Пенни Джордан - Такая разная любовь

Саша во все глаза смотрела на него.

— Так это ты наш кредитор? — Она не верила своим ушам. — И теперь все вокруг принадлежит тебе?

— Именно. Повторяю: и отель возле нас, и все другие, и дом, в котором ты сейчас обретаешься, и твои деньги, и даже платье, что сейчас на тебе, — все это мое, Саша. Абсолютно все. Карло вернул мне долг, — он понизил голос. — А вот за тобой должок остался. На что ты рассчитывала? Что я прощу тебя?

После этих слов Саше захотелось взглянуть на сыновей и убедиться, что с ними все в порядке, однако она испугалась, что ее неосторожный взгляд напомнит Габриелю об их существовании, и сдержалась.

Вместо этого глубоко вздохнула и произнесла, глядя ему прямо в глаза:

— О каком долге ты говоришь, Габриель? В наших отношениях пострадала только я. А что касается тебя…

— Пострадала? Не смеши меня! Ты по собственной воле продалась тому, кто назвал более высокую цену. — Он гневно уставился на нее.

Саша стоило больших усилий с достоинством выдержать этот полный ненависти взгляд.

— Ты не оставил мне другого выбора.

Она действительно доверилась Габриелю, а тот обманул ее. Вначале ей показалось, что чудо возможно и что она, уличная, никому не нужная девчонка, тоже может надеяться на счастье, но Габриель превратил ее мечты в руины.

Саша грустно улыбнулась, вспомнив о маленькой глупой девочке, которой она была тогда. И прежде чем Габриель успел возразить, добавила:

— Так чего ты хочешь? Не беспокойся, мы долго тебя не задержим. Или тебе доставляет удовольствие мысль, что ты можешь собственноручно вышвырнуть меня за дверь? Я сэкономлю твое время и силы: все вещи уже упакованы.

Она стояла перед разъяренным мужчиной, смело вскинув голову. Гордость — вот единственное богатство, которое у нее осталось.

— Я еще не договорил.

Господи, неужели у него есть еще какое-то оружие против них? — затрепетала Саша. Какие новые испытания приготовила им судьба?

— Перед смертью Карло назначил меня официальным опекуном своих сыновей.

Нет! Это не может быть правдой! Шутка! Злая, жестокая шутка! Если таким способом Габриель хотел ей отомстить, то ему это вполне удалось.

— Что-то не так? — Его голос доносился до Саши откуда-то издалека. — Разве Карло не объяснил тебе, что по местным законам я, как глава семьи, становлюсь опекуном мальчиков?

Карло сказал ему об этом перед самой смертью.

«Так будет лучше, — с трудом прошептал он. — Саша поймет это, хотя, может быть, и не сразу».

Габриель наслаждался произведенным эффектом. Саша стояла с помертвевшим лицом, уставившись куда-то остекленевшим взглядом.

— Этого не может быть, — чуть слышно прошептала она. — Карло не мог со мной так поступить. За что? За что?

Шепот перешел в крик, и она набросилась на мужчину с кулаками:

— Ты лжешь! Я не верю тебе!

— Мои адвокаты предоставят тебе все необходимые документы, — Габриель легко отмахнулся от нее.

Нет, это не шутка. Саша медленно начала осознавать все происходящее. В ее мозгу один за другим всплывали вопросы, на которые не было ответа. Должен же быть какой-то выход!

— Я не понимаю, — она постаралась успокоиться и взять себя в руки. — Почему Карло это сделал? Почему?

Габриель лениво пожал плечами. Память тут же услужливо подсунула Саше еще одну картину из прошлого… Подтянувшись на руках, Габриель взобрался на палубу яхты. Вода стекала по его мощному обнаженному телу. И они сразу же занялись любовью, жадно, ненасытно… Когда Саша оставалась у него дома или на яхте, она всегда ходила обнаженной и ее тело постоянно было в его распоряжении. Он мог касаться ее, ласкать, любить, когда ему только заблагорассудится.

Габриель был потрясающим любовником. Они часами не вставали с постели, и он открыл перед ней целый мир чувственных наслаждений.

Саша зажмурила глаза. Казалось, она до сих пор ощущает на коже прикосновения его губ, пальцев. Никто и никогда больше не доставлял Саше столько удовольствия.

По коже побежали мурашки.

Стоп! Что с ней происходит? К чему все эти воспоминания, когда над ее семьей нависла смертельная угроза?

— Разве ты сама не понимаешь? — до нее, словно издалека, донесся голос Габриеля. — Карло прекрасно понимал, насколько печально состояние дел в его компании. Он сказал мне, что хочет сделать все, что в его силах, чтобы обезопасить своих сыновей и их будущее. Очевидно, он полагал, что я, как их опекун, смогу обеспечить детям достойное существование.

— Нет, он не мог так поступить! — запротестовала Саша.

Но она знала, что зря обманывает себя, отказываясь посмотреть правде в лицо. То, что произошло, вполне в духе ее покойного мужа. И сделал он это только из лучших побуждений. Семья имела для Карло слишком большое значение. Он гордился тем, что принадлежал к роду Галбрини. Ему было очень важно, чтобы их дети носили эту фамилию.

Когда она страдала от любви к Габриелю, Карло вылечил ее, но как только дело коснулось семейных ценностей, так сразу род Галбрини оказался для Карло важнее, чем спокойствие жены.

Саша держалась из последних сил, стараясь сосредоточиться на том, что говорил ей Габриель. Но воспоминания то и дело всплывали в ее голове, и наконец все тело охватила непонятная слабость. Неужели она когда-то любила этого человека и была готова на все ради него?

— По-моему, ты меня не слушаешь. Я сказал, что смогу обеспечить будущее мальчиков, — повторил Габриель. Его слова больно ранили сердце Саши. — И, конечно, защитить их от влияния матери.

Прошло несколько секунд, прежде чем Саша осознала смысл сказанного.

— Это мои дети, и они не нуждаются в твоей заботе, а тем более в защите.

— Очевидно, Карло считал по-другому. Кстати, закон тоже на моей стороне. Я их опекун.

— Но я их мать!

— Лучше вообще не иметь матери, чем иметь такую, как ты.

— Да как ты смеешь! Какое право ты имеешь судить обо мне? Что тебе вообще известно о моих отношениях с детьми?

— Мне достаточно того, что я знаю тебя, Саша. Причем довольно неплохо. Ты сошлась с Карло, потому что поняла, что меня тебе раскрутить не удастся. Мой двоюродный брат умер, и теперь, чтобы выжить, тебе придется поискать кого-нибудь другого. Я думаю, Карло боялся, что твой новый муж будет не слишком хорошо заботиться о близнецах. Естественно, он хотел уберечь их от этого.

— Я никогда не выйду замуж за человека, который не будет любить моих детей, как своих собственных.

— Да неужели?

Саша догадывалась, о чем он сейчас думает.

— Ты до сих пор не можешь простить свою мать. Ведь так, Габриель? Но я не такая, как она! Я люблю своих детей…

— Прекрати! Это не имеет никакого отношения к моей матери.

Саша не хотела спорить. Какой смысл? Это все равно что биться лбом о гранитную стену. Но в душе она знала, что права. Габриель судил обо всех женщинах по своей матери. Именно с ней сравнивал он и близких подруг, и просто знакомых. Он был уверен, что любая женщина ради денег готова бросить собственных детей на произвол судьбы, как поступила его мать. Это была своего рода защитная психологическая реакция. Ведь в противном случае Габриелю пришлось бы признать, что причина всех свалившихся на него в детстве несчастий крылась в проблемах семьи. А это больно задевало его гордость.