Дженни Лукас - В эпицентре любви

Талосу Ксенакису доводилось слышать много лжи, особенно от своей красивой и беспощадной бывшей любовницы. Но эта ложь казалась изощренней всего, что он слышал раньше.

— Не может быть, — произнес он, удивленно уставившись на врача. — Она лжет!

— Не сомневайтесь, мистер Ксенакис, это чистая правда, — заверил его доктор Бартлет. — Она потеряла память. Не помнит ни вас, ни меня, ни даже вчерашнего происшествия. Правда, физических повреждений нет.

— Конечно, потому что она лжет!

— Она была пристегнута, но ударилась головой о подушку безопасности, — продолжил доктор Бартлет. — Сотрясения нет.

Талос бросил на него сердитый взгляд. У этого врача была репутация выдающегося специалиста и порядочного человека. Он сделал состояние, всю жизнь работая на самых богатых и респектабельных пациентов, — значит, его не могли подкупить. Все знали, что он семейный человек, все еще влюбленный в свою пятидесятилетнюю жену, обожаемый отец троих детей и дед восьмерых внуков — значит, соблазнить его она не могла. Выходит, он искренне верил в то, что у Ив Крейг амнезия.

Амнезия.

Талос скривил губу. Зная ее дьявольское хитроумие, он мог ожидать от нее чего угодно.

Одиннадцать недель назад, ранив его в спину, Ив Крейг, словно призрак, исчезла из Афин. Его люди безуспешно искали ее по всему миру, пока два дня назад она вдруг не объявилась в Лондоне на похоронах своего отчима.

Талос отменил в Сиднее сделку на миллиард долларов и приказал своим людям не упускать Ив из виду до тех пор, пока он не доберется до Лондона на частном самолете. Кефалас и Леонидас следили за ней вчера вечером, когда она вышла из частного госпиталя на Харлей-стрит. Они наблюдали, как она прячет длинные, блестящие темные волосы под шелковый шарф, надевает большие черные солнечные очки и белые перчатки для вождения, садится в серебряный «астон-мартин» с откидным верхом, резко трогает с места…

Въезжает прямо в красный почтовый ящик на тротуаре!

— Это было так странно, босс, — сказал Кефалас в то утро, когда Талос прибыл из Сиднея. — На похоронах держалась нормально, а выйдя от врача, вела машину будто пьяная. И даже не узнала нас, когда мы помогли ей дойти до госпиталя после аварии.

Теперь таким же озадаченным выглядел доктор Бартлет, почесывавший седую лысеющую макушку.

— Вечером я тщательно осмотрел ее — никаких физических повреждений.

Талос скрипнул зубами.

— Да потому, что у нее нет амнезии. Она вас одурачила, вот и все!

Пожилой врач оскорбился:

— Я никогда не поверю, что мисс Крейг лжет, мистер Ксенакис. Я помню ее еще четырнадцатилетней девочкой, когда они с матерью приехали из Америки. — Он задумчиво покачал головой. — Все тесты дали отрицательный результат. Амнезия — единственное заболевание, которое я нашел. Это приводит меня к мысли о том, что авария стала лишь катализатором и травма эта, скорее, психологическая.

Талос ухватился за единственную значимую информацию.

— Если физически она здорова, то может покинуть госпиталь.

— Сил у нее достаточно. Но она ведь потеряла память, и, возможно, было бы лучше, если бы кто-нибудь из членов семьи…

— У нее нет семьи, — прервал его Талос. — Отчим был ее единственным родственником, а он умер три дня назад.

— Я слышал о кончине мистера Крейга, мне очень жаль. Но я надеялся, у Ив есть дальние родственники…

— Нет, — отрезал Талос, хотя понятия не имел о родне Ив. Он знал одно: сегодня ничто не помешает ему забрать Ив. — Я ее… — Кто? Бывший возлюбленный, жаждущий мести? — Бойфренд, — спокойно закончил он фразу. — Я позабочусь о ней.

— Так мне вчера сказали и ваши люди, предупредив, что вы в пути. — Доктор Бартлет разглядывал его с явным неудовольствием. — Но вы как будто вообще не считаете, что ей необходима помощь.

— Вы утверждаете, что у нее амнезия, у меня нет повода не поверить вам.

— Но сказали, что она лжет.

Талос криво усмехнулся:

— Изощренная ложь — часть ее обаяния.

— Так, значит, вы вместе? — Доктор, прищурившись, смотрел на него. — Собираетесь жениться на ней? — Талосу был известен ответ, которого ожидал этот человек, — всего один ответ, который обеспечит ему полную власть над Ив. И он сказал правду:

— Она все для меня. Все!

Вглядываясь в выражение лица Талоса, доктор задумчиво гладил бороду, затем, очевидно приняв решение, быстро кивнул:

— Очень хорошо. Передаю ее на ваше попечение, мистер Ксенакис. Позаботьтесь о ней дома.

На Митридосе? Талос скорее умрет, чем осквернит его. Но в Афинах — пожалуйста. Там он и будет держать ее взаперти, пока она не пожалеет о содеянном.

— Вы позволите увезти ее сегодня?

Доктор кивнул.

— Да. Она должна ощущать вашу любовь, — предупредил он. — Чувствовать себя нужной и защищенной.

— Нужной и защищенной, — повторил Талос, с трудом сдерживая усмешку.

Доктор Бартлет нахмурил брови:

— Мистер Ксенакис, вы только представьте, что это были за сутки для Ив. Ей не на кого было опереться. Она не помнит ни друзей, ни семьи — никого, к кому можно обратиться. Не знает, чем занимается и где живет. Даже имени своего не знала, пока я не сказал…

— Не беспокойтесь, — резким тоном перебил его Талос. — Я позабочусь о ней.

Он уже собирался уходить, но доктор остановил его:

— Есть кое-что еще, о чем вам следует знать.

— Что же это?

— Обычно я не разглашаю такую информацию. Но этот случай особый, и я думаю, необходимость правильной заботы превалирует над сохранением частной…

Тихо выругавшись на греческом, Талос нетерпеливо топнул ногой:

— Что там еще? Говорите же!

— Ив беременна.

Услышав это, Талос вскинул голову. Сердце на миг остановилось и затем бешено застучало у него в груди.

— Беременна? — У него перехватило дыхание. — Какой срок?

— Вчера я делал ультразвуковое исследование: плод зачат в середине июня.

Июнь!

На протяжении всего месяца Талос почти не расставался с ней. Он часто отсутствовал на работе, стараясь ни минуты не проводить вне ее постели. Их роман сжигал его изнутри. Он доверился ей, потому что страсть завладела его рассудком и волей.

— Я чувствую себя виноватым, — печально произнес доктор Бартлет. — Знай тогда я, как расстроила ее новость о беременности, ни за что не позволил бы ей сесть за руль. Но не огорчайтесь, — добавил он поспешно, — с вашим ребенком все в порядке.

С его ребенком.

Талос смотрел на доктора, с трудом переводя дыхание.

Врач искренне рассмеялся и похлопал его по спине:

— Мои поздравления, мистер Ксенакис. Вы станете отцом.

До Ив доносились тихие голоса и отдаленное гудение батареи. Она чувствовала, как кто-то, видимо медсестра, отирает ее лоб прохладной тканью. Мягкие кусочки материи тяжелели на ее коже. Она ощущала свежий запах дождя и хлопка. Но упорно держала глаза закрытыми.