Маргарет Мур - Двенадцатый день Рождества

– Всемогущий Господь! – в сердцах воскликнул сэр Уилфрид. За его спиной возник прислужник и принялся старательно вытирать со стола пролитое вино. Сэр Уилфрид слегка отодвинулся в своем массивном дубовом кресле, чтобы дать слуге место, и, когда тот завершил уборку, снова вперил взгляд в племянницу. – Так ты желаешь отказать сэру Майлсу Бакстону? Но ведь ты его даже не видела!

Жизель на мгновение задумалась, уловив в его голосе некоторую неуверенность. У нее появился шанс – хоть и небольшой, – и не стоит его упускать.

– Когда я могу встретиться с сэром Майлсом? – поинтересовалась она.

– Он намерен приехать к нам на Рождество. Для того, чтобы подписать контракт.

– В таком случае, – рассудительно произнесла девушка, – я предлагаю поступить так: вы позволите мне взять на себя проведение рождественских празднеств… – Заметив протестующий жест дяди, она быстро добавила: – Я хочу убедить вас, что уже достаточно взрослая, чтобы самостоятельно принимать решения. Если в течение двенадцати рождественских дней я докажу вам это и если успею решить, что сэр Майлс меня не устраивает, вы согласитесь расторгнуть помолвку.

Сэр Уилфрид задумчиво провел ладонью по окладистой бороде.

– Хм… Думаешь, тебе удастся устроить прием гостей и разместить их по покоям? Ты уверена, что сможешь справиться со всеми праздничными хлопотами? Ведь предстоит проследить за слугами и поварами, за украшением бального зала, за составлением меню…

На минуту Жизель задумалась – но лишь на краткую минуту. Она не сомневалась, что отлично справится со всеми приготовлениями к светлому празднику Рождества. Когда речь шла о ее свободе, она была готова принять любой вызов судьбы.

– Да, дядюшка, уверена.

Выдержав паузу, сэр Уилфрид произнес:

– Хорошо, Жизель, я согласен.

С победной улыбкой Жизель поднялась и присела перед дядей в грациозном реверансе.

– Все пройдет без сучка, без задоринки, вот увидите! – горячо заверила она его. – А теперь извините меня, я должна как можно скорее переговорить с сенешалем.

С этими словами она повернулась и заскользила по мраморному полу к выходу. Со снисходительной улыбкой наблюдал сэр Уилфрид за очаровательной девушкой, любуясь ее царственной осанкой и гордо поднятой головой, однако в душе его мучили сомнения, правильно ли он поступил, потворствуя ее прихотям. То, что он пошел у нее на поводу, казалось ему опасным прецедентом.

Впрочем, нет, успокоил он себя, его согласие могло бы означать некую опасность, окажись на месте жениха любой другой человек. Но отказать сэру Майлсу Бакстону? Бред. Ни одна женщина, если она, конечно, в здравом уме, не способна на такое!

Даже маленькая упрямица Жизель!

Несколько недель спустя Жизель стояла на пороге кухни, пытаясь сосредоточиться на том, что говорил ей повар Жюстин. От его монотонных жалоб на нерадивых слуг и поварят девушку отвлекали мысли о том, что за последние дни погода изменилась – ударили холода, слякотная сырость уступила место морозам, сковавшим реки тонким льдом. Значит, гости могут опоздать, думала Жизель.

Приняв молчание молодой хозяйки за внимание к его проблемам, Жюстин пустился в подробное перечисление продуктов, которыми следовало пополнить погреба, и Жизель наконец включилась в его тягучий монолог.

Действительно, повар прав: следует позаботиться о провизии. От мороза, который грянул вчера, булыжники мостовой в их огромном внутреннем дворе покрылись коркой льда, а перед тем несколько дней беспрестанно лил дождь, дороги размыло, и подводы с продуктами застревали в склизкой глине. Однако некоторые гости уже приехали, поломав тем самым тщательные расчеты Жизель, так как к прибытию остальных господ запасов теперь явно не хватит. Впрочем, их и без того осталось мало…

Просторная кухня походила на ад, каким неоднократно описывал его досточтимый отец Павел. Хотя вытяжные башенки, расположенные на крыше, были открыты дни напролет, пекло стояло, как в знойный летний полдень.

Что-то демоническое было и в суматохе, царившей на кухне. Сновали мальчишки с мисками, полными муки, и с блюдами вяленой рыбы, навстречу, толкаясь локтями, мчались другие – с бутылями вина и корзинками, наполненными фруктами. Два мальца крутили вертела, на которые были насажены куски баранины и телятины; лица их выражали крайнюю степень сосредоточенности – ведь для того, чтобы мясо не пережарилось, а получилось мягким и нежным, чтобы из него не вытек сок, крутить нужно медленно и равномерно и постараться не опрокинуть при этом сковороды, в которые стекал горячий жир. Рядом еще двое поварят, тихо переговариваясь между собой, усердно толкли в ступах специи.

Три пышнотелые поварихи в аккуратных белых передниках, выданных им по случаю Рождества, деловито месили тесто для хлеба, пирогов с начинкой или булочек – в зависимости от того, как прикажет Жюстин. Огромный рыжий кот забился от греха подальше в угол и оттуда громко шипел на борзую, которая вертелась возле длинных столов в надежде, что и ей перепадет что-нибудь вкусненькое.

Одним словом, кругом кипела работа, радостная предпраздничная толкотня и сутолока. Сегодня канун Рождества, и люди знали, что, закончив работу, получат более сытную пищу, чем обычно, и, уж конечно, вдоволь хорошего вина. Прямо здесь, в кухне, у них будет свой собственный праздник, с музыкой, танцами и веселыми забавами, на что хозяева закроют глаза и никому не устроят взбучки, если только кто действительно не напьется.

Жизель согласилась с Жюстином, что тому приходится нелегко, но все же напомнила ему о прибытии через пару часов нескольких подвод с провизией. Что до развеселившихся не в меру слуг, то они непременно придут в норму через двенадцать дней, когда завершатся рождественские гуляния. А до той поры пускай повар наберется терпения.

Речь Жизель вполне удовлетворила Жюстина.

Он согласно кивнул и тыльной стороной ладони отер со лба пот.

– Хвала Господу, миледи, что у нас появится свежая рыба! – произнес Жюстин, чье валлийское произношение свидетельствовало о том, что детство он провел в Уэльсе. – Ведь подводы не задержатся, не так ли, миледи? А пока подадим к столу пироги с ежевикой.

– Они не задержатся, – с улыбкой заверила его Жизель. – Подавайте пироги. Нельзя допустить, чтобы хоть один из гостей мог подумать, что мой дядюшка в чем-то нуждается.

В ответ прозвучал зычный хохот Жюстина; его пухлый живот плавно заколыхался. Слава Богу! – с облегчением подумала Жизель, видя, что к повару вернулось обычное благодушие.

– Нуждается! – с трудом переводя дыхание, воскликнул тот. – Сэр Уилфрид – и нуждается! Ха-ха-ха! Ну вы и шутница, миледи. Ой, сейчас умру!