина, или потому, что произносились они с такой неотразимой уверенностью…

– Прости, я опять заставил себя ждать, – извинился Ричард, возвратившись. – А почему ты снова упаковала обновки? Неужели я мог ошибиться с размером?

– Нет, Ричард, с размером ты все идеально подгадал, платье сидит как влитое, – успокоила его Тина.

– Но тебе оно не понравилось, так? – продолжал допытываться он.

– Платье великолепно, я же уже говорила, – ответила девушка.

– Значит, случилось что-то, о чем я не имею ни малейшего представления, но, уверен, ты мне сейчас же все расскажешь.

Тина вымученно улыбнулась.

– Опять какие-то сомнения?

– Нет никаких сомнений, дорогой, – возразила она.

– Уверена?

– Как никогда.

Ее фиалковые глаза были спокойны. Она обошла вокруг Ричарда и шепнула ему на ухо:

– Хочу принять душ и переодеться, а после мы снова будем вместе.

Ужин в тот вечер показался Тине испытанием не из легких. Она старалась поддерживать непринужденную беседу, но снова и снова ловила себя на мысли о Хелен и ее предупреждении. Когда с ужином было покончено и они с Ричардом ожидали кофе, Ричард спросил:

– На что ты планируешь потратить оставшиеся вечерние часы?

– Завтра нам предстоит довольно тяжелый день, мне кажется, не помешало бы выспаться.

– Стоящая мысль. Я бы мог рассказать тебе сказку на ночь. Что скажешь?

Тина отрицательно покачала головой.

– Я так и думал! – гневно произнес Ричард. – Это все из-за Хелен, я прав? Она сознательно наговорила тебе всю эту чушь, чтобы подогреть твои сомнения.

– Просто я очень устала, Ричард, – возразила девушка.

– Никогда мне не лги!

– Но я не лгу, я правда очень устала. Не понимаю, что в этом удивительного? Прости, я знаю, я огорчаю тебя, Ричард, но у меня даже голова побаливает.

– Давай договоримся на будущее, Валентина: если тебе неприятна моя настойчивость, скажи об этом прямо, не сваливай все на мифическую головную боль.

– А что мне следует говорить, если у меня действительно болит голова, чтобы ты снова не заподозрил меня во лжи? – возмущенно спросила Тина.

– Сейчас у тебя болит голова? – переспросил он.

– Именно так я и сказала.

– Отлично, не смею тебя более задерживать. Отправляйся отдыхать, спокойной ночи.

– Сегодня ночью я буду спать одна.

– Я это уже понял.

– Спокойной ночи.

– Да, да.

Тина двинулась вверх по лестнице, но Ричард нагнал ее, за руку притянул к себе и обнял. Он сильно прижал девушку к себе, их лица находились всего в дюйме друг от друга. Ричард пристально вглядывался в ее глаза, его лицо казалось ледяной маской. Такое ощущение, будто он хочет прочитать мои мысли, воцариться в моем сознании, подумала Тина. Внезапно Ричард резко разжал свои объятия, еще раз пожелал ей хороших снов и ушел.

Этого было достаточно, чтобы Тина лишилась сна. Она чувствовала и усталость, и томление, и тревогу, и желание. Девушка окончательно запуталась в своих мыслях и ощущениях.

Больше не в силах терпеть, Тина поднялась с постели и отправилась в спальню Ричарда. Она беззвучно открыла дверь и скользнула внутрь. В неверном лунном свете девушка разглядела Ричарда, лежащего на спине, с закинутыми за голову руками.

Ричард не спал, но на приход Тины он никак не отреагировал. Она легла рядом с ним под одеяло. Ричард был обнаженный, Тина тоже сняла сорочку. Она обвила его ноги своими ногами, положила подбородок на его плечо и заглянула в глаза, затем провела ладонью по его груди и животу.

– Будь осторожна, в противном случае тебе придется иметь дело с неприятными последствиями своих необдуманных поступков, – проговорил он.

– С неприятными последствиями? – удивилась Тина.

– Да, именно так.

– Я не понимаю тебя, Ричард.

– Я говорю о твоей больной голове, что же тут непонятного? – Он сжал Тинины запястья и, перевернув ее на спину, придавил ее тело своим. – Она все еще болит?

– Немного.

– Тогда что ты тут делаешь? – спросил Ричард.

– Теперь болит значительно меньше, – ответила Тина.

– Надо же, какие чудеса! – усмехнулся он. – Но шла бы ты к себе, красавица.

– Ты меня выгоняешь?

– Мне не нравится, когда меня дразнят. Я никому не позволяю играть с собой.

– Я и не думала с тобой играть, – принялась оправдываться девушка. – Я просто решила, что ночь перед свадьбой лучше провести в разных спальнях.

– Вот и иди к себе.

– Но я передумала, любимый, ты мне нужен.

– Неужели?

– Это правда.

– Ну, раз так, коли тебе неймется… Сделаю тебе маленькое дружеское одолжение, – проскрежетал Ричард и до боли сжал ее сведенные над головой запястья.

– Ричард, мне больно, – испуганно вскричала Тина.

– Как я и хотел, – спокойным тоном пояснил он.

Они занимались любовью яростно и сразу после уснули. Тинин сон был глубоким и безмятежным.

Когда Тина пробудилась, было совсем рано, но Ричард, видимо, встал еще раньше, – в комнате его не оказалось. Тина взбила подушки и села, откинувшись на них. Она задумалась.

Тина досконально помнила прошлую ночь. В их акте любви была скорее злость, дикая ярость, нежели нежность, Ричард скорее наказывал ее, чем любил…

А ведь мне предстоит выйти за него замуж не позднее полудня. Каким же станет день, которому надлежит быть самым счастливым в жизни женщины? И как изменится моя судьба после бракосочетания?

В сознании Тины эхом отозвались слова Хелен – оскорбленной, оставленной, но все еще на что-то надеющейся. А если ее надежды не беспочвенны, а предостережения не безосновательны?

И даже если отринуть вчерашний разговор с Хелен, так ли я сама уверена в своем решении? Не являются ли ее слова всего лишь подтверждением моим собственным страхам? Впрочем, страх, по-моему, вполне обоснован, все произошедшее за последние дни слишком необычно, недостоверно, ненадежно.

И как же трудно спорить с самой собой, когда легкомысленное сердце отчаянно жаждет этого брака, а разум снова и снова твердит о невозможности подобного союза…

Но ведь не надо упускать из виду еще и странный диалог в кабинете, вспомнила Тина. Тогда было невозможно разобрать, о чем спорили Ричард и Хелен, о каких несовпадениях во взглядах шла речь и касалось ли это ее – Тининой – персоны. Какой-то ребус без ключей и подсказок, подумала девушка, а от его решения зависит моя дальнейшая судьба.