Элис Детли - Мой принц

– Сейчас трудно сказать точно, какая часть его памяти заблокирована в результате травмы. Об аварии сам он ничего не помнит, узнал от меня. Последнее, что он помнит, как ехал из аэропорта к себе в Бостон. Только не вечером, а днем. Почему авария произошла на дороге, ведущей к вашему поместью, объяснить не может. Сказал, что сравнительно недавно закончил работу в вашей фирме, что давно знаком с вашим отцом, Льюисом Норманом. Уверяет, что прилетел в тот день из Копенгагена. Особых причин для визита в ваше поместье у него не было. Кстати, в его документах полицейские нашли билет на рейс из Парижа. Странно, что при нем не было багажа. Зато в кармане пальто на заднем сиденье лежала коробочка с флаконом парижских духов. Я уверен, что духи предназначались вам. – Майкл Вуд специально упомянул сейчас об этом, чтобы хоть так смягчить новое испытание для прелестной мисс Норман. – Об этой поездке Оливер Уинстон ничего вспомнить не смог.

Кровь отхлынула от щек Кэтрин. Слушая врача, она словно цепенела от внутреннего холода. Майкл Вуд замолчал, а она, застыв как изваяние, молча смотрела на него.

– Не отчаивайтесь, мисс Норман. Скорее всего, память его восстановится. Понадобится время, конечно, и бережный уход…

– Сколько? – почти беззвучно спросила Кэтрин.

– Трудно сказать. Завтра его будут смотреть еще два специалиста. Подождем, что скажут они. Полагаю, в клинике Уинстону придется провести еще не меньше трех недель. Вы мужественная женщина, мисс Норман. Я уверен, что вы поможете ему вернуть утраченную память. От вас, как и в предыдущие дни, потребуется терпение и… любовь. – Майкл Вуд коснулся доброжелательным взглядом бледного лица Кэтрин. – Только не торопите событий. Пусть все идет своим чередом. Он сам должен вспомнить. Это понятно?

Кэтрин медленно кивнула, выходя из оцепенения.

– А почему вы сказали, что могло быть и хуже?

– После таких мозговых травм большинство пострадавших не могут вспомнить, кто они, как их зовут. У Оливера Уинстона частичная амнезия.

Амнезия… Слово пугало ее.

– Как же мне с ним себя вести? – растерянно произнесла вслух Кэтрин то, что мучило ее с самого начала их разговора. Когда она поняла, что Оливер ничего не помнит об их отношениях в течение последних восьми месяцев.

Врач понял, что имела в виду Кэтрин.

– Вспомните, какими были ваши отношения в тот период, о котором он помнит, и ведите себя соответственно.

Посмотрев на растерянное лицо Кэтрин, он улыбнулся.

– Разве не интересно пережить с самого начала то, что стало привычным, причем с тем же мужчиной. Вам выпадает редкая возможность внести в ваши отношения коррективы, если, конечно, вас в них что-то не устраивало. – Майкл Вуд опустил взгляд на ее руки, обручального кольца он не увидел.

Кэтрин поняла значение его взгляда и порозовела.

– А если он изменил свое отношение… – Она осеклась. – Если он изменился в результате амнезии?

– Не думаю. Если судить по моим наблюдениям, он по-прежнему неравнодушен к вам, – успокоил ее Майкл Вуд, вспомнив, как заволновался его подопечный, услышав имя Кэтрин. – Знаете, лучше вам отложить свой визит к Оливеру Уинстону на завтра. Сегодня он еще очень слаб. А вы пока продумайте свою линию поведения с ним. Если хотите, я дам вам несколько советов. Кстати, медсестра неосторожно сообщила ему, что вы дежурили возле него, пока он находился без сознания. Это обстоятельство сильно удивило его.

– Вот теперь совсем другой вид! – воскликнула медсестра, оглядев свежевыбритого Оливера Уинстона. – Теперь вам не стыдно показаться даме, которая выходит сейчас из машины у подъезда клиники, – добавила она после того, как раздвинула оконные шторы.

– Кэтрин! – догадался Оливер. – Я хотел бы пересесть в кресло, – заявил он.

– Нет-нет, – строго сказала медсестра. – Еще недельку вам придется спокойно полежать. Могу предложить вторую подушку, чтобы вы лежали немного повыше.

– Наверное, Кэтрин напугают мои синяки на лице, – предположил Оливер и поморщился от боли, когда медсестра осторожно приподняла его, чтобы подложить вторую подушку.

Ей хотелось сказать, что мисс Норман видела его в гораздо худшем виде, чем сейчас. Но после выговора, полученного от доктора Вуда, она предпочла промолчать.

– Не испугается, – бодрым голосом заверила она его и вышла из палаты.

В ожидании Кэтрин Оливер придирчиво осмотрел свой новый домашний костюм из мягкой серой фланели, в который ему помогла переодеться утренняя сиделка. Впервые в Жизни он чувствовал себя таким беспомощным. Яркий клетчатый плед укрывал его до пояса. Он с тоскою подумал о том, что придется пролежать здесь еще неделю. Нельзя будет ни читать, ни писать, как сказал врач. Даже смотреть телевизор и слушать радио ему запретили. Чем он будет заниматься целую неделю? Что будет с его договорными обязательствами? В его офисе, наверное, телефон звонит не умолкая…

Задумавшись, он не услышал, как в палату вошла Кэтрин. Она молча смотрела на него, борясь с волнением. Только бы не выйти из той роли, которую она выбрала для себя, следуя советам врача.

– Доброе утро, Оливер, – негромко поздоровалась Кэтрин, чтобы привлечь его внимание.

Оливер поднял на нее глаза. Они показались ей огромными, словно два синих озера.

– Кэтрин, – задумчиво произнес Оливер. – Доброе утро. Как мило, что вы навестили меня.

Мы теперь снова на «вы», подумала Кэтрин. Как странно. По выражению его глаз Кэтрин не могла понять, что он сейчас испытывает. Все в его облике казалось ей настолько непривычным, незнакомым, что она растерялась.

– Садитесь в кресло. Его поставили специально для посетителей.

Кэтрин нерешительно подошла к креслу, стоявшему в двух шагах от кровати Оливера, и села.

– Как вы себя чувствуете сегодня? – вежливо спросила она, ощущая себя посредственной актрисой в чужой роли, текста которой она не знает.

Впрочем, именно так она и вела бы себя, случись подобное несчастье с Оливером год назад.

– Как муха на булавке, – неожиданно ответил Оливер со знакомым ей насмешливым сарказмом. – Дела заброшены, а я тут вынужден прохлаждаться.

– Полагаю, это ненадолго, – попыталась ободрить его Кэтрин.

– А как здоровье вашего отца? Мы с ним теперь почти в одинаковом положении, он прикован к инвалидному креслу, я к этой кровати. Как идут дела в вашей фирме? Расскажите, мы ведь с вами давно не виделись.

У Кэтрин перехватило горло, на глаза навернулись слезы. Теперь она и сама убедилась, что память Оливера пострадала серьезно.

– Почему у вас слезы на глазах? Льюису стало хуже?

– Да, – солгала Кэтрин, проглотив комок, вставший в горле. – Врачи посоветовали ему сменить климат. – Она помолчала. – Он уехал, Оливер, на север, к своей сестре. Там ему… будет лучше.