Линн Грэхем - Прости меня, Молли

— Найджелу необходимо повзрослеть, прочно встать на ноги и научиться вести себя ответственно. Если бы ты уплатила за него долги, самое большее через два года он бы снова завяз в них по уши, а что бы ты стала делать тогда?

— Ты просто оправдываешься за то, что воспользовался моим невежеством! — с горечью бросила ему Молли.

— Молли, подумай сама: вазу тебе доставил особый курьер, она была упакована в несколько прочных футляров. Девять человек из десяти дошли бы своим собственным умом, что имеют дело с предметом чрезвычайной, ценности.

— А у меня в те дни голова была занята совсем другими вещами! И вообще, могла ли я помыслить о том, что ваза имеет какую-то ценность, зная, как жил Фредди? Даже его дом принадлежал вашему семейству!

— Фредди был совсем не бедным человеком, имел порядочный капитал, просто он довольствовался малым. — Плотно сжав губы, Вито разглядывал красное, разъяренное лицо Молли. — Ваза твоя, Молли. Если хочешь, я ее у тебя куплю…

— Лучше я разобью ее! — снова выкрикнула она.

Глядя на нее с презрительным, вызовом, Вито положил ключ на угол ближайшей витрины.

— Ну что ж, давай. Я еще десять минут могу подождать тебя внизу. Нам пора ехать в аэропорт.

— В аэропорт? — тупо переспросила Молли.

— Мы проведем наш медовый месяц на Карибском море.

Молли выпрямилась и одарила его взглядом, полным высокомерного недоверия.

— После такого? Ты, должно быть, шутишь!

— Нет, сага, я не щучу. И если через десять минут ты не прекратишь свою сидячую забастовку, я, пожалуй, возьму и отшлепаю тебя, и могу поклясться, что после этого ты не сможешь сидеть до конца недели.

Стиснув зубы, кипя от бешенства, ровно через девять с половиной минут Молли сошла вниз, к выходу. В звенящей тишине она села в автомобиль. На ней было все то же пылающе-красное платье: переодеться Молли не успела.

Маленький вертолет с двумя пассажирами опустился на площадку в северной части островка Карвальо-Кей. После густой синевы неба Молли увидела бушующую зелень тропических деревьев и море, сияющее и голубое. Строго запретив себе восхищаться чем-либо, она вышла из кабины вертолета в ласковое тепло раннего вечера. Она была злая и усталая.

До этого в личном самолете Вито она спала или притворялась спящей, потом с удовольствием приняла душ и поела. Переодеться, правда, не удалось: Вито наотрез отказался отдать распоряжение, чтобы ее чемоданы достали из багажного отсека. Красное платье до того ей надоело, что она готова была торжественно сжечь его.

Приземистая вилла не выделялась среди окружавших ее деревьев; видимо, архитектор стремился сохранить нетронутой естественную красоту острова. Это было головокружительно-прекрасно. За несколько часов Молли едва обменялась с Вито парой вынужденных реплик, но в конце концов любопытство пересилило обиду.

— Ты мне никогда не рассказывал об этом месте.

— Хотел удивить тебя еще четыре года назад. Мы бы прилетели сюда наутро после свадьбы. — Вито отступил, пропуская Молли вперед, в просторный холл, весь убранный живыми белыми цветами в напольных вазах. — Отец купил Карвальо-Кей, построил здесь дом, но мать не подозревала об этом. Тут было его убежище.

— То есть сюда он привозил других женщин.

— Не знаю, как тебе это удается, сага, но самые обычные слова звучат у тебя как гадости.

— Он же был женат, — неуверенно напомнила Молли.

— Мать родила меня и тут же обосновалась в отдельной спальне. Она сочла, что на этом ее обязанности жены заканчиваются. — Вито говорил сухо и отрывисто. — Отец любил ее, но она-то вышла за него только потому, что без его денег Темплбрук пришел бы в запустение. Она была холодна, а он — южный мужчина с горячей кровью, и я не могу винить его, если он искал утешения в других местах. Он старался соблюдать приличия.

Вот, значит, каковы его взгляды на жизнь… Можно позволить себе что угодно, лишь бы соблюсти приличия. Не потому ли Пандора теперь живет в Нью-Йорке? Молли взглянула на Вито. Безумные предположения теснились в ее мозгу. Он спокойно встретил ее взгляд, легкая улыбка блуждала на его губах.

Молли стало трудно дышать, она судорожно втянула в себя живительный вечерний воздух.

— Я хочу переодеться.

— А поесть?

— Нет, спасибо.

Вито покорно, так ей показалось, повел ее наверх, распахнул перед ней дверь роскошно обставленной спальни. Молли подошла к огромному, во |всю стену, окну, чтобы полюбоваться видом. У Вито был хороший вкус, если он построил дом в таком месте… Стоя у окна, Молли расстегнула платье и скинула его со вздохом облегчения.

— Dio… А я-то все гадал, что у тебя под платьем, — хрипло пробормотал Вито. — Повернись-ка.

Молли резко обернулась — не из покорности, а шока. Она же слышала, как закрылась дверь, и удумала, что она одна в спальне, а Вито благополучно удалился. Но он стоял, прислонившись к этой самой двери, и пожирал глазами соблазнительную полноту ее грудей, заключенных в красный корсаж из шелка и кружев, и тонкую талию.

— Per I'amor di Dio… — простонал он, когда его взгляд опустился ниже, к узеньким шелковым трусикам в тон чулкам с кружевным верхом, красиво облегавшим стройные ноги. — Если б я знал, что ты там прячешь, я раздел бы тебя еще в самолете. Чувствуя, как щеки становятся красными и горячими, Молли еле сдержалась, чтобы не кинуться за ненавистным платьем, и прокляла себя за вздорное желание удивить Вито красивым бельем.

— Я все еще очень сержусь на тебя за эту историю с вазой! — предупредила она, одновременно пытаясь чем-нибудь прикрыться. — И я не буду спать с тобой сегодня, слышишь?

— Слышу, но не слушаю. — Вито протянул руку назад и запер дверь. — Я наслаждаюсь эротической грезой во плоти. Из этой спальни меня сейчас силой не вытащишь. И даже если не принимать во внимание, что я измучился от страсти и ежедневного холодного душа в течение последних двух недель, ты не можешь забыть об одном обстоятельстве.

— Обстоятельстве? — неуверенно переспросила Молли, из последних сил стараясь не поддаваться чувственной силе его пылающего золотого взгляда.

— Я не успокоюсь до тех пор, пока мы не вступим в брачные отношения как полагается… А не так, как в прошлый раз, — лениво усмехнулся Вито. — Обычный теплокровный жених ожидает от первой брачной ночи чего-то большего, чем признание брака недействительным.

— Как насчет «Вито попалась фригидная невеста»? — Молли не могла удержаться от язвительного вопроса. — Может, ты думаешь, я это мечтала прочесть в газетах?

— Как насчет наглых вопросов любопытного репортеришки, почему это я не смог уложить в койку свою невесту? — парировал Вито, и его мужественное лицо потемнело и исказилось от оскорбительных воспоминаний. — А они, между прочим, вежливо не спрашивали. Они задавали более прямые вопросы, сага.