Сара Вуд - Домик на побережье

И, не оглядываясь на Адама, Триш бросилась к домику старушки.

Он обогнал ее, одним прыжком оказавшись у дверей.

Вбежав вслед за ним в дом, она увидела, что Адам сидит на корточках возле лежащей на полу бабушки. Люси бережно поддерживала голову старушки, а Адам пытался осмотреть ее.

– Господи, бабушка! – Триш опустилась на пол, сжимая сухую руку миссис Хикс.

– Все в порядке. Нечего устраивать панику, – проворчала та.

Однако дрожащий голос и покрывавшая ее лицо бледность свидетельствовали об обратном. Вскочив на ноги, Триш схватила аптечку.

– Мне кажется, рука сломана, – спокойно сказал Адам. – Надо проверить.

– Просто помогите мне сесть в кресло, – сказала миссис Хикс. – Сама виновата. Я поскользнулась. – Веки ее начали опускаться.

– Только не засыпать! – резко воскликнул Адам, ощупывая седую голову. Он обменялся взглядом с Триш. – У нее шишка.

Триш поцеловала морщинистую щеку.

– Тебя придется отвезти в больницу, и без всяких разговоров. Красивые врачи с холодными руками, заботливые няни… Тебе понравится, вот увидишь. – Взглянув на часы, она в отчаянии вскрикнула: – Катер еще не скоро!

– Что же делать?

– Позвоню Джо Слейтеру. Это наш сосед-фермер. – Поднявшись, она набрала номер. – У него есть лодка. Он отвезет нас на остров Святой Марии.

– Отлично. Люси, – решительно скомандовал Адам, – принеси несколько одеял для миссис Хикс. Потом сходи в мою комнату и захвати куртку для меня и что-нибудь для Триш. Когда поедем назад, будет уже прохладно. Мы отправляемся в больницу. Сможешь приготовить ужин для миссис Вашер?

Люси кивнула, и Адам осторожно прижал голову старушки к груди. Договорившись с Джо, Триш тоже опустилась на колени рядом с ней.

– Он мигом приготовит для нас лодку. – Она заметила, как побледнел Адам. Больница, тут же вспомнила она. Все эти тяжкие воспоминания. И, несмотря на все обиды, ей стало жаль его.

– Послушай… Тебе не обязательно ехать.

– Я еду. Кто-то должен отнести твою бабушку в лодку, да и потом… Когда ты поедешь домой, будет уже поздно. Я тебе понадоблюсь. – Он сжал ее ладонь в своей. Глаза Триш наполнились болью, и она отняла руку. Он был так нежен! – С ней все будет хорошо. Не волнуйся, – утешал он.

– Не обращайте на меня внимания! – пробормотала бабушка. – Можете ухаживать за ней сколько хотите, а я постараюсь пока тихонько умереть и никому не мешать. – Триш увидела, что бабушка улыбается.

Сердце Адама тревожно забилось, когда они подъезжали к больнице. Будь у него выбор, он бы нашел какой-нибудь предлог, чтобы подождать в лодке. Но он был нужен. На пристани уже стояла машина «Скорой помощи». Свет мигалок слепил ему глаза. Сэм.

Стоны. Его собственный крик. Лицо Сэма. Господи! Его лицо…

– Ты нормально себя чувствуешь? – тихо спросила Триш.

– Голова болит, – хрипло отозвался он, скривившись.

Сама того не желая, Триш заставляла его вспоминать о том, что он предпочел бы забыть. Он не мог жить без нее… и в то же время страшился жить рядом с ней. Ее недоверие к нему было неожиданным: словно она заподозрила, что он не был до конца честен насчет Люси.

Возможно, бабушка Триш ошибалась относительно ее чувств к нему. Он так сильно желал ее, что это притупляло разум, и он уже не мог отличить, где реальность, а где всего лишь фантазия.

Он побледнел, вспомнив, как был потрясен, когда миссис Хикс по телефону намекнула, что Триш ждет ребенка. Уж в этом-то она, похоже, точно ошиблась. А раз ошиблась в одном, может напутать и во всем остальном.

Ему следует уйти, чтобы не испытывать боли. Вся эта неопределенность, то, что она так безотчетно отдалась ему, а потом решительно его отвергла, нарушила раз и навсегда установленный распорядок его жизни. Склонив голову, Адам закрыл глаза. Она была нужна ему, как наркотик. Он должен найти способ доказать ей свою искренность, потому что дальше так продолжаться не может.

Размышления о Триш заставили его на время забыть о больнице. Миссис Хикс сразу же отправили на рентген, и им оставалось лишь ждать в коридоре с бумажными стаканчиками жидкого чая в руках.

Триш выглядела совершенно измученной, губы ее горестно сжались. Сердце Адама замирало от сострадания; присев рядом, он обнял ее за плечи.

– Не надо, – пробормотала она, отстраняясь.

– Я хочу заботиться о тебе. Мне хочется защитить тебя от любых испытаний.

Она повернулась, встревоженно глядя на него.

По ее лицу струились слезы. Сердце Адама пронзила острая боль. Точно так же плакал его брат. И тогда он был так же бессилен помочь, как и сейчас.

– Не плачь, – хрипло пробормотал он, заикаясь. Молча выругавшись, взял себя в руки, заставляя забыть ту ночь, когда он вот так же обнимал своего брата и по лицу его тоже текли слезы, мешаясь со слезами Сэма. – Не волнуйся, – шептал он ей на ухо. – Все будет хорошо.

– Я так люблю ее! – сказала Триш, всхлипывая у него на плече. – Она так обо мне заботилась. Понимаешь, почему я волнуюсь: она вечно надевает эти скользкие тапочки. Кроме бабушки, у меня никого нет…

– Нет, – мягко поправил он. – У тебя еще есть я. И пока я тебе нужен, я всегда буду рядом.

Триш подняла мокрое от слез лицо. Улыбнувшись, он отер его платком. Судя по выражению ее глаз – озадаченному, смущенному, недоверчивому, – она все еще сомневалась в нем.

– Нет, ты не можешь, ведь ты…

– Не нужно сейчас об этом. – И он снова привлек ее к себе, пока она не перестала сопротивляться. Он должен был завоевать ее доверие, но, конечно же, на это понадобится время.

– Я думал об этом целых шесть лет, – продолжал он, – и не рассчитываю, что с самого начала не будет проблем. Я знаю, что тебя влечет ко мне. Это уже хорошо. Пока довольно и этого.

Он поцеловал ее волосы. От них пахло какими-то цветами… розмарином. Должно быть, она споласкивала им волосы. Ему столько еще предстоит о ней узнать. Все о ее жизни.

– Бабушка не может обойтись без меня. Я не могу ее бросить. Ты очень добр к ней, – сказала она, и голос ее дрогнул. – Я… – казалось, в ней борются противоположные чувства, – я рада, что ты здесь, Адам!

Эти простые слова были словно чудесный дар, который он берег в своем сердце все время, пока они ждали, и потом, когда Триш разрешили навестить бабушку, и всю дорогу домой уже поздно вечером, когда он успокаивал ее, заверяя, что со старушкой все будет в порядке – ведь так сказал врач – и что ее оставили в госпитале только для профилактики.

Вскоре веки ее начали смыкаться, и она уснула.

Сон был таким чудесным, что Триш не хотелось просыпаться. Ей снилось, будто они с Адамом и бабушкой провожают двоих детей в школу, стоя на пристани. Своих детей. Весело помахав рукой, идут назад…

Тут она проснулась. Шесть утра. Она встала и пошла в ванную. И только тут вспомнила, что случилось вчера. Бабушка! Как она? Звонить, наверное, слишком рано.