Карен Хокинс - Ничего не обещай

Ник тоже так думал.

Он раскрыл книжку с квитанциями.

— Боюсь, что должен сделать вам предупреждение.

— Рокси, ты с какой скоростью ехала? — спросил Марк.

— О, она не ехала, она летела, — сказала рыжая на переднем сиденье. — Просто летела! Я предупреждала ее, но она и слышать ни о чем не желала. Нет, господин инспектор, она сказала мне, что знает, с какой скоростью тут можно ехать и…

— Спасибо, Танди, — процедила Рокси.

Она оскалилась, изобразив слащавую улыбку.

— Ник, это Танди Спиллерс. Танди, это Ник Шеппард. В школе они дружили с Марком.

Они и с Рокси были друзьями. Больше чем друзьями. Но Рокси, разумеется, не желала публично объявлять его своим другом.

Как ни странно, старая обида заявила о себе, и, стиснув зубы, чтобы скрыть боль, он прикоснулся к полям шляпы:

— Приятно познакомиться, мисс Танди.

— И мне приятно с вами познакомиться. Я горничная миз Паркер.

Ник бросил взгляд в сторону Рокси. Кому, черт побери, взбредет в голову приезжать в Глори с личной горничной?

— Танди приехала, чтобы позаботиться о маме, — нетерпеливо бросила Рокси, пригвоздив его к месту своими голубыми глазами. Похоже, она умела читать мысли. — У нее большой опыт по уходу за пожилыми людьми.

Ник неспешно искал ручку.

— Я выпишу вам предупреждение, миссис Паркер.

— Я предпочитаю Тремейн, — язвительно сообщила она.

Ник приподнял брови, но до того как он открыл рот, Марк со вздохом сказал:

— Рокси, просто в следующий раз обращай больше внимания на знаки, ладно?

Танди презрительно фыркнула:

— Я пыталась ей сказать, но вы же знаете, какой она бывает упрямой. Такой упертой, прямо как…

— Спасибо, Танди, — оборвала свою горничную Рокси, перед тем как обратиться к Нику тоном, какой большинство людей приберегают для ответов навязчивым коммивояжерам: — Вы не могли бы поторопиться? Мама нас ждет.

Тому, кто заставит ждать Лилу Тремейн, пощады не будет. Так что лучше не искушать судьбу. Если Нику что и не нравилось в Глори, так это то, что мать Рокси, вдова и мать тех, кто являлись прямыми потомками отца-основателя города генерала Ли Роя Тремейна, считала себя здесь единственной и полноправной хозяйкой. Лила нисколько не стеснялась беспокоить дух своего давно усопшего мужа всякий раз, когда ей казалось, что к ней относятся без достаточного пиетета.

Ник не желал, преклоняться перед этой женщиной и вел себя с ней точно так же, как и с прочими жителями Глори.

— Мне потребуются ваши права и регистрационное удостоверение, а потом можете ехать.

Ник, заполняя бланк, старался не смотреть на гладкие загорелые ноги Рокси, вспоминая то время, когда он покрывал их поцелуями снизу доверху.

— Вот, пожалуйста.

Рокси протянула руку за квитанцией, и пальцы их соприкоснулись. Они долго смотрели друг на друга, уцепившись за один и тот же листок. Сердце Ника пустилось в какой-то рваный галоп. Рокси вырвала листок, едва не порвав его посередине.

Ник отошел от машины.

— Следите за знаками, — сказал он, почти не разжимая губ.

Она нажала на газ.

— Увидимся, Ник! — оглянувшись, крикнул Марк.

— Пока, шериф! — завопила Танди, высовываясь из окна и махая ему пухлой рукой.

Ник смотрел вслед «мустангу» до тех пор, пока тот не пропал из виду.

— Черт меня побери, — сказал он вслух. Глори стал менее предсказуем, чем был всего лишь пару минут назад, и все из-за сексуальной блондинки в красном «мустанге».

Танди ерзала на сиденье, оглядываясь на удаляющуюся фигуру Ника.

— Ммм, — сладострастно пробормотала она. — Здесь, в горах, умеют выращивать копов, это точно. Если бы в Роли все копы выглядели так, то я бы с большей охотой занималась мелкими кражами в супермаркете.

— С большей охотой? — удивленно переспросил Марк.

Танди заморгала, набивая рот шкварками.

Рокси надеялась на то, что Ник не заметил, как гулко забилось ее сердце. Впрочем, едва ли он мог это заметить — он смотрел на нее так, как всегда, словно у нее на носу было грязное пятно.

Она не могла поверить в то, что он вернулся в город. И не кем-нибудь, а полицейским! Каким образом Ник превратился из самого отпетого парня в городе в главного городского полицейского?

Танди закончила жевать.

— Мистер Тремейн, что этот красавчик офицер имел в виду, когда говорил о том, что хочет больше покоя?

Марк пожал плечами.

— Ник уехал в Атланту и за двенадцать лет жизни там стал сержантом. Не за горами было и капитанское звание, но что-то случилось. Кажется, расследование по факту коррупции.

У Танди брови взметнулись вверх.

— Это он проштрафился?

— Нет, но его непосредственный начальник оказался причастен к каким-то темным делам. И еще кое-кто. Ник дал против него показания. За это его сильно невзлюбили. Он стал вроде персоны нон грата.

Рокси удивленно заморгала:

— Что-то это не похоже на того Ника, которого мы знали.

— Это точно. Тогда всем казалось, что у него на роду написано закончить тюрьмой. Он словно напрашивался на неприятности. Я не знаю, что заставило его свернуть с кривой дорожки, но, судя по тому, что я о нем слышал, он сильно изменился.

Рокси вспоминала, как жаркий взгляд Ника скользнул по ее осветленным волосам и сережке в пупке. Не так уж сильно он и изменился.

— Мне нравятся парни с характером. — Танди вдруг пристально посмотрела на Рокси. — Вы сказали, что красавчик коп был другом вашего брата, но, глядя на вас, можно подумать, что вы тоже его неплохо знали.

— В школе мы с ним виделись время от времени, — сказала Рокси.

И после школы, хотя об этом никто не знал. И по выходным, между выступлениями группы поддержки и репетициями перед выступлениями. И поздно ночью, когда она наконец набиралась храбрости и вылезала из окна прямо в теплые руки Ника, и эти теплые руки и жаркие губы заставляли забыть ее обо всем на свете.

Даже сейчас, стоило ей дать себе волю и позволить памяти унести ее к тем временам, тело ее напряженно замирало и в животе разливалось приятное тепло. В течение нескольких коротких недель с Ником она стала такой, какой никогда не осмеливалась быть без него, — импульсивной, дерзкой, отчаянной. Сегодняшняя встреча словно вернула ее в те далекие времена, в те распутные четыре недели, мучительно сладкие, пряные четыре недели, единственные яркие странички в пресной серости всей ее прошлой жизни.

Ник был все так же хорош собой, как и прежде. Он сохранил этот особый шарм плохого парня. Он был по-прежнему худ, хотя и оброс мускулами. У него по-прежнему были густые темные волосы и серые глаза, которые становились похожими на расплавленное серебро, когда что-то или кто-то вызывали у него интерес. Хуже того, у него был все тот же чувственный и при этом мужественный рот, обещавший несказанное наслаждение и заставлявший ее вздрагивать от воспоминаний. Рядом зашелестел пакетик со шкварками.