Элис Детли - Оазис радости

– Спасибо, Генри! Жаль, не захватила подарок для тебя.

– Ничего, я подожду.

– Долго ждать не придется! – улыбнулась Шейла. – Завтра вечером ты его получишь. А Одри найдет мой подарок в рождественском чулке.

– Одри тебя обожает.

– А мне кажется, она скучает по матери.

– Возможно. Однако, когда я заговариваю с ней об этом, она отвечает, что ей хорошо живется.

– Может, не хочет огорчать тебя?

– Отпадает! Разве я похож на безутешного мужа? Одри умная, она все понимает. Правда, то и дело говорит о поездке в Рим. Хотя, с другой стороны, в восторге, что ты дала согласие полететь с нами. – Он улыбнулся. – Да и я тоже.

– Я благодарна, что вы меня пригласили. Рим... Побывать там – моя хрустальная мечта...

Генри протянул руку, отвел прядь волос со щеки Шейлы.

Шейла отшатнулась.

– А вот этого делать не надо!

– Почему?

– Потому что трудовым соглашением это не предусмотрено. Еще раз спасибо за подарок и счастливого тебе Рождества!

– Тебе тоже! Обещай мой подарок до утра не разворачивать.

– Обещаю...

Едва переступив порог своего дома, Шейла бросилась звонить сестре.

– Стефани?!

Стефани зевнула.

– Ммм?

– Генри сделал мне подарок!

– И что это?

– Не знаю. Он просил не смотреть до завтрашнего утра.

– Ну так перезвони мне завтра утром!

Но Шейла была не в силах ждать. Сверточек в золотой бумаге не был похож на конверты с чеками, которые она обычно предъявляла в дорогих магазинах, где и получала свой подарок от шефа к Рождеству. Так Генри поступал все предыдущие годы.

– Подожди-ка! – Она разорвала упаковку. – Стефани, знаешь, это часы! Какая прелесть! Боже мой, они стоят уйму денег! Черный циферблат, стрелки, цифры, корпус и браслет – золотые...

– Ну и что? Он может себе это позволить. – Стефани помолчала. Потом, решив окончательно сокрушить восторг сестры, добавила: – Принимая во внимание все, что ты для него делаешь, мог бы подарить что-нибудь более существенное, например, кольцо либо цепочку с подвеской, словом, то, что дарят близким.

– С какой стати? У нас с ним строго деловые отношения.

– С его точки зрения, наверняка деловые, а ты, дорогая моя, по нему сохнешь! Даже Руперт заметил, что ты похудела.

– Правда? – Шейла несказанно обрадовалась. – Я похудела?

– Похудела, похудела... Я скоро буду звать тебя Фанера Милосская.

Шейла засмеялась.

– Я не сохну по нему, просто у меня очень много дел!

– Рассказывай кому другому, только не мне. Используя свое служебное положение, мистер Рассел неплохо устроился. Учти, нет ничего тайного, что не стало бы явным! Ты пасешь его дочку и...

– Перестань, Стефани! Перестань сейчас же...

– Нет, не перестану! Почему ты это скрываешь от меня?

– Потому что от него ушла жена!

– Да это уже все знают! Именно поэтому ваши отношения разве что дебил назовет деловыми. Ты что, не знаешь Генри? Он не выносит двусмысленности! Баб на стороне нет, я это точно знаю. Смотри, скоро он тебя приспособит, потому что такие мужики терпеть не могут, когда их держат за импотентов.

– Стефани...

– Желаю тебе счастливого Рождества! – бросила Стефани в сердцах и положила трубку.

Шейла перезвонила, пожелала сестре счастливого Рождества, а потом достала из письменного стола буклет о Риме и стала просматривать свои пометки.

«Вечный город»... Говорят, Рим очаровывает с первого взгляда. Чего стоят только знаменитые Форум, Колизей, Пантеон, собор святого Марка, фонтан Треви... Надо будет непременно успеть посетить все достопримечательности. Шейла перевернула страницу. А, вот! Римский военачальник Лукулл слыл одним из самых талантливых полководцев своего времени, однако в историю вошел благодаря своим знаменитым званым пирам. Неаполитанцы до сих пор ценят блюда, которые когда-то украшали пиршественный стол Лукулла: али-чи – сардины, жаренные в масле, кала-мири – каракатицы, порезанные кружочками, со свежей зеленью. И, разумеется, знаменитая пицца по-неаполитански: оказывается, она особенно вкусна, если ее запекают на древесном угле. Надо будет непременно отведать.

Шейла мечтательно улыбалась, повторяя про себя названия итальянских блюд: паста, гноцци, зуппа, минестра, полента, сальса... А сыр? Чем была бы итальянская кухня без сыра? Бель паэзе, буриеле, горгонцола – звучит как музыка, и несведущий человек ни за что не догадается, что это названия лучших сортов итальянского сыра.

Ах, Италия вообще восхитительная страна! Возможно, повезет, и мы успеем посетить и Флоренцию, и Пизу, и Неаполь, и Венецию... – мечтала Шейла. Одри, несомненно, будет в восторге. Ну, а обо мне и говорить не приходится.

Шейла закрыла глаза. Генри... Ведь он постоянно будет рядом! А мне ничего другого и не надо. Встретить Новый год вместе с ним в дивном вечном городе... Какое счастье!

И снова наступил июль...

– Шейла, знаешь, прямо не верится, что ровно через неделю мне одиннадцать!

Состроив гримаску, Одри показала язык своему отражению в зеркале, стоявшему напротив кровати.

– Вот и еще год прошел! – с улыбкой отозвалась Шейла.

– Я даже не заметила! А ты?

– Я тоже с трудом верю, что тебе уже одиннадцать. Хотя порой кажется, словно тебе вдвое больше! – Она провела щеткой по волосам Одри, зачесывая их назад, и принялась заплетать в французскую косу.

– А иногда я такая несносная, как будто мне вдвое меньше.

– Я этого не говорила! – возразила Шейла. – Уфф! Какая жарища! – Она обмахнулась попавшим под руку детским журналом.

– Это папа так говорит, а потом еще много чего... Хотя, конечно, только когда я канючу.

Шейла ласково потрепала Одри по щеке. Между прочим, то, что девочка выглядит счастливой, – заслуга Генри. Маргарет год назад оставила его и дочку, а он ни разу не выказал никаких обид в ее адрес в присутствии Одри. Надо отдать ему должное, Генри прекрасно справляется с обязанностями отца-одиночки.

– А папы часто так делают: говорят то, что не очень-то хочется выслушивать, но что надо знать. Это называется суровой родительской любовью.

Шейла закрепила косу на затылке заколкой-бантиком – красным в белый горошек.

– А суровая родительская любовь – это то же самое, что и настоящая любовь?

Шейла задумалась.

– Настоящая любовь – это когда двое не могут прожить друг без друга и дня. Ссорятся, дуются друг на друга, но все время вместе.

– Как твоя сестра и Руперт?

– Да, именно. Как Стефани и Руперт.

В зеркале отразился пристальный взгляд Одри. Не поворачивая головы, она посмотрела Шейле прямо в глаза и сказала:

– Иногда мне хочется, чтобы ты была моей мамой!

Шейла улыбнулась, наклонилась и поцеловала Одри в щеку.

– Ты моя милая... У тебя есть мама, которая очень-очень тебя любит.