Долли Нейл - Не прячься от судьбы

Когда Джон вернулся, Сесиль улыбнулась, взяла его под руку, позабыв свою стеснительность.

– Там в центре кружка стоит Грейс Клэптон. Я хочу представить тебя ей.

– Это та самая подруга, ради которой мы и приехали сюда?

– Совершенно верно.

Сесиль подвела его к приятельнице. Грейс, заметив Сеси и Джона, восторженно приветствовала их.

– Я так рада, что вы смогли приехать! – воскликнула она, когда они приблизились.

Сесиль представила ей Джона и позабавилась, отметив, каким оценивающим взглядом окинула та ее кавалера, а затем одобрительно посмотрела на подругу. Выступать в роли свахи – одно из самых любимых занятий Грейс.

За время перерыва Джону удалось кое-как восстановить контроль над своими чувствами, и теперь он сидел в зрительном зале, надеясь достойно выдержать пьесу до конца.

В финале все действующие лица собрались потанцевать. Второстепенный персонаж, изображавший влюбленного в «глупую блондинку», в романтическом духе танцевал с героиней, по иронии судьбы названной Сесиль. Так он задумал вызвать ревность у двух дам. Под звуки музыки они медленно двигались по сцене, мужчина наклонился и прильнул к шее партнерши.

Дыхание Джона ускорилось, он изо всех сил сжал руки, чтобы не заключить в объятия Сесиль, когда же руки мужчины на сцене начинали бродить по спине и бедрам героини, Джон закрыл глаза. Все оставшееся до конца спектакля время он старался вновь овладеть собой.

Наконец занавес упал. Джону стало ясно: он должен отвезти спутницу домой и покинуть ее как можно быстрее. Сегодня вечером он не может находиться вблизи нее просто потому, что больше не доверяет самому себе. Он способен все испортить, сорвавшись, как собака с цепи.

На обратном пути он почти ничего не говорил и Сесиль искоса бросила на него обеспокоенный взгляд. Не сердится ли Джо? Он выглядел таким отчужденным и напряженным. Сеси попыталась вспомнить: не обидела ли она его словом или каким-либо поступком, но ничего такого не приходило на ум. Он оставался в этом непонятном для нее настроении всю дорогу. Впрочем, эротическое возбуждение охватило не только Джонни. Ей и самой было не по себе. Если раньше ей всегда было легко общаться с этим человеком, то нынешним вечером у нее было несколько крайне неприятных моментов. Например, когда на сцене герой целовал в шею героиню по имени Сесиль, подлинная Сесиль почти физически ощутила его губы на своей коже. Вернее даже, это не были губы актера, Сеси чувствовала жаркое дыхание и жадно ищущие губы Джонни Кью. Понял ли он тогда, что она переживает? Не из-за этого ли он так напрягся и умолк? Не подумал ли он, что Сесиль может попытаться придать их отношениям отнюдь не платонический характер?

Они подъехали к дому. Джон проводил Сесиль до двери и ушел, едва попрощавшись. Она видела, как он усаживался в машину, потом вошла в дом, механически заперев за собой дверь. Без всякой цели она побрела во флигель. Сеси не находила себе места. Сейчас даже нечего было и пытаться уснуть. Она швырнула сумочку и шаль на кресло и раздвинула стеклянную дверь, ведущую во дворик. Полная луна заливала все бледным светом. Женщина улыбнулась. Быть может, луна – виновник ее сегодняшних странных ощущений? Говорят же, что в полнолуние безумие становится явным. Она прошла по бетонным плитам к краю бассейна, сбросила сандалии, подняла юбку выше колен и села, опустив ноги в прохладную воду.

Почему прежде она никогда не замечала, насколько сексуальна улыбка Джона. Неужели его густая черная шевелюра всегда была так привлекательна? Сеси представила себе, какой он широкоплечий, как вздуваются его руки от мощных, твердых мускулов. Сеси раньше довольно часто видела Джона в плавках в бассейне, чтобы знать, что у него на груди курчавятся черные волосы, спускающиеся клином к пупку. Ей захотелось узнать, что бы она почувствовала, если бы его волосатая грудь коснулась ее обнаженных грудей.

Из задумчивости ее вывел звук, донесшийся от калитки и палисадника. Кто-то царапался. Она встрепенулась, вскочила на ноги. Злясь на разболтавшиеся нервы, Сесиль повернулась, и у нее перехватило дыхание: черная фигура стояла около ворот. Человек смотрел прямо на нее. Она от страха не могла тронуться с места, лишь сердце лихорадочно билось в груди. Потом сработал инстинкт самосохранения – она собралась бежать в дом. Но в этот момент темная фигура вышла из тени, и луна осветила лицо человека.

– Джон! Что ты здесь делаешь?! Ты напутал меня до полусмерти.

Ничего не ответив, он быстро приближался к ней. Его лицо оставалось непроницаемым, словно маска, вылепленная тенями. Сесиль задрожала: ей было и страшно, и хотелось что-то узнать. Думать было некогда. Он уже стоял в нескольких дюймах от нее. Глаза его походили на глубокие темные озера, скулы заострились. Рот – с темными полными губами, очертания которых в лунном свете утратили свою обычную строгость. Веки были опущены. Рывок – и Джон до боли сжал плечи женщины.

– Я не смог, – мрачно сказал он, притягивая ее к себе. – Я не смог уехать без… – Джон замолчал, так как их губы встретились.

Сесиль почувствовала, что ответное чувство нарастает у нее в груди. Это было ни на что не похоже! Она никогда не ожидала такого… Он завладел ее ртом настойчиво, с жадностью, горячо обжигая дыханьем щеку. Сеси задрожала и непроизвольно обвила руками его шею. Джон содрогнулся, его руки, ослабив натиск, обхватили ее спину, притянув Сесиль к мускулистой груди.

Сеси была потрясена, она потеряла представление о времени, ее уносила куда-то чувственная волна. Она ощущала жар его тела, аромат его плоти, вкус его губ. Он разжал ртом ее губы, которые охотно повиновались. Его язык ворвался к ней, горячий и неистовый, сильный и нежный. Джон издал короткий горловой стон, и его пальцы впились в ее тело, прижав еще сильнее. Его поцелуи отдавали отчаянием, как будто он хотел поглотить ее; его губы отрывались лишь для того, чтобы найти нецелованное место. Дыхание Джона стало тяжелым и прерывистым, он почти задыхался, и это возбуждало женщину с невероятной силой. Она вцепилась пальцами в ткань его пиджака. Он застонал и еще крепче сомкнул объятия, заражая ее желанием.

Сесиль прижалась к нему, дав выход давно дремавшей страсти, рвущейся на волю. Руки Джона были повсюду, зажигая ее ошеломляющим пылом чувства. Вот ее голова в сильных мужских ладонях – Сеси не может шевельнуться, а его язык разбойничает у нее во рту. Никогда она не испытывала такой дикой необузданной страсти, и мысль о том, что он изголодался до безумия, волновала не меньше, чем возбуждающие прикосновения рук и губ.

– Сесиль, Сес… – бормотал он, прервав поцелуй только затем, чтобы скользнуть по щеке к уху. Его зубы прикусили мягкую мочку.