Стефани Бонд - Я так тебя ждала

Пока пеклись пряники, она приняла душ и переоделась в черный бархатный блузон, потом подушила за ушами. В прошлое Рождество мать прислала с Багамских островов фианитовую брошь, которая очень подходила к блузону. Пряники получились просто замечательными. Хорошая духовка, подумала Лана, одним глазом глядя па часы. Остался час. Она оставила остудить пряники на столе, а сама занялась остальным угощением.

Зазвонил телефон. Лана подняла трубку и одновременно задвинула спаржу в духовку.

– Алло?

– Привет, это Алекс. Веселого Рождества.

– И тебе тоже.

– Я звоню просто проверить, что все в порядке. Слышу, поет Элвис Пресли. Значит, твоя мать уже там.

Лана посмотрела на часы: без пятнадцати четыре.

– Нет пока. Но должна появиться с минуты на минуту.

– О'кей, – подруга изо всех сил старалась быть беспечной. – Джек и я проводим ночь у отца, чтобы ты знала, если тебе вдруг что-нибудь понадобится.

– Не понадобится, но все равно спасибо.

– На здоровье. И не забудь о новогодней вечеринке в следующее воскресенье.

– Ты уверена, что она тебе нужна? Ведь ты только переедешь в новый дом?

– Будет весело. Намечается большая компания. Приедет брат Джека с женой. Они тебе поправятся.

– Раз там будут все парами, может, мне лучше не приходить?

– Не глупи. Жена Дерека привезет друга из Атланты, и еще несколько людей с моей работы тоже будут там. Не забудь пригласить своего соседа. Да, и Аннет с ее новеньким красавчиком, естественно.

Лана выждала две секунды, потом три, четыре, пять.

– Ты можешь пригласить себе спутника, если пожелаешь, – добавила Алекс.

– Правда? – Лана улыбнулась в трубку. – Кого же это?

– Кого хочешь, – ответила Алекс как можно наивнее. – Послушай, раз брат Грега приходит с Аннет, почему бы тебе не пригласить его самого? Уверена, Джек с удовольствием встретился бы с ним снова.

Лана скривила рот и хмыкнула:

– Лучше я приеду с Ричи, если он сможет. Спасибо за приглашение.

– О'кей. И приятно провести вам время с матерью.

– Спасибо, – ответила Лана. – Позвоню тебе как-нибудь на неделе.

Она повесила трубку и опустила веточку сельдерея в арахисовое масло, пока заканчивала сервировку стола. Затем зажгла все свечи и притушила свет, чтобы показать все великолепие рождественской елки, которая по-прежнему слегка кренилась набок. В последний момент Лана вспомнила про купленный фотоаппарат и выложила его на стол.

Она старалась не смотреть на часы. Десять минут пятого. Семнадцать минут. Двадцать четыре. В половине пятого она решила задуть некоторые поплывшие свечи и выключить плиту с подогревающимися блюдами.

В пятнадцать минут шестого снова позвонил телефон.

– Алло?

В трубке трещало из-за плохой связи.

– Лана, дорогая, это мама.

Сердце бешено заколотилось. Джанет называла себя мамой, только когда грозили неприятности.

– Мама? Что-то случилось? – Рождественская открытка отцу пришла на обратный адрес. Неужели с ним что-нибудь стряслось?

– Нет, ничего. Все хорошо. Волнение росло само по себе.

– Ты в пробке?

– Дорогая, боюсь, мы не увидимся в этом году.

Лана с трудом проглотила комок в горле и сморгнула внезапные слезы.

– О? – только и выдавила она из себя.

– Да, дорогая. В самый последний момент Ларри получил сказочную сделку, которой он займется во время круиза в Канкун, и мы готовимся отплыть.

– Готовитесь отплыть? Почему же ты не позвонила раньше? Лучше бы… ты позвонила.

– Ну, извини, дорогая. Мы очень торопились. И это первая возможность, когда я смогла тебе позвонить. Надеюсь, ты не очень готовилась.

Лана оглядела сверкающую квартиру, отмытую по случаю праздника, мелодии Элвиса лились откуда-то из глубины комнаты, а с кухни плыли неотразимые запахи.

– Нет, не очень.

– Ой, звонок на посадку, дорогая. Мне нужно идти. Я пришлю тебе красивое одеяло или что-нибудь еще из Мексики.

Или что-нибудь.

– Лана, ты меня слышишь?

– Да, – пробормотала дочь. – Приятного отдыха.

– Обязательно…

Связь оборвалась. Лана не отрываясь смотрела на телефон, пока задушевный голос не произнес, что если она хочет сделать звонок, пусть повесит трубку и снова наберет номер. Она уронила трубку на диван и обошла комнату. Остывшие пряничные формы дали длинные трещины. Как кстати.

Она отломила пряничную трубу и стала жевать ее, пока ходила по комнате и задувала свечи. Потом вышла на балкон.

И тут вдруг хлынули слезы. Какая же она невезучая, раз даже собственные родители не захотели провести с ней сочельник!

При свете дня она с равнодушным видом заявила бы, что довольна своим одиночеством. Но в этот жуткий час ей казалось, что ее посетило видение из будущего: она сама в восемьдесят пять лет, такая же одинокая, в компании Гарри и семнадцати кошек.

Лана приучила себя верить, особенно в последние годы, что может полагаться только на себя. Но слезы оказались вещественным доказательством того, что ей так нужен кто-то, с кем она разделит свою жизнь, кто заполнит пустоту в сердце, которая в редкие минуты отчаяния казалась просто бездонной.

Она не знала, как долго простояла на холоде. Может быть, десять минут, а может, и целый час. Очнулась, только когда услышала дребезжащий звонок, доносящийся из глубины. Лана бросилась в комнату и припала к дверному глазку.

Перед дверью стоял Грег. Лана затаила дыхание. Он-то что делает здесь?

– Лана? Это Грег. С тобой все в порядке? Лана?

Она распахнула дверь.

Высокий, широкоплечий и сексуальный, в черных брюках, белой сорочке и черном кожаном пиджаке, Грег заглядывал в квартиру из холла, робко улыбаясь.

– Ч-что ты здесь делаешь?

Он прищурил темные глаза.

– Ты плакала?

Лана смахнула слезы.

– Ну, у меня кое-что сгорело в духовке, и дым разъел глаза. Каким ветром тебя сюда занесло?

Он пожал плечами, переминаясь с ноги на ногу.

– Твоя мать приехала?

– Гм… нет, у нее переменились планы, – замялась Лана, потом посмотрела на балконные двери и снова на Грега. – Ты увидел меня на балконе. Так?

– Совершенно случайно.

– Посмотрел в телескоп, который был направлен па мои окна?

Грег покраснел.

– Ты простояла на холоде около часа. Я звонил, но у тебя трубка лежит не на месте.

Лана бросила взгляд на диван, откуда телефон подавал частые тревожные сигналы.

– Что-то не так? – спросил Грег.

С губ Ланы слетел короткий истеричный смешок. Сейчас в ее жизни больше неправильного, чем правильного, и этот мужчина был в ответе по крайней мере за половину того, что произошло. Внезапно, тронутая участием в его глазах и меланхоличными звуками песни Джима Ривса «Серебряные колокола», Лана расплакалась.