Сара Морган - Золотой мальчик

При помощи Джейсона — фотографа, с которым она познакомилась, когда работала моделью, — она нашла надомную работу: стала делать и продавать эскизы ювелирных украшений. Кимберли так распределила свое время, чтобы успевать ухаживать за ребенком. Она постаралась заглушить все воспоминания о Люке Санторо и подавить чувство вины, говоря себе, что на свете есть люди, не способные быть отцами, и Люк — один из них.

Жара сделалась невыносимой. Кимберли поднялась с кровати, разделась и прошлепала в малюсенькую ванную, чтобы охладить потное тело. Вода из душа лилась еле-еле, но все-таки ей стало легче. Вымывшись и натянув чистое белье, она снова легла.

— По-видимому, все это — часть твоего плана, чтобы разжалобить меня. Ты выбрала отель без кондиционера и в том районе города, куда даже полиция предпочитает не соваться, — послышался низкий голос Люка.

Кимберли вскрикнула и вскочила с кровати.

— Почему ты входишь, не постучав?

Она схватила халат и набросила на себя, в ужасе, что он застал ее в таком виде: полуодетая, волосы висят влажными кольцами, лицо без макияжа.

— Но ты не заперлась. — Он вошел в комнату, плотно затворил за собой дверь и повернул ключ в замке. — В этих трущобах предосторожность не помешает.

Дрожащими руками она завязала пояс на халате.

— Что ты здесь делаешь?

— Мне показалось, что тебе нужен срочный ответ относительно денег. — Он пересек узкую комнату и посмотрел из окна вниз на грязную улицу. Его широкие плечи заслонили свет. — Если твое материальное положение настолько плачевно, то, возможно, тебе следует просить у меня больше, чем пять миллионов.

Она ничего на это не ответила. Слов не было. Она едва могла дышать в этой крошечной, душной комнате, где огромная фигура Люка Санторо заняла почти все пространство. Он был в том же деловом костюме, блестящие волосы падали на воротник белой шелковой рубашки — стрижка была немного длиннее, чем принято в мире финансовых воротил. На щеках темнела щетина, и, даже одетый в прекрасный костюм, он больше походил на бандита, чем на бизнесмена.

Он неумолимо притягивал к себе, и Кимберли почувствовала, как напряглись и затвердели соски под тонким халатом. Господи, что с ней? Она обхватила себя руками. Неважно, как отвечает ее тело при виде этого человека. Единственное, что имеет значение, — это ее ребенок.

Он соглашается дать денег? Он не пришел бы сам, если бы хотел отказать. Он бы прислал служащего. Их у него тысячи, они работают день и ночь, чтобы увеличивать доходы финансовой империи Санторо.

— Я уже говорила тебе, что деньги не для меня. Я не знаю, что еще мне сделать, чтобы тебя убедить.

Он повернулся к ней.

— Честно говоря, мне не очень-то интересно, зачем тебе деньги. Меня интересует то, что ты собираешься дать мне взамен. — Он на минуту задумался. — Скажем так: взамен моих вложений капитала.

Она насторожилась.

— Я не понимаю…

— Не понимаешь? — Он отошел от окна. — Деловая сделка — это взаимные одолжения. Обмен любезностями. У меня есть кое-что необходимое тебе, а у тебя есть кое-что нужное мне.

У Кимберли быстро-быстро застучало сердце. Она провела кончиком языка по сухим губам.

— Но у меня нет ничего такого, что могло бы тебя заинтересовать. Значит, ты пришел сказать мне «нет».

Он коснулся длинным, гибким пальцем ее щеки.

— Я готов договориться. — Палец задержался у уголка рта, а от его улыбки ей стало жутковато. — Я дам тебе денег, но хочу кое-что в обмен.

Только не сына!

Великий Боже, пожалуйста, не допусти, чтобы он потребовал отдать ему сына!

Она устремила на него беспомощный взгляд и, едва дыша, спросила:

— Что? — Что еще у нее есть? Что она может предложить ему? Квартиру в Лондоне? Но квартира крайне скромная, а больше у нее ничего нет. — Что ты хочешь?

Только не Рио. Пожалуйста, только не Рио… Он, не отрываясь, смотрел на нее… и запустил ладони ей в волосы.

— Тебя. — Слово прозвучало ясно и четко. — Я хочу тебя, minha docura. Опять в моей постели. Обнаженной. И до тех пор, пока я не позволю тебе одеться и уйти.

Наступила гробовая тишина. От его чувственного взгляда Кимберли казалось, что ее тело начинает плавиться. Он не мог сказать такое! Она ослышалась. Он хочет… ее? Облегчение от того, что Рио ему не нужен, сменилось дрожью от непонятного возбуждения, и ей с трудом удалось произнести прерывающимся голосом:

— Ты ведь это не серьезно…

— Я никогда не шучу, когда дело касается секса.

— Но почему? — Кружилась голова, в ушах пульсировала кровь. Хоть бы он отодвинулся от нее! — Почему я нужна тебе в постели? У нас ведь все это уже было…

— А я снова этого хочу. — Его улыбка была похожа на оскал хищника. — Снова. И снова.

Она едва не задохнулась.

— Но ты можешь заполучить любую женщину…

— Понятно. — Он медленно убрал руку с ее волос. — Тогда все решено.

— Подожди. — Господи, почему она не в строгом костюме! Так трудно сохранять хладнокровие, когда на тебе полупрозрачный халат и при этом разговор идет о сексе. — Ты хочешь сказать, что дашь мне деньги, если я соглашусь… — язык поворачивался с трудом, — спать с тобой?

— Не спать. Нет. — Его губы насмешливо изогнулись. — Заверяю тебя — сна будет очень мало.

Во рту у нее пересохло, и она плотнее запахнула халат, словно хотела обезопасить себя от тех ощущений, которые прострелили ее тело.

— Это — нелепое предложение. Он нахмурился.

— Что же в этом нелепого? Я просто возобновляю наши отношения.

— Отношения? — громко воскликнула она. — У нас не было отношений, Люк. У нас был секс!

В стенку застучали, и Кимберли от неловкости прикрыла глаза. А Люк, как ни в чем не бывало, продолжал:

— Секс. Любовные отношения. — Он пожал плечами. — Это одно и то же.

— Нет! Это не одно и то же, Люк! — Она была так возмущена, что забыла о соседях за стеной. — Это не то же самое! Хотя трудно ожидать, что человек с первобытными повадками может это понять.

Он ни капельки не переменился! Люк пожал плечами, показывая, что ее мнение его не интересует.

— Женщинам нужно от мужчин совсем другое — это общеизвестно. Мне ни к чему романтические ухищрения, чтобы заниматься сексом и получать от этого удовольствие, а если тебе не хватает романтики, то это твое дело.

Он ничего не понял!

— Неужели тебе в голову не приходит, что я даже подумать не могу о таком предложении? За кого ты меня принимаешь?

— За ту, которой нужны пять миллионов долларов и которая готова сделать «абсолютно все», чтобы их получить, — с грубой откровенностью объяснил он. — У меня есть то, что хочешь ты. А у тебя есть то, чего хочу я. Деловая сделка.

Как характерно для Люка считать, что он может купить все, что пожелает!

— То, что ты предлагаешь, аморально.