Джейн Арбор - Цветок пустыни

Вздрогнув то ли от шума, то ли от прикосновения, Лиз наконец проснулась окончательно и увидела Роджера. Лиз опустила ноги на пол, по-детски потерла кулаками глаза и улыбнулась ему.

– Как же крепко я спала! – сказала она. Роджер улыбнулся ей в ответ:

– Мне ли не знать этого. Я пытался заговорить с вами – безрезультатно. Я пытался стянуть с вас плед – снова никакого эффекта. В конце концов мне пришлось прибегнуть к методу, которым была разбужена Спящая красавица. Это сработало.

Лиз не сводила с него глаз.

– Метод… Вы поцеловали меня?

Роджер кивнул:

– Так, ерунда. Недостойное внимания широкой общественности, но достаточно эффективное, чтобы рекомендовать его в качестве будильника. Я подумал, что мы могли бы вместе посмотреть на восход солнца. Оно вот-вот выйдет из-за горизонта.

Чтобы скрыть румянец, который запылал на ее щеках, Лиз повернулась к нему спиной и стала возиться с ремешками своих сандалий.

– Да, мне хотелось бы увидеть его, – сказала она сдавленным голосом.

Выйдя из машины, они встали, повернувшись лицом к востоку, и стали ждать. Прохладный ночной ветер ослаб до тихого шепота, но в воздухе возник иной I звук, тонкий, но настойчивый, похожий на монотонное гудение вибрирующих телеграфных проводов.

Откинув голову назад, Лиз прислушалась. Роджер внимательно наблюдал за ней.

– Вы тоже слышите этот звук? Мне было интересно, слышен он вам или нет, – сказал он.

– Он какой-то странный, – прошептала Лиз. – И продолжает звучать, не утихая. А что это такое?

– Поющие пески – еще одно чудо пустыни, – объяснил Йейт. – Бет, например, не слышит песни песков. Дженайне лишь временами удастся услышать этот звук, а я всегда мог слышать его.

– Ну, как оказалось, это и в моих силах, – ответила на это Лиз, довольная этим уже потому, что она может услышать подобное явление, а Бет – нет.

К этому времени линия горизонта стала светлее и шире. Посылая в небо первые лучи света, солнце залило неярким мерцающим сиянием неровную поверхность песков.

В этот момент Лиз почувствовала, как руки Роджера легли ей на плечи, направляя и приглашая ее поднять голову и посмотреть на темноту, все еще висевшую над ними и далее за их спинами. Они вместе смотрели, как черное небо медленно превращалось в серое, потом в лиловое и розовое, а после рассыпалось на пуховые облачка, окрашенные в оттенки розового, особенно нежные на фоне синевы неба, которое через час или через два жара сделает совершенно бесцветным. Стремительно налетел ветер; солнце поднялось выше, и утро вступило в свои права.

Сведя брови к переносице, Роджер взглянул на Лиз: – Все началось как сугубо деловая поездка, которая, согласно моим намерениям, должна была завершиться задолго до полуночи. И вы только посмотрите на нас! Заблудившиеся, немытые, на расстоянии многих миль от ближайшего места, где можно надеяться на какую-то пищу, мы встречаем рассвет, как если бы…

– Как если бы что?

– Ну, как если бы мы были влюбленной парой, впервые встречающей вместе восход солнца.

Лиз сделала один-два шага в сторону, и рука Роджера скользнула с ее плеча. А в следующее мгновение ей стало ясно, что и его внимание более не сосредоточено на ней. Уперев руки в бока и вскинув голову, он стоял, напряженно прислушиваясь к чему-то.

– Вы слышите этот звук? – спросил Роджер, повернувшись к Лиз.

– Вы имеете в виду пески?

– Нет. Где-то идет автомобиль. И как мне кажется, не один. Прислушайтесь… – Напряжение покинуло Йейта, и он снова посмотрел в сторону Лиз. – Ну, вот и все дела. Сейчас нас окунут в поток жизненных реалий. Вы рады?

Лиз сделала глубокий вздох.

– Нет, – сказала она.

– Как это ни странно, я тоже.

И прежде чем уйти к колее, чтобы встретить приближающиеся машины, Роджер пристально посмотрел Лиз в глаза.

Все то время, пока Лиз наслаждалась горячей ванной, которую она обещала сама себе, возвращаясь домой, прошло в размышлениях о том, что способность мгновенно, от одного слова, переходить от радости к грусти, чтобы потом снова развеселиться, является одной из неизбежностей, сопровождающих то состояние, в котором находится влюбленный человек. И у нее самой, до того как Роджер признался, что он тоже жалеет, что это их приключение подошло к концу, настроение было хуже не придумаешь. И Лиз знала, что память об этом признании в течение долгого времени согревало бы ее душу, даже не будь того случайного открытия, сделанного ею после того, как он, увязая в песке, ушел от машины и скрылся за небольшим утесом, что был в сотне ярдов от них.

Сама же Лиз направилась к автомобилю и, увидев, что ветер наносит песок в открытый багажник, решила закрыть его.

Она уже хотела захлопнуть заднюю стенку багажника, но замерла, глядя в одну точку. Дело в том, что у стенки в глубине багажника она увидела нечто столь неожиданное, что не могла поверить своим глазам до тех пор, пока не дотянулась до этого предмета и не вытащила его.

Это был тот кусок камня, который служил в качестве возвышения, на котором она стояла в ночь праздника ахал. На нем можно было видеть круг, которым были обведены контуры ее ног и ног Роджера, а также те символы, имевшие целью связать вместе их имена. И все это находилось в машине Роджера!

Лиз продолжала смотреть на камень, чувствуя, как сильно колотится сердце, как от волнения начинает звенеть в ушах и как ноги становятся ватными. Ей было точно известно, что в то утро после ахала Роджер не брал его с собой. Значит, в один из своих последующих приездов к туарегам он снова приходил на это место, чтобы разыскать камень. Но теперь-то Лиз знала наверняка, что на камне не было начертано ничего такого, что подразумевало бы союз Роджера и Бет. Стало быть, что для него могло быть в этом камне, если только не…

Лиз очень хотелось на какое-то время остаться одной, чтобы в полной мере отдаться рассуждениям на эту тему, чтобы сделать какое-то безумное сложение, присовокупив свою находку к «поцелую Спящей красавицы», полученному ею этим утром. Однако времени на все это у нее не было. Машины, навстречу которым пошел Роджер, гудели все ближе и ближе, и минутой позже они оказались на вершине холма.

Роджер ехал, стоя на подножке переднего джипа, очевидно, он указывал водителю, где нужно будет остановиться, так чтобы не угодить в феч-феч. Эндрю махал рукой с «лендровера», который следовал за джипом. И пока Лиз дожидалась приближения машин, точка, возникшая в глубокой синеве неба, приобрела очертания вертолета. Оказавшись над ними, он убедился, что поиски подошли к концу, и, сделав еще один круг над машинами, улетел в сторону Тасгалы.

Вооружившись привезенным на джипе инструментом, двое мужчин приступили к работе.